Простужена... Вот причина ее «опоздания»... - не без сочувствия наблюдал Вяземский ее попытку спрятать кашель за веером. - И это же, скорее, причина ее яркого румянца, самоуверенный олух, а не твое исключительно интригующее появление! - не мог не осадить себя князь, отводя глаза в сторону и на мгновение сдвинув брови. Тем временем в зале прозвучала последняя фраза, и музыканты «завели» свой взвизгнувший скрипкой квартет. Послышались первые крики «браво»... Интересно, Гоголь выйдет на сцену? Он там вообще? - на миг невольно оглянулся Андрей. «Déteste le froid» испанки заставило снова вернуть внимание даме так и не разобравшему отсюда Вяземскому того, что происходило на сцене.
- Да, сравнивать Россию и Испанию - неблагодарное занятие.. И не лестное для российской зимы. Ведь Вы из Испании, сударыня? - на вполне удобном для «международных отношений» и наиболее привычном в светских кругах языке, на котором за эти два года отставки снова научился думать, продолжал князь.
- Как не знаете? Я мог бы помочь Вам найти знакомого, если Вы его ищете, мог бы проводить до кареты, если передумали, попросить принести для Вас воды или кофе, проводить Вас в буфет, в конце концов!
От князя не укрылся тот факт, что маркиза не пыталась его поправить ни в случае его обращения к ней как к сеньоре, ни как к сеньорите.
О, мерзкие звуки! - нетерпеливо оглянулся он на гром аплодисментов и участившиеся крики «браво», доносившиеся слишком явственно из зрительного зала, чтобы можно было так же благополучно продолжать мирную беседу с совсем новой знакомой.
Сейчас начнется суета, выход зрителей, Элен и Глеба! - Андрей мельком взглянул на портьеру их с Элен ложи. Она, естественно, не двигалась: какой нормальный зритель начнет выходить из зала до конца поклонов??? Но, если учитывать поправочку в виде его драгоценного друга, то такой зритель все же найтись может! Но Глеб, видимо, ничего такого так и не задумывал: не его же это «подсадная утка», право?! - с некоторой подозрительностью вдруг взглянул в лицо представившейся маркизе Вяземский. Она смотрела на него, погрузившись в размышления и вовсе будто бы не замечая усиливающийся шум. Лицо девушки выражало растерянность, безусловно льстившую ему некую толику заинтересованности и что-то похожее на тень негодования, зародившегося в ней от его созерцания ее миленького лица, уже совсем взрослого и уверенного, если вообще можно так характеризовать лица. Видно было, что она уже давно миновала пору внезапных влюбленностей: лицо было спокойным и исполненным достоинства, может быть, даже утомленным от обилия мужского внимания к его обладательнице. Непредумышленно князь постепенно опустил взгляд на правую руку маркизы: внутреннее чутье подсказало ему, что эта испанка не менее замужняя, чем ее прелестная землячка, с которой судьба благоволила ему познакомиться часом ранее, здесь же, - вот ведь совпадение! Не диковинное ли? Не на каждом приеме умудряешься познакомиться в разными иностранными гостьями из одной и той же страны. Приятно удивило отсутствие обручального кольца на пальце. Маркиза не могла заметить его любопытства: она в это время очень внимательно и даже как-то вдохновенно всматривалась в совершенно определенную точку в области зрительного зала, откуда доносился уже знакомый бархатный голос «той черненькой» испанки: «Elena! ¡Ten cuidado! No se hizo daño!». Но - как он мог ошибиться? Он никогда не ошибается в этом вопросе! Глаза белокурой южанки явно для князя свидетельствовали о ее уверенном умении обращаться с мужчинами. Не может же она быть... э... приглашенной Глебушкой для него... дамой!... Ведь он не мог так скоро... До антракта увидел его реакцию на присутствие Алины, сделал свои выводы и - что??? Да нет! Не сходится это все! С отцом объединились, пока с ним в антракте общались? ... Нет, слишком притянуто... Но все же, надо еще приглядеться и не упустить момента появления Глеба и его первого взгляда на меня. По нему я все пойму, - снова оглянулся на свою ложу Вяземский. Из зала уже начали выходить первые степенные пары зрителей, щурящиеся от более яркого освещения фойе.
И вдруг их с маркизой де Монтес славный дуэт совершенно бесцеремонно вклинилась та самая светловолосая девочка, что в антракте прожигала его любопытными глазками и ни на шаг не отходила от баронессы де Монтеррей. Князь Андрей чуть отступил от маркизы, чтобы не мешать воссоединению (частичному?) милой златовласой семьи, и обернулся в поисках спутницы этой маленькой тезки его «старшей» сестренки.
