Только Керри и Эстер в ситуации, когда казалось, что хуже уже быть не может, способны жизнерадостно и со вкусом сказать, что очень даже бывает и рассказать в подробностях как именно. Да так, что корсет, впившийся в ребра, покажется райской благодатью, а злые языки и холодные взгляды – радостным приемом.  Она всё это знала, но как же ей было трудно во второй раз переступить порог дома, хоть из цветов у нее был мирт, а на голове не венец, а диадема, да и платье было черным с отделкой, как того и требовал случай. Благо черный, а еще больше благородный винный цвет, ей шел. Это в белом она выглядела как испуганная моль, так что тут она даже была рада, что выходит замуж во второй раз. Второй раз! Но как же она боялась! Как же ей было трудно переступить порог дома, что скоро станет ее. Позади был лишь остывший очаг, который лишь пылит и не греет, впереди же расстилалась дорога полная неизвестности.  Что останавливало ее? Страх? Нет. Напротив, дорога манит, завораживает, увлекает в даль, дает возможность всё изменить... Сомнения? Нет. Всё уже решено. Воспоминания? Отчасти, но всё же нет. Они как отброшенные предметами тени, искажающие их очертания до неузнаваемости, и цепляться за них глупо. Что же держало ее на пороге? Что  не дает ей с легким переступить этот чертов порог и устремиться навстречу своему будущему супругу? Она передернула плечами и задумалась. Но примирится с давным-давно сделанным выбором ей помогла хлопнувшая за спиной дверь гостиной. Эми вздрогнула и сделала шаг вперед.
Она улыбалась и была абсолютно счастлива. Дверь закрылась и тревоги, казалось, остались за ней. Кто-то выходит замуж лишь потому, что боится остаться в старых девах, кто-то пытается сбежать от деспотичных родителей (попадая в руки еще худшего мужа), кто-то по каким-то еще причинам. Какой чёрт дернул Эмилию во второй раз пойти под венец, она сама не знала. Всё произошло так неожиданно, что, кажется, женщина опомнилась лишь оказавшись в церкви. В ее душе не было того трепета, что не покидал ее десять лет назад, не было и того огня, что сжигал душу и однажды сжег дотла.  Но было в ней еще много нетерпения и тревоги. Никто не знал, чем грозит им обоим этот союз. Испанка надеялась, что ни ей, ни ему не придется об этом пожалеть. 
«Может еще не поздно сбежать?» - подумала женщина, замерев на пороге церкви, но ее аккуратно и настойчиво подтолкнули вперед и отступать было некуда оставалось только сделать глубокий вдох, ощутить добротность корсета и сделать еще один шаг в неизвестность. В последние дни ее не отпускало ощущение того, что она идет по горной тропе вдоль самого обвала и вот-вот упадет.
Уже стоя рука об руку с Сергеем Максимовичем, Эми чувствовала, как у нее подгибаются колени.  Она даже не сразу вспомнила, на какой палец надевается кольцо! Испанка была готова сгореть со стыда под насмешливым, но добрым взглядом супруга.
- Точно первый раз, - тихо-тихо смущенно прошептала Эмилия, покраснев до кончиков ушей и так и не подняв взгляд из-под длинных ресниц. Глаза ее лучились счастьем, а в душе не было былого смятения. Она уже не сомневалась, что на сей раз сделала верный шаг. Как же это волнительно чувствовать новую, странную и непривычную близость. Чувствовать, что теперь есть на чью руку опереться и знать, что есть кому подать руку. Это было ей не впервой, но всё равно было непривычно и новым.
Цветы, улыбки, смех, поздравления… Они тонули в водовороте всеобщего веселья. И это было только начало! До самой кареты их провожали и желали счастья.  Сколько в этом было искренности, Эмилия предпочла не считать, а просто еще раз улыбнулась Сергею Максимовичу, с чей помощью уселась в карету. Почти та же беспечная улыбка была подарена и падчерицам, не отходящим от нее и отца от самой церкви.
- Благодарю, - мягко улыбнулась Эмилия супругу, который уже уселся напротив нее, - я так волновалась, - испанка легким движением точно смахнула тенету со лба и вновь покраснела, смущенно улыбнувшись и даже не подозревая что еще способна на подобное.

