Александра Федоровна вспоминала, что в первое время после свадьбы Николай на публике был очень скован, как и его младший брат, Михаил; «Они усаживались в углу с вытянутыми, скучающими физиономиями, точно медведи или марабу. Правда, у моего Николая лицо было слишком серьезно для двадцати одного года, особенно когда он посещал общество или балы». Она всячески пыталась его расшевелить, заставить вести себя свободно, научиться получать удовольствие от простых, непритязательных развлечений. И расшевелила. На свою беду...
Во времена Николая Павловича в столице в большой моде были маскарады. Император был красив, строен, высок (ростом 189 сантиметров); атлетическому сложению способствовали ежедневные получасовые физические упражнения (за неимением тренажеров, государь проделывал уставные приемы тяжелой армейской винтовкой). Кроме того, был он музыкален, пластичен и отлично танцевал. Так что в его пристрастии к балам и маскарадам нет ничего удивительного. Но если его самого не узнать было невозможно, то дамы в масках часто оставались неузнанными. Каждая из масок могла взять императора под руку и ходить с ним по залам, беседуя о чем   угодно. Именно здесь он мог услышать неожиданные анекдоты, смелые шутки и новости, о которых никогда не узнал бы в другой обстановке.
Однажды на маскараде он заметил юное миниатюрное создание, девушку, робко стоявшую в уголке. Император пригласил ее на котильон. Поначалу она страшно смущалась. Потом разговорилась и вдруг рассказала своему царственному партнеру... о его детстве. Он был обескуражен: откуда малышка знает в таких подробностях то, что случилось много лет назад, задолго до ее рождения? Она сняла маску, улыбнулась простодушно и при этом неожиданно лукаво: «Я — племянница Екатерины Ивановны Нелидовой, Варвара Аркадьевна. Тетушка мне очень много рассказывала о ваших детских шалостях».
Об амурных приключениях императора слухи ходили самые непривлекательные. Рассказывали, будто, заметив на улице смазливую мордашку, он приказывал привести девушку к себе (прямо как Лаврентий Павлович Берия). Потом, правда, натешившись вдоволь, устраивал судьбу своей временной избранницы. Будто бы такие женщины были в разных слоях общества: никто не смел отказать любвеобильному императору. Блистательное художественное отражение эти слухи нашли в «Отце Сергии» Льва Николаевича Толстого. Но правда искусства и правда жизни не всегда совпадают. Да, известно несколько метресс Николая Павловича, но отношения с ними были кратковременны и особого влияния на государя они не оказывали. Можно было предположить, что обратившую на себя внимание императора юную смолянку Вареньку Нелидову ждет такая же участь. Но случилось по-другому. Почти 17 лет Аркадьевна, как шутливо и нежно называл ее Николай, была его возлюбленной и, что еще важнее, искренним, преданным другом.

В вечер их знакомства, решившего ее судьбу, Варенька оказалась на придворном маскараде по обязанности: смолянок старших классов вывозили «в маскерад» на смотрины. Смотрины прошли более чем удачно. После торжественного выпуска из института девушку пригласили ко двору. Она стала фрейлиной Александры Федоровны.

Приходя на половину супруги, Николай Павлович все чаще заходил к Вареньке, пил у нее чай, непринужденно беседовал,   особенно любил слушать анекдоты, рассказывать которые она была большая мастерица. Умела его насмешить, как никто. Свидетели вспоминали, что однажды он так смеялся, что его кресло опрокинулось назад. С тех пор кресло на всякий случай приставляли к стене, чтобы развеселившийся самодержец не упал. Была Аркадьевна прекрасной наездницей и часто составляла компанию государю в его дальних прогулках. Во время зимних дворцовых забав, любимых императором, могла вслед за ним сесть в привязанные к возку салазки, чтобы где-нибудь на Каменном острове, на крутом повороте вместе опрокинуться в предусмотрительно насыпанные заранее сугробы. Им было легко и весело вдвоем. Но их отношения оставались платоническими — до той поры, когда после тяжелейших родов (это был седьмой ребенок за 15 лет брака) врачи предписали Александре Федоровне отказаться от интимной жизни. (В православной стране рождение ребенка — Божий дар. Любое действие против его появления — смертный грех.) Ей пришлось дать Николаю «вольную» — право открыто вступать в близкие отношения с другими женщинами. Ей было 34 года. Она любила и была любима. Александра повторила судьбу свекрови, которой запретили интимные отношения после десятых родов. Последнему своему ребенку она, как и свекровь, дала имя Михаил. Пройдет почти 30 лет, и ее судьбу повторит невестка, жена обожаемого старшего сына, Александра Николаевича. Она родит шестерых детей.