Так вот в чем дело? Эта девочка - ее дочь. Но почему же нет кольца? Вдова?? Так рано?? Или.. Все же... Вне брака? Мало ли что у них там в Испании норма! Примеры подобных судеб встречались и здесь... А Испания, страна господства страстей и более свободной воли граждан...
Но это все - менее интересующие его теперь нюансы; главное, что открылось сейчас к вящей радости Вяземского в качестве истины, это то, что вопрос о «подсадной утке» в виде испанской блондинки на замену мыслей о Репниной отмелся сразу же: с дочкой и другой испанкой в кольце это был бы слишком сложный путь.. Как там это я читал? Параноидальный синдром? В названии могу ошибаться, но суть явно та! - усмехнулся он сам над собой и расслабился, прекратив подозревать кого бы то ни было в предумышленности.
Тем временем к ним уже плавно подходила темноокая баронесса.
- Я вижу, вы знакомы? - улыбнувшись произнесла она почему-то все еще волнующей князя небанальной мелодией. Вот так голос! Будто сам воздух вокруг нее подрагивает от каждого звука.. И льется теплым молоком в уши отзвуками виолончели, самого томительного и завораживающего, по мнению князя, инструмента в оркестре.
- Мы познакомились только что, баронесса, - позволив себе занырнуть вновь в омут ее темно-карих таинственных глаз и склонив голову набок, отвечал Вяземский.
- Пьеса удачна. Смешна и.. жизненна, да! - усмехнулся он. - Жаль только, что выставляет мужчин не в самом выгодном свете. Ибо - не лжет, - хмыкнул князь вновь и вернул внимание отвлекшейся, наконец, от дочери, маркизе, вполголоса дающей той последние указания относительно придворного этикета. Ее изучающий взор, мельком скользнувший по лицу Эмилии, после чего переведенный прямо в его глаза с тщательно скрываемым любопытством, о чем свидетельствовали чуть дрогнувшие от соприкосновения их взглядов ресницы, нечаянно вселил в его сознание какие-то неопределенные надежды, сформулировать которые он сейчас для себя даже не пытался. Чтобы не смущать маркизу еще больше, Андрей снова посмотрел на тяжелый бархат ложи, из которой почему-то до сих пор не выходила Элен. Зрители неспешно и празднично покидали партер и ложи. Элен с Глебом никто не мешал в проходе: в ложе сидели только они одни.
О чем они там беседуют всуе??! - вдруг вспыхнул ревнивый огонек в глазах молодого Вяземского, заметно нахмурившего лоб и не сразу отведшего взгляд от этой злополучной портьеры, точившей ему душу загадками. Элен, конечно, умная девушка, но с его другом девушкам, даже самым умным, дружить опасно. Слишком шаткая грань между добродушной расположенностью и романтикой, могущей возникнуть на самых ординарных мотивах. А если они беседуют о его непроконтролируемой им так оплошно реакции на ту... которая, черт бы ее побрал... сейчас еще, наверное, сюда выйдет?? С нескрываемой досадой Андрей глянул в сторону редеющего партера. Фойе постепенно наполнялось людьми.
Вот уже и Жаннет подобно легкокрылой гимназистке подбегала к мадам де Мотеррей с какими-то объяснениями. Вот уже она и перед ним извиняется за то, что благодаря ее любознательности он не смог сдержать данного баронессе слова присматривать за юной дебютанткой. Вяземский в ответ улыбнулся почти по-братски, добродушно кивнув в ответ на ее милейшее совершенно смущение:
- Мадемуазель Жаннет, не извиняйтесь, я понял Ваш жест: Вы дали мне понять, что нашли подруг, что означало для меня освобождение от приятной обязанности следить за Вами.
Надо откланяться, чтобы вернуться к Элен, - ни на миг не отпуская от себя мысль о все еще не вышедшей из ложи сестре, решил князь, будто украдкой улыбнувшись баронессе и попутно переведя взгляд на маркизу, к которой обращалась сейчас юная француженка. Та показалась ему какой-то особенно бледной: верхняя часть ее лица заметно голубела, глаза прикрылись с нездоровой истомой, она, сначала чуть неуверенно отступив, ухватилась за дочь, так удачно решившую обнять ее в этот момент.
Та, кого Жаннет назвала Кэролайн, не торопилась с ответом. У Андрея возникли сомнения, что она вообще услышала вопрос.