Enrique Santeugini – Fur dich, Rio Rita
«Посмотрим на ваше поведение, князь», - подумала женщина, наконец, попадая кольцом в палец. Вот никогда бы до этого она не подумала, что так сложно это сделать и даже сложнее, чем вспомнить у алтаря на какую руку положено надевать кольцо. Эмилия очень сильно волновалась, чем удивляла даже себя. Нет, в обморок бы она не упала, но.. лучше б она всё таки лишилась чувств, чем вот так стоять рядом с уже почти супругом и ощущать себя круглой дурой. «Десять раз, наверное, раскаялся, что решил жениться на мне, - женщина посмотрела на супруга из-под полуопущенных ресниц, - а сколько его ждет впереди… - многообещающе добавила она про себя, невольно рисуя почти апокалиптические картины совместного будущего. Но хода назад уже не было и теперь оставалось только идти вперед. Тем более что позади шли гости и обряд уже свершён. «И что не жилось мне спокойно? – думала испанка, усаживаясь в карету, - теперь еще и человеку жизнь испорчу, - она почти с нежностью посмотрела на Сергея Максимовича, что сел напротив. «Или он тебе», - ехидно добавил внутренний голос, который ни на минуту сегодня ей не давал забыть о злом роке, что преследовал ее. 
Женщина с тоской и испугом в глазах обернулась, но захлопнувшаяся дверца кареты неоднозначно намекнула ей, что пути назад нет, а радостно оскалившиеся лица гостей лишь это подтверждали. Все были рады. Кто-то совершенно искренне, кто-то не очень. Эмилия же до сих пор не могла определить, что она чувствует.  Отступившие в церкви сомнения и страх перед неизвестностью, снова начли подступать к ней с настойчивостью тумана, также медленно, как и он, подползая к самым ее стопам и обволакивая фигуру.
- Вы уверены? – с ехидной улыбкой, спросила новоявленная княгиня, которая только что, забывшись, едва не выдернула свою руку из рук князя Елагина и тут же смутилась. Сергей Максимович был приятным человеком, которого она безгранично уважала, но к которому еще не смогла привыкнуть. Долгие годы она полагалась лишь на себя, позволяя входить в свой маленький мирок лишь не многим, из которых лишь единицы не сделали ей больно и редко кому она сама не навредила. Порой испанка чувствовала себя той пресловутой чёрной кошкой, которую все бояться и которая приносит несчастье, перебегая дорогу. Эмилия посмотрела на свое платье и заметила, что сегодня она как никогда в образе.
- И кто придумал… - договорить о том, что она думала про все эти пышные празднования (Признаться, она и не думала, что гостей будет так много. Испанка думала, что большая их часть учтиво ответит отказом, помня о скандальном прошлом невесты.) княгиня не успела. Она замолчала на полуслове, широко распахнув глаза и с ужасом взирая на маленького и хвостатого акробата, что быстро и неумолимо карабкался по ее юбке. Сердце успело пропустить пару ударов, прежде чем ее голос, успел перейти в области близкие к ультразвуку.
- Мышь! – на выдохе  вскрикнула она, взвиваясь с места и пытаясь скинуть с себя грызуна. За следующую минуту бедный, и явно испуганный, зверек узнал о себе больше, чем за всю свою сознательную жизнь. Причем узнал на чистейшем разговорном диалекте испанского языка, чем, несомненно, должен был быть польщен, однако по теории вероятности он уже давно должен был оглохнуть или потерять сознание от визга женщины.
- Та уперите ше его! – воскликнула она по-русски то ли с испугу, то ли посчитав, что ее интернациональные жесты и действия не столь красноречивы и понятны. В этот момент испанка, неловко повернувшись, поняла, что теряет равновесие и вдвое активнее замахала руками, пытаясь его восстановить. И ей это возможно бы и удалось, не будь они сейчас в карете и не проезжай она по одной из миллионов знаменитых российских дорог. Карета подскочила на кочке и бедная женщина с визгом рухнула на своего бедного супруга, в которого вцепилась мертвой хваткой не прекращая верещать на смеси языков.

Вот они мужчины! Вот они! Пока бедные и несчастные женщины борются с мировым злом (пусть и в образе грызуна) они преспокойно за этим наблюдают, делая вид, что не поймут, что к чему.