В 1842 году графиня Нессельроде писала сыну: «Государь с каждым днем все больше занят Нелидовой. Ходит к ней по нескольку раз в день. Он и на балу старается все время быть близ нее. Бедная императрица все это видит и переносит с достоинством, но как она должна страдать». Конечно, она страдала. Но от чего больше, от сменяющих друг друга в постели мужа светских львиц или от его всеукрепляющейся привязанности к юной фрейлине? Надо полагать, и то и другое было ужасно. Измены тяжелы любому. Но эта женщина, еще молодая, еще прекрасная, обожаемая мужем, самая счастливая из всех немецких принцесс на русском престоле... Она, беззаветно любящая и не менее страстно любимая, и вообразить не могла, что ей суждено разделить участь свекрови и невестки. Но тем было легче: Мария Федоровна нашла утешение сначала   в Бабкине, потом в интригах, в политике, в деловитой благотворительности. Елизавета — вообще случай особый. Но и у нее, как Александре Федоровне стало случайно известно уже после ее смерти (об этом чуть позднее), была тайная любовь. Для Шарлотты (так Николай Павлович продолжал называть свою жену и после ее перехода в православие. — И. С.) другой мужчина был невозможен. Она не хотела и не могла мстить мужу за измены. Да и за что мстить, он ведь не обманывал ее — она сама дала ему «вольную». Оставалось смириться и вести себя с достоинством.

Нелидовой тоже было нелегко: Николая Павловича она боготворила, была рядом с ним счастлива, но никогда не забывала, что это беззаконное счастье; что от него страдает женщина, которая ничем не заслужила измены; которую она, Варенька, всей душой уважала. В общем, о каждой из них можно сказать словами Тургенева: «Жизнь ей улыбалась. Но бывают улыбки хуже слез».

А.Ф. Тютчева, познакомившаяся с Нелидовой позднее, в начале 50х годов, писала о ней в своих воспоминаниях:" Ее красота, несколько зрелая, тем не менее еще была в полном своем расцвете. Ей, вероятно, в то время было около 38 лет. Известно, какое положение приписывала ей общественная молва, чему, однако, казалось противоречила ее манера держать себя, скромная и почти суровая по сравнению с другими придворными она тщательно скрывала милость, которую обыкновенно выставляют на показ женщины, пользующиеся положением, подобным ее".
Одна из бывших смолянок, близкая ко двору, свидетельствовала: «Больших и особенно знаменательных увлечений за императором Николаем I, как известно, не водилось. Единственная серьезная вошедшая в историю связь его была с Варварой Аркадьевной Нелидовой, одной из любимых фрейлин Александры Федоровны. Но эта связь не могла быть поставлена в укор ни самому императору, ни без ума любившей его Нелидовой. В нем она оправдывалась вконец пошатнувшимся здоровьем императрицы, которую император обожал, но которую берег и нежил, как экзотический цветок... Императрице связь эта была хорошо известна... Она, если так можно выразиться, была санкционирована ею...».

В этой грустной истории все трое вели себя на редкость благородно. Александра Федоровна никогда не упрекала ни мужа, ни его возлюбленную, была с Варенькой ровна, приветлива. Николай Павлович соблюдал все правила благопристойности, не позволял себе ничего, что служило бы намеком на особое положение Варвары Аркадьевны и могло бы задеть Александру Федоровну. Это выгодно отличало его от деда, отца и старшего брата, которые подчеркнуто третировали своих жен. Что же до самой Варвары, то она, по свидетельству Анны Федоровны Тютчевой, «тщательно скрывала милость,  которую обыкновенно выставляют напоказ женщины, пользующиеся положением, подобным ее. Причиной ее падения было ни тщеславие, ни корыстолюбие, ни честолюбие. Она была увлечена чувством искренним, хотя и греховным, и никто даже из тех, кто осуждал ее, не мог отказать ей в уважении...».