- Маркиза? - уловив ее беспомощное движение рукой в поисках поддержки, проговорил князь.
- Ici, un peu chaud, que pensez? - был вопросительный ответ, произнесенный таким слабым голосом, что сомнений больше не оставалось: еще один обморок в театре. Вполне стандартная ситуация.  Два обморока за один светский раут - норма. У Вяземского глаз на них был уже вполне наметан: не раз он, как давеча Игнатьев, подхватывал и уносил легкие и не очень жертвы корсетов и девичьей впечатлительности в ближайшую комнату от посторонних глаз в руки различных маман и матрон, знающих, что нужно делать со шнуровкой во спасение еще одной женской жизни. Андрей и сам прекрасно знал эту несложную науку ослабления корсетов, возможно, даже не хуже всех этих матрон и горничных, но демонстрировать свои навыки прилюдно себе бы вряд ли когда-либо позволил.
Показавшиеся серо-голубыми глаза госпожи де Монтес были испуганно распахнуты и заливались мутной чернотой стремительно расширяющихся зрачков.
- Елена, girl, vete hasta, - неожиданно вырвалось у него на испанском, чему он удивился не меньше окружающих. Но времени оценивать сие чудо у него не было: в следующую же секунду он аккуратно и быстро отодвинул от матери маленькую маркизу и схватил теряющую сознание блондинку за плечи:
- Маркиза, Вы слышите меня? - продолжил он на французском, немного тряхнув обмякающую уже красавицу, после чего быстро подхватил ее оседающие ноги под колени и поднялся, держа испанку как младенца, головой на локте и не отводя от ее закрывшихся безмятежно глаз своих.

Отредактировано Андрей Вяземский (2012-09-27 04:21:19)

Лицо маркизы стало абсолютно белым и безжизненным, будто вылитым из воска. Из-под розовых полуоткрытых губ свернули влажным блеском жемчужного цвета зубы.  Кожа, оттеняемая черным кружевом с пасмурно-синей подкладкой, завораживала так, что смотреть на нее было невозможно, Андрей быстро поднял глаза на Эмили и закричал, едва шевельнув веками в сторону буфета:
- Эй, лакей, воды. Быстро! - и снова баронессе, уже тихо и спокойно - У Вас же есть нюхательные соли в сумочке?
После чего бережно и заботливо опустил свою ношу на диванчик, с которого она так стремительно поднималась ему навстречу. До чего же приятное воспоминание... Положив барышне под голову ее же оставленную на сидении сумочку, оказавшуюся достаточно мягкой, но не достаточно большой, без церемоний ловко снял с себя камзол и улыбчиво и уверенно подмигнул насмерть перепуганному белокурому ангелу, только и повторявшему с широко распахнутыми глазенками, сверкающими застывшими в них слезами, тихонько и тонко «mamá! las madres!». Свернув камзол в подобие подушки, аккуратно приподнял голову маркизе и подложил под нее сверток, вынув прежде сумочку, после чего сразу же отступил, чтобы не мешать баронессе приводить свою, судя по всему, подругу или даже сестру (что-то похожее в них было, может, Испания?) в чувство. Девочка так трогательно дрожала бордовыми губами и гладила лоб матери, что-то свое горячо шепча на испанском, что у Андрея чуть дыхание не перехватило. Вот уже и лакей с почти не разлитой водой в стакане подскочил. Все обступили маркизу, уже начавшую приходить в себя, и закрыли ее лицо от князя, который, наконец, благодаря этому обстоятельству, получил возможность оглядеться и увидеть на лестнице Элен и Глеба, внимательно вглядывающихся в его лицо с тревогой. Чуть тронув уголки губ улыбкой, Вяземский кивнул им и к вящему изумлению своему заметил присутствие неподалеку от себя отца и мачехи. Так они не уехали домой? Где же были? Может, плохо ей было?.. А, неважно... Поклонившись и им, князь вдруг заметил у себя в руке темно-синюю сумочку маркизы и поспешил вернуть ее владелице, радуясь втайне, что получил таким образом повод воочию убедиться в ее благополучном возвращении на грешную землю. Подойдя ближе к дивану: перед ним отчего-то все без промедления расступались, - Вяземский вновь увидел все еще сильно бледное, но не такое мертвенное лицо испанской златовласки, все еще с трудом опускающей и поднимающей в растерянности веки и что-то, по-видимому, отвечающей Эмилии слабым, будто немного надорванным голосом на родном языке.