- Уперитье! – кричала Эми, схватившись за темную материю юбки и пытаясь стряхнуть маленького наглеца вниз. Умный бы человек просто бы посоветовал сцапать акробата за хвост, да отправить в свободный полет над родными полями. Но этого умного человека не было с ними в карете и потому бедной женщине все еще приходилось громко верещать на всех известных ей языках. На что она надеялась, оставалось загадкой, но напугать зверька ей не удалось, в отличии от него. Испанка и не подозревала, что настолько боится мышей. Конечно же она их уже видела, но с расстояния на котором ими можно даже полюбоваться, а тут.. Княгиня представила, как маленькие когтистые лапки быстро-быстро бегут по ее телу и… снова завизжала.
- Но это ше ми-и-ишь! – визжа (по-русски. Несомненно для лучшего взаимопонимания) и падая на супруга отвечала не на шутку перепуганная испанка. И если бы ей сейчас кто-нибудь сказал «Эмилия Александровна, право слово, что вы как маленькая? Вы же взрослая умная женщина!», то она бы завизжала еще громче и заявила, что вообще ни то, и не то и не другое и потребовала бы поскорее поймать эту гадость. Едва почувствовав под собой твердую землю, а точнее мягкого, но вполне надежного супруга, испанка вцепилась ему в плечо мертвой хваткой и почувствовала себя увереннее, однако бояться не перестала и потому то и дело оборачивалась назад, пытаясь разглядеть маленького пришельца.
- Черт возьми, да остановись ты там, - забарабанил по стенке, каким-то чудом извернувшийся Сергей Максимович, пытаясь отлепить от себя испуганную жену, которая очень не желала отлепляться, а лишь поудобнее устроилась у него на коленях, обвив руками шею и пожав ноги. Атк было гораздо удобнее и спокойнее и даже мысли начали возвращаться в привычное русло. Она бы сейчас подумала о том, как мышка оказалась внутри кареты, да не успела. Голос князя, желавшего выйти из кареты вновь вернул ее на бренную землю, а точнее в маленькую карету, где помимо двух людей была страшная-страшная маленькая мышка.
- Нет! – Эмилия еще крепче обвила Сергея Максимовича за шею, - Не бросайте меня! – она зажмурилась от ужаса, - Вы же обещали! Сейчас ей казалось, что все ее спасение сосредоточилось в этом человеке. (Керолайн конечно бы добавила "Если ты его сейчас не задушишь. Конечно от большой любви", но ее не было.) И если он выйдет из кареты (А если и дверца захлопнется?!), то она умрет от страха одна в этой клетке. О том, что ждет ее дома, княгиня Елагина старалась не думать, ведь если эта мышка не случайность, а какая-нибудь очередная странная русская примета на счастье, то дома ее может ждать кто угодно, хоть крокодил.

Страшный, страшный грызун с огромными (не меньше, чем у саблезубого тигра!)  зубами казалось вот-вот откуда-то впрыгнет и укусит ее, или того хуже – залезет под платье и будет там перебирать своими маленькими и цепкими лапками. От одной такой мысли женщину бросило в дрожь, и она сильнее вцепилась в новоиспеченного супруга. Она была слишком напугана, чтобы мыслить здраво и потому ответ на вопрос супруга не имел ничего общего с логикой:
- Вы! – даже не колеблясь, заявила женщина уже представившая себе тысячу и одну картину, выбегающего из кареты (на полном ходу!) супруга и ее такую бедную, и несчастную, отбивающуюся от страшной-престрашной мыши и потому еще сильнее поджавшая ноги.
- Ниет! Она там! – она ткнула пальцем в пустоту кареты, - Я слышать, што она шуг’шать! – испуганно зачастила Эмилия, готовая уже начать молиться всем богам,  в надежде, что хоть кто-нибудь да услышит ее. Повеяло ветерком и княгиня обернулась, не отцепляя рук от своего спасительного круга по имени Сергей Максимович, по чьему лицо было невооруженным взглядом видно, как он горд, сей почетной должностью.
-Выходите, Эмилия - требовательным тоном, сопровождаемым не менее серьезным и даже повелительным взглядом, сказал супруг и ей пришлось подчиниться, тем более, что на них с удивлением смотрел слуга, который теперь кажется, на всю жизнь запомнит въезд барыни в имение. Княгиня нехотя расцепила руки и позволила юноше помочь выбраться из кареты.
- Так стг'ашно! Так стг'ашно! – продолжала делиться своими впечатлениями с ним испанка, украдкой поправляя на себе сбившийся наряд, - у фас г'усских такой... такие стг'анные тг'адиции! – покачала головой женщина, понимая, что ее беды еще не закончились, ибо дезертировавшая в декольте шпилька еще доставит ей по дороге немало незабываемых ощущений.