Действительно, даже дочь императора Ольга Николаевна, которая не могла не сочувствовать матери, относилась к фаворитке отца с большой симпатией. В своем дневнике она писала: «Варенька Нелидова была похожа на итальянку со своими чудными темными глазами и бровями... была веселой, она умела во всем видеть смешное, легко болтала и была достаточно умна, чтобы не утомлять... она была прекрасна душой, услужлива и полна сердечной доброты...».
Рождение детей у Варвары Нелидовой недоказано и недокументировано. Тем не менее, в генеалогических таблицах встречаются имена внебрачных детей Николая, матерью которых по некоторым предположениям могла быть Варвара.
- Пасхин, Алексей Андреевич (17 апреля 1831 — 20 июня 1863)
- ? Клейнмихель, Константин Петрович (5 сентября 1840 — 26 октября 1912) — официально сын П. А. Клейнмихеля и его жены Клеопатры Петровны, урожд. Ильинской (всего в семье было 8 детей: 5 сыновей и 3 дочери). Жена — Екатерина Николаевна Богданова. В 1855 году Добролюбов составил рукописный журнал «Слухи», где писал, что причиной расположения Николая I к П. А. Клейнмихелю (чья жена была родственницей Нелидовой) была услужливая готовность последнего усыновлять внебрачных детей императора и Нелидовой, и что детей этих было бы правильнее называть не «кляйн-Михелями» (маленькими Михелями), а «кляйн-Николаусами» (маленькими Николаусами). Информация об усыновлении и трех детях подтверждения не имеет.

За 17 лет она ни разу не воспользовалась своим положением в корыстных целях: любовь к Николаю Павловичу была единственным смыслом ее существования. Анна Тютчева, присутствовавшая в Зимнем дворце в последние часы жизни «железного» императора, вспоминала: «В то время как мы шаг за шагом следили за драмой этой ночи агонии, я вдруг увидела, что в вестибюле появилась несчастная Нелидова. Трудно передать выражение ужаса и глубокого отчаяния, отразившееся в ее растерянных глазах и в красивых чертах, застывших и белых, как мрамор... Видно было, что безумие отчаяния овладело ее бедной головкой. Только теперь, при виде ее, я поняла смысл неопределенных слухов, ходивших во дворце по поводу отношений, существовавших между императором и этой красивой женщиной, отношений, которые особенно для нас, молодых девушек, были прикрыты с внешней стороны самыми строгими приличиями и полной тайной. В глазах человеческой, если не Божеской, морали эти отношения находили себе некоторое оправдание, с одной стороны, в состоянии здоровья императрицы, с другой — в глубоком, бескорыстном и искреннем чувстве Нелидовой к императору. Никогда она не пользовалась своим положением ради честолюбия или тщеславия, и скромностью своего поведения она умела затушевать ту милость, из которой другая создала бы себе печальную славу».

В эти последние роковые часы все участники драмы проявили свои характеры. Императрица, не отходившая от постели  мужа, спросила, не желает ли он проститься с некоторыми близкими людьми, назвав среди них и Вареньку. Умирающий с благодарностью пожал руку жены: «Нет, дорогая, я не должен больше ее видеть, ты ей скажешь, что прошу ее меня простить».

На другой день после смерти императора Нелидова отослала в «Инвалидный капитал» 200 тысяч рублей, которые он ей оставил («Инвалидный капитал» был основан по частной инициативе в 1813 году и служил для обеспечения пенсиями и пособиями раненых военнослужащих, вдов и детей убитых воинов. — И. С.). Она не хотела никакой «платы за любовь», хотя была бедна, едва сводила концы с концами. Александра Федоровна тоже повела себя благородно: распорядилась, чтобы Варваре Аркадьевне выделили час, когда она смогла бы находиться в траурной комнате наедине с телом Николая Павловича.
На другой день после смерти императора Варвара Нелидова отослала в «Инвалидный капитал» 200 тысяч рублей, которые были ей оставлены Николаем Павловичем. Она хотела уехать из дворца, но императрица и новый император не позволили этого. Нелидова осталась, но окончательно удалилась от света, и ее можно было встретить лишь в дворцовой церкви, где она ежедневно бывала у обедни. С этого дня она не дежурила, а только приходила читать вслух императрице-вдове, когда та совсем одна отдыхала после обеда. Летом она жила в одном из Готических домов Петергофа (Парк Александрия).

Последние годы фаворитка Николая I доживала в семье своей сестры, от имени которой и было опубликовано в газетах сообщение о смерти фрейлины двора его величества. Шел 1897 год. На троне был правнук ее возлюбленного. Но еще жив был младший сын Николая Павловича Михаил, тот самый, чье рождение в далеком 1832 году послужило причиной отдаления его родителей друг от друга и открыло путь к сближению императора с очаровательной Варенькой Нелидовой. Михаил и присутствовал на панихиде по усопшей. Единственный из семьи Романовых.

Источник - Соболева И. А. Принцессы немецкие — судьбы русские. — СПб.: Питер, 2008. — 414 с: ил. — (Серия «Романовы: семейная сага русских царей»).  http://scilib.narod.ru/Other/Princess/princess.htm#07_4