Госпожа де Монтеррей первой обернулась к нему, тут же облив его благодарным сияющим взглядом.
- Все в порядке? - улыбнулся князь в ответ, переводя глаза к так уютно смотревшейся лежащей на шелковой подкладке его камзола маркизе и тут же делая предупредительный жест, призванный убедить девушку, что подниматься не стоит. В данном случае суета может сыграть злую шутку над восстанавливающим связи с реальностью организмом.
- Вот, хотел Вашу сумочку забрать, но столько свидетелей - не решился. Я как-нибудь после, - попытался он вызвать на ее отрадно розовеющем лице улыбку.

Он все-таки чувствовал свою вину.. Такую маленькую, но оттого не менее пакостную: ведь он заметил раньше уплывающий рассеянно взгляд светловолосой испанки. И уже тогда заподозрил. Если бы предложил ей сесть сразу и принес воды, может быть, до обморока бы дело не дошло... Но нет же! Там же Глебушка с сестренкой, наверное, обо мне о чем-то договариваются!.. Это же, конечно, важнее.. А еще эта Репнина может выйти и - а вдруг что-то подобное ей ее друзья-черти подскажут - подойти!? Трус! Он искренне негодовал на свою спящую в какие-то важные моменты совесть. Но его сбил внимательный взгляд маркизы, которым она заглянула к нему в душу как-то прямо и невзначай, уловив его внимание к лестнице в ложу... Оправдание? Пожалуй... У нас всегда есть доказательства собственной невиновности, какой бы тяжести мы преступление ни совершаем...
Мачеха... Забирает флакончик.. Неужели это она помогла сеньоре.. Монтес, вроде? - с нюхательной солью?.. Что ж.. От нее, по-видимому, иногда можно добиться и пользы...
На вопрос о самочувствии сеньорита или сеньора, хоть и медленно, как спросонья, ответила шуткой, значит ответ утвердительный, что не могло не наполнить сердце искренней радостью, которая проявилась в прояснившей лицо князя улыбке.
Керолайн осматривала его без камзола как-то так.. странно, что захотелось срочно надеть верхнюю часть костюма обратно. Рукава сорочки наверняка смяты... - с досадой оценил себя внутренним взором Андрей, отчего лишь сильнее выпрямился, сдвинув брови. И с чего это вдруг меня так волнует мой вид??? - вознегодовал на свое смущение Вяземский. - Ей лучше и отлично...
Почему улыбается? Смеется, надо мной? - пытался разглядеть язвительность в мерцающем блеске серых глаз сеньоры князь. Так ничего понятного для себя не обнаружив, обратил все свое внимание более открытой и искренней, как теперь казалось, брюнетке.
- Если  бы не я, - подхватил он благодарственные речи испанской баронессы с целью пресечь их откровенно смущавший его поток, - то кто-нибудь другой помог бы вам с не меньшим успехом. Просто мне посчастливилось - а ведь посчастливилось, другого слова и не подберешь, - вспоминая приятную тяжесть и тепло от случайного Подарка судьбы, про себя усмехнулся он, - оказаться ближе других.
- Чем отблагодарить? - выстреливая едва заметными лукавыми искрами из глаз, переспросил Вяземский; и тут же ответил - Сказать, на каком приеме вы с подругой (?) - взглядом поинтересовался о прозорливости своей интуиции относительно родственной близости этих двух испанок Андрей - собираетесь быть в следующий раз... Если не уезжаете из России.. - чуть более тусклым голосом договорил князь, вдруг обнаружив в своей левой руке все еще находящуюся у него сумочку испанской маркизы.. Почему ж она не забрала ее сразу? Вспомнив эту «сцену» в деталях, Андрей осознал, что тут дело было в недопонимании взглядов, а не в попытке маркизы де Монтес смутить его. Было понятно, что Керолайн кивнула дочери, указывая на свой аксессуар, а та расценила этот взгляд иначе и снова растроганно обняла мать. Как бы там ни было, а князю было куда девать взгляд, разглядывая источающую тревожный аромат жаркой Испании витиевато украшенную вышивкой сумочку светлоглазой красавицы... Ну как красавицы... Черты лица ее казались поначалу несколько  крупноватыми для красавицы... И зачем я столько времени думаю о ней? - вдруг оборвал сам себя князь, всматриваясь в спины удаляющихся от «места происшествия» людей, сменяющие друг друга, как картинки в райке. Вот уже он и не запомнил, как снова исчезли из поля его зрения отец с Ольгой Федоровной, как Элен с Глебом перебрались куда-то ближе к выходу и теперь поминутно оглядываются на него и улыбаются. Все, пора мне... - сорвался было внутренне с места князь, как услышал от баронессы вопрос, обращенный к легко и непринужденно (с каким грациозным достоинством выработано было у нее это умение!) поднявшейся на сидении и опустившей ступни в  чудных туфельках на пол маркизе.
