В искрящихся брызгах фонтана лучи играли едва уловимую взглядом радугу. Не стесняемое облаками солнце, щедро разбрасывало свет и тепло по улицам города, вынуждая прохожих щуриться и прятаться в тени. Это был тот самый приятный день, когда настроение твоё возвышенно и полно вдохновения от одной только погоды. И в такие дни особенно хочется петь. И именно сегодня Мария Васильевна Каменская совершенно, пожалуй, неожиданно, услышала здесь, сквозь гомон толпы, плеск воды и свист птиц низкий мужской голос, выводивший на родном языке одну незатейливую песенку:
- Пришла пора весенняя,
Цветут цветы душистые,
Слетаются-сбираются
Все пташки голосистые.
Поют в полях, поют в лесах,
С куста на куст порхаючи:
Заслушалась красавица,
Про друга вспоминаючи.
Впрочем, услышать и понять это "музыкальное послание" могла только она одна, так как певец не стремился привлечь к себе всеобщее внимание, а пел тихо, рассчитывая лишь на одного единственного слушателя. И если бы графиня обернулась, то первым делом увидела бы пышные бутоны белоснежных пионов и не сразу бы заметила выглядывающего из-за них графа Шувалова.
Курортное житьё Марии Васильевны было спокойным и безмятежным, а окружавшее её общество жаждущих излечения от своих хворей, действительных или надуманных, по заверениям местных жителей и частых гостей Шандау - как никогда ранее блестящим. Весной 1844 года в городке было мало русских, а среди тех, кто был, графиня Каменская была единственной, кто так или иначе мог претендовать на звание столичной жительницы, но по скромности своей и застенчивости старалась избегать внимания. Ей было достаточно прогуливаться вместе с тётушкой по аллеям, или бродить в сопровождении услужливой Агаши в некотором отдалении от популярных у отдыхающих троп, или проводить время за фортепиано, книгами и письмами, которые приходили достаточно часто, чтобы занимать и радовать обеих женщин. Александр писал по-военному чётко и исправно, а занятый подготовкой к свадьбе Николай - реже, с некоторым читавшимся между строк принуждением, но очень живописно. Но Марии Васильевне писал и ещё один человек, весточки от которого она ждала, но не смела надеяться и меньше всего на свете ожидала услышать и увидеть его здесь, у кокетливо выстроившихся под сводами каменной галереи питьевых фонтанчиков.
- Вы!.. - Она обернулась, и длинные и широкие ленты шляпки, подхваченные порывом ветра и быстрым движением, коснулись тугих цветов. Белое, но уже потерявшее былую болезненную бледность лицо её осветилось яркой улыбкой, а устремлённый внутрь себя взгляд стал чётче и наполнился растерянной радостью. - Леонид Андреевич, откуда вы здесь?
- Из Петербурга вестимо, Мария Васильевна, - заулыбался Леонид, чуть опуская букет, чтобы видеть лицо графини.
Мужчина сиял. Сердце его радостно и волнительно стучало.
Он рвался вслед за Каменской с того самого момента, как позорно опоздал проводить её, но дела столичные связали мужчину по рукам и ногам так сильно, что на тот момент Шувалов отделался лишь длиннющим письмом, в котором просил у графини прощения. Законный отпуск Леонид Андреевич получил только сейчас и мгновенно собравшись, отправился в Шандау, чтобы непременно увидеть Марию Васильевну. Всё это время она не выходила у мужчины из головы. И мысли о ней были какие-то странные, необъяснимые, знакомые и как будто чужие. Эту встречу граф представлял себе самым разным образом. Он фантазировал, как это произойдёт, что он скажет и как будет себя вести, но так измучился, что, наконец, пустил это событие на самотёк, без какой-либо стратегии. И сейчас он стоял и смотрел на Марию Васильевну в каком-то радостном благоговении, не смея проронить ни слова. Леонид не мог отвести глаз от лица Каменской, счастливо отмечая, что чувствует она себя заметно лучше, чем при их последней встрече. Наконец, из уст мужчины, вопреки желанию хозяина вырвались тихие слова:
- Как же я рад Вас видеть.

♫ Сельская идиллия (песня В. Бакалейникова на стихи С. Дрожжина)

Отредактировано Леонид Шувалов (2020-05-11 09:57:22)