Та отвечала, храбро вздернув подбородок, что в жизни теперь в обморок не упадет... Смысл фразы, сказанной несколько иначе, был в этом, что незамедлительно вызвало на губах Андрея невольную улыбку. Ведь она моя ровесница, правильно? Ну, чуть моложе... Но дочь?.. А, неважно, поведение незамужней барышни и внешняя девичья свежесть налицо.. Опять я думаю о ней?!!! Не много ли, Андре??! - отвел он резко глаза в толпу расходящихся с оглядками и без зрителей, снова возвратившихся к обсуждению только что просмотренного вместе с государем спектакля. Глеб.. Он поджидал его у выхода.. Рядом.. С кем бы ты думал, Анд...рюша?.. - сердцу не нужны были имена, оно отреагировало на цвет и фасон платья.
- Ваш камзол, князь. Жаль, он слегка помялся.
Андрей был пойман врасплох, вздрогнув от неожиданности и вскинув округлившиеся глаза на спасенную им от возможно глубокого обморока блондинку..
- Да, камзол.. Спасибо, маркиза... - чуть осунувшись, но не расслабляя залегшую складку на лбу и не глядя ни на кого, принял князь протянутую ему вещь и тут же стал надевать ее, как вдруг понял, что ему помешает сделать это - опять эта злополучная сумочка!..
Как забавно наблюдать меня со стороны... Комедия и в холле. Театр! Смейтесь, девушки... Она и говорит насмешливо... Взгляд, полный боли, заставил ее оборвать свою речь на полуслове и взять протягиваемую без слов сумочку, наконец, себе. Надевая свой камзол, Вяземский не сводил с госпожи де Монтес тяжелого затуманенного взгляда. Опять я выгляжу наивным глупцом! Да сколько можно уже выступать посмешищем?? Я не подойду ни к Глебу, ни к Элен. Я не пойду искать отца с его женой. Я ... просто...
- Я... провожу Вас до кареты, маркиза? - глухо и почти сдавленно произнес он тоном, не похожим на галантное предложение, которое иностранки в праве были бы ожидать от представителя высшего света и офицера русских войск в свой адрес... И опять все плохо... В семье не без урода... - все больше изводил себя он, что выражалось лишь в глубине залегшей на его лбу  складки, резких движениях руками, одергивающих камзол за лацканы и запекшемся болью ускользающем от прямого контакта взгляде.
Конечно же, она посмотрела туда... И теперь принимала решение. Он с достоинством ожидал своей участи, внешне спокойно и прямо стоя напротив маркизы и наконец, расслабив лицо, скорее, от внутренней усталости какой-то... Слишком долго длится этот ад... За что? Отпусти меня, Боже... Куда угодно. Только уже отпусти.

Гриша, –  широко улыбнулась Ольга, когда они медленно шли под руку. Шутка супруга показалась ей очень удачной.  Впрочем, может быть, что эта особа, княгиня остановилась, чтобы взглянуть на белокурую даму, которая, впрочем, не привлекла много внимания.
Может, прошлый обморок показался более интересным, нежели этот? – промелькнуло в голове княгини Вяземской, когда та оглядывала стоящих вокруг дам и кавалеров. Среди них Ольга узнала двоих: Елену и Андрея. А ещё очень суетилась одна дама, её княгиня не знала. Однако по её лёгкому акценту и испанским фразам, что нет-нет да произносила она, было нетрудно догадаться о том, что перед ней гостья из солнечной Испании.   
«Должно быть, долго прожила в России…» – княгиня несколько заворожено наблюдала за всей суетой. Это походило на действо в театре, словно спектакль продолжался, хотя вспомнить сюжет пьесы было чрезвычайно трудно, только тут актёры были совсем близко, они даже разговаривали со зрителями.
Незнакомая испанка, в самом деле, стала что-то говорить Ольге Фёдоровне. Женщина осознала это не сразу, поначалу её вопрос о нюхательных солях прозвучал как продолжение спектакля. Надо сказать, Ольга искренне посочувствовала белокурой девушке – это просто невыносимо падать в обморок! Она следила за руками Эмили, когда та так и не получив ответа стала ослаблять корсет бедняжке, а потом посмотрела на Кэролайн. Но от той, что лежала без чувств вскоре все зрители услышали ответ.
- Нюхательные соли… – спохватилась Ольга и взглянула на супруга, словно их должен носить он, а не сама княгиня. Но, к сожалению, таковых с собой не было. Кажется, в родительском доме стоял один флакончик, не тронутый.  Мать часто повторяла, чтобы Ольга постоянно брала его с собой, если выходит в свет. Говорила, что так должны делать все порядочные мадмуазель, что во Франции не одна дама не выходит из дома без нюхательных солей! Но отчего-то сама Ольга никогда не придавала этому маленькому и очень красивому флакончику столько внимания, сколько это делала мать. Она часто говорила, про платье, перчатки, бриллианты, веер и… нюхательные соли. «Ни одна дама, ни одна порядочная леди…» - то и дело звучало каждый раз, как только злополучные соли вновь и вновь оставались стоять в доме. - Маркиза уже способна шутить, я думаю, в нюхательных солях нет необходимости.
Тихо произнесла Ольга Фёдоровна, склонившись к испанке. Она осторожно коснулась её локтя, привлекая внимания и останавливая, порыв Эмили помочь подруге. Да, возможно подруге или сестре. А впрочем, это мог быть кто угодно.
- Позвольте князю Вяземскому оставаться до конца par le sauveur* в глазах этой милой леди. Вам лучше отстать на несколько шагов, – так же тихо пробормотала Ольга едва ли не на ухо графине. - Впрочем, это прекрасный повод для знакомства…. Ольга Вяземская.  - княгиня быстро оглядела стоящих рядом с испанкой. - С Элен вы уже знакомы, верно?
На данный момент казалось, что лучше всего так и поступить: отставать от князя с маркизой, чтобы  позволить им поговорить, обменяться парой любезностей. Всё же не только ли из такта Andre так хлопотал над ней, вовремя подхватил, заботливо свернул камзол, просил воды, и выглядел таким смущенным и растерянным, когда маркиза уже могла шутить с ним. Ольге Фёдоровне посчастливилось наблюдать это небольшую пьесу, а всё впрямь выглядело как пьеса, от самого начала до конца. За это небольшое время бледная и слабая маркиза сумела быстро придти в себя и очень смело держалась возле молодого князя. 
«Вот так-так!» -женщина не могла не улыбнуться внезапно пришедшей догадке. «А может, маркиза и лишилась чувств в присутствии князя только для того, чтобы оказаться вовремя подхваченной молодым офицером?!... Слишком уж быстро она пришла в себя и голос звучал очень бодро… может даже, слишком бодро…»
Но лучше оставить свои догадки при себе и поделиться ими с Гришей позже, однако едва ли это сможет заинтересовать супруга слишком сильно, но он не поддерживал только одну тему для разговора: визит в Париж, а в остальных беседах князь участвовал достаточно охотно.
- Познакомьтесь, – княгиня взяла за руку супруга, что стоял немного поодаль, и жестом попросила подойти ближе. - Григорий Петрович Вяземский. Отец Элен и Andre…
«Хотя, если испанка знает их, то, возможно, они уже знакомы и с Гришей…» – промелькнуло в голове Ольги, но, к сожалению, слова опередили мысли.

* par le sauveur - спасителем

Как оказалось барышня, что привлекла столько к себе внимания, очень быстро очнулась. Григорию Петровичу не приходилось лишаться чувств и носить тесные корсеты. Потому он не мог сказать с точностью, достаточно ли долго провела барышня без чувств, чтобы никто не подумал, что она притворяется. Порой ему казалось, любое неожиданное падение барышни, не более чем игра перед кавалером, чтобы убежать от ответа. Будучи моложе Григорий Петрович воспринимал любое падение именно так.
С завидным постоянством дамы падают без чувств, так и не ответив на щекотливый вопрос, – отмечал отставной генерал-майор, становясь свидетелем таких случаев. В молодые годы он однажды спросил у покойной княгине о делах, а она упала без чувств, так и ничего не ответив. Крутой нрав князя тут же дал о себе знать, и он принялся подозревать супругу  в изменах или других  тёмных делах. Григорий Петрович даже предполагал, что Екатерина Алексеевна думала сбежать от него в Европу.
Будучи ребёнком, он очень часто наблюдал за тем, как мать прибегала к такому способу, уходя от ответа. Однажды маленький Гриша видел, как та упала в руки столичному франту и очень долго жаловалась на свою слабость. Но как только он покинул их дом, мать мгновенно преобразилась. Живо поднялась с кресла и принялась кричать на служанку, что она не уложила сына вовремя спать. Иногда Григорий Петрович думал, что роль слабой и беспомощной женщины удавалась его матери лучше любой другой.
Поэтому болезненный вид другой барышни поначалу вызвал у него лишь смех, как и случилось с молодой испанкой. Никто не поддержал его шутки.  Вспомнив слабость Ольги в антракте усомнился в уместности в своей нелепой усмешки над слабой барышней.
Будь я на месте Андрея, то немедля вызвал бы на дуэль такого «шутника», - отметил князь наблюдая за заботой, которой окружил сын молодую испанку. Отец немного нахмурился. Он всегда недоверчиво относился к иностранкам. Франция, Италия, Испания… Григорию Петровичу претило всё зарубежное. Невольно сравнивал любую  европейскую даму со своей распутной матерью, поклонницей Европы. По мнению князя «там все такие же». Никакие убеждения Ольги в обратном не могли избавить отставного пехотинца от стойкой неприязни ко всему иностранному.
Ну, Андрей, смотри чтобы не оставила с носом тебя эта испанка. Наши девушки – дело одно, а эти иностранки… Они лишь с виду милые. В тихом омуте черти водятся, в народе говорят, - князь проводил недоверчивым взглядом сына и незнакомку.
Углубившись в мысли, он немного отстал от супруги. Жестом Ольга подзывала его поближе, вероятно чтобы представить кому-то.
С той же недоверчивостью он взглянул на ещё одну испанскую гостью.  Едва ли её лицо было ему знакомо. Однако отчего-то ему вспомнилась одна история о свадьбе графа Шереметьева в Испании.  Он услышал её не напрямую  и потому до сих пор считал не более чем забавным вымыслом. Вспомнив её ещё раз, Григорий Петрович невольно улыбнулся.
– Ну что же, будем знакомы… – сдержанно поприветствовал он незнакомку. Взглянув на жену, Григорий Петрович понял, что его тон возможно был слишком скупым и он попытался поддержать беседу. – Вы первый раз в Петербурге?
Тем временем он с Ольгой  и новой знакомой уже миновали лестницу, гардероб и в верхних одеждах стояли у парадного входа.
– Что ж, Ольга домой пора, – с тяжёлым вздохом шепнул он супруге, - Молодых видимо ещё другие развлечении ожидают…
Под словом «молодые» он имел ввиду детей. Ольга, не смотря на свои юные годы, никогда не относилась к их числу в глазах Григория Петровича. Вероятно, князь уже давно позабыл тот разговор с Фёдором Даниловичем, когда предложил на роль Ольгиного жениха своего сына. Молодая княгиня всегда была для него намного старше «резвой молодёжи» - детей князя.

Отредактировано Григорий Вяземский (2012-10-05 20:59:13)

Ее ответ, такой поспешный, дотронулся до самого сердца молодого Вяземского. Он благодарно посмотрел на маркизу и едва понятно улыбнулся, с напомнившим былые времена умилением принимая чуть прикоснувшуюся к рукаву легчайшую кисть ее тонкой руки.
Отец знакомился с Эмилией. Почему не с Керолайн? Чем она не угодила? Почему он так смотрит на нее?? Тем, что слаба, как в свое время матушка и вот теперь еще и Ольга? Ну... Женщины несколько отличаются от мужчин, рара. Надо учиться им это извинять, - снова нахмурившись, вглядывался Андре в лицо своего отца, к которому сейчас не собирался подводить маркизу, как бы это ни было невежливо. Они с Ольгой вовсе не выражали страстную заинтересованность в знакомстве с ней. Напротив, лишь покосились недоверчиво и развернулись в сторону гардероба.. Что это значит???.. Плевать. Это я не собираюсь вам ее представлять, - выпрямился он с вызовом и заговорщически взглянув в глаза своей драгоценной спутнице.
- Да, вы меня хоть и напугали таким громким заявлением, но я уже смею думать, что они понесли серьезное наказание за что-то, лишившись Вашего общества.
Фразу воспринял как обыкновенную дань легкой, модной своей насмешливостью учтивости.
- Но пусть Их наказание будет для Вашей пользы.
- Да будет так, - усмехнувшись, подхватил он.
- Допустим, синьора... Князь...
Что это за досадливое выражение глаз? Что я там ляпнул уже опять? - вдруг внутренне съежившись, вспомнил свою последнюю реплику Вяземский.
- То есть, я имел в виду.. Я понял, что Вы замужем... Я просто не понял, где Ваше кольцо. Простите меня. Можете даже не слушать моих вопросов за отсутствием всякой разумности в них, - сдвинув брови от неловкости, в которую сам же себя погрузил по самые уши, с трудом проговорил Андрей. В досаде на самого себя он даже не заметил, как изменилось лицо молодой испанской гостьи после ее прохладного напоминания о том, как к ней следует обращаться.
Вопросы свои он произносил мягко, с «приличной» полуулыбкой: пытался сгладить впечатление от того первого под нейтральной заинтересованностью.. Но маркиза восприняла это как навязчивость и смешливо остановила его. Хорошо хоть смеялась... Иначе он бы понял, что ведет себя совсем уж вызывающе, и онемел с ней.
Сказала почти по-русски... - заметил Андрей. В этом международном слове, повторенном испанкой, было столько российской интонации, что князь невольно представил маркизу своей соотечественницей и внутренне ухмыльнулся своей способности так быстро прощать себя, отвлекшись на какую-нибудь мелочь.
- Мы сейчас можем это проверить.. Или, в любом случае, если Вам с баронессой по пути, Вы можете доехать на ее карете...
И Андрей уже собрался продолжить путь к выходу, чтобы найти с маркизой ее карету или «передать» ее баронессе, которая с маленькой Еленой уже ожидала у входных дверей, как вдруг услышал ответ на свой второй вопрос, который был испанкой так поспешно прерван:
- Нет, мы именно в Петербург, только не знаем еще насколько долго - смотря сколько времени понадобится для того, чтобы кое-что решить...
Быстрый взгляд на него свидетельствовал о том, что она задумалась, стоит ли продолжать подробнее.. Князь аж сморгнул от удивления: такое доверие?? Разве я достоин таких взглядов после всего этого??? Даже сомневающихся взглядов...
Тем не менее сие наблюдение в данный момент стало особенно ценным для него. Почти зародило надежду.. Ему показалось, что он в скором времени непременно узнает эту тайну... Может быть, прямо на Рождественском балу, куда теперь, в отличие от еще вчерашнего настроя, ему решительно захотелось попасть.
- Это может занять и неделю, а может и несколько месяцев. Так что...
Нет, неделю это не займет, надеюсь... Иначе, как же мы встретимся с Вами на Рождество? - сдержал вопрос князь, чтобы опять не вызвать недовольство своей новой знакомой иностранки. Лишь правый глаз его сомнительно прищурился, да легкая улыбка снова разгладила складку на лбу.
- Что?.. А, да... Моя сестра... Вы удивительно проницательны, госпожа Монтес, - удивленно подняв брови проговорил князь, отвлекаясь на подбежавшую к его собеседнице девочку. - Неужели мы так похожи?... Или она настолько наблюдательна??? - он вспомнил ее цепкий взгляд, который она переводила от человека к человеку, будто пытаясь прочесть все их прошлое вместе с мыслями... Или... Она что-то знает обо мне? Глеб?.. Нет! Ну бред же! - пряча появившееся вдруг вновь подозрение, перевел глаза на людей у выхода, в том числе на Эмилию, которая так мило улыбалась, глядя на своих белокурых соотечественниц, что не могла не вызвать у него ответное подергивание губ.
Керолайн напомнила девочке о "русском" этикете, если это уместно будет определить именно так в отношение негласного правила в обществе использовать исключительно французскую речь.
- Итак, идемте искать Вашу карету? Или Вы все же решили ехать с баронессой де Монтеррей вместе?
Получив ответ от прекрасной дамы, он вежливо откланялся и с достоинством, не торопясь, вышел на улицу. Элен приветливой улыбкой обрадовала его сердце, пригласив жестом следовать за ней в карету.
- Отец, матушка, до встречи дома, - с невозмутимым видом подошел он с супругам Вяземским, сохраняя независимую улыбку во взгляде, внешне спокойно выдержавшим все, что имел возможность считать с этих лиц.
Глеба ожидал увидеть в их с Элен карете. Но там его не было. Удержав себя от вопроса о его местонахождении, чуть улыбнулся сестре, закрывая дверь и расслабленно опуская голову затылком на стенки кареты...
- Фууу!! Ну и день!.. - не открывая глаз выдохнул он, давая понять сестренке, что не сможет беседовать и отвечать на вопросы. Благо, сестренка никогда не разочаровывала его в вопросах такта.

Отредактировано Андрей Вяземский (2012-10-07 08:03:42)