Один Бог знал, как волновалась Эмилия ступая крохотными ножками по дорожке ведущей от кареты к входу в дом. В ее голове еще слишком свежи воспоминания того дня, когда случилась их последняя ссора с Эдуардом. Она уже тысячи раз мысленно представила с каким видом он ее встретит: надменно, холодно и непременно с ухмылкой, а весь последующий вечер, скорее всего будет угрюмо смотреть сквозь нее, на свои излюбленные стены, если конечно не найдет занятия поинтереснее. Но это была только одна сторона медали. Эмилия в короткое время успела убедиться, что слухи в Петербурге появляются из нечего и распространяются молниеносно, а сами «сказочницы», все как одна, Александры Сергеевны Пушкины (так, кажется, зовут одного из их поэтов?), не меньше. Когда одна из знакомых с диким волнением сбиваясь, сумбурно рассказала ей последние новости, именуемые в известных кругах «сплетни», Монтеррей просто посмеялась, заявив, что она удивлена тому, что Екатерина Ивановна так легко поверила этому бреду. Но когда испанка зашла к знакомой модистке, заказать новую шляпку, энтузиазма в ней несколько поубавилось, стоило заметить, как высокомерно посмотрели на нее другая парочка посетительниц, еще в театре лобызавших ее во время приветствия. «Интересно, что на этот раз они придумали? Что я незаконнорожденная дочь его Величества? Все бы ничего, если бы говорили только о ней, она бы это с легкостью пережила, но пару раз ее слуха достигли невероятные сплетни о милейшей Жаннет. Помниться, тогда она в весьма грубой форме осадила сплетниц, неминуемо обрушив на себя их гнев и новый поток сплетен.
Достигнув двери, испанка откинула от себя эти грустные мысли и жизнерадостно улыбнувшись, постучала в дверь.
Кажется, она прибыла несколько раньше остальных, поскольку слуга, отворивший дверь, проводил ее в пустой зал. Эмилии не терпелось увидеть Жаннет, к своему удивлению, она соскучилась по этой девочке, несмотря на то, что они виделись совсем недавно. Обернувшись, она увидела хозяйку торжества. Она была прекрасна в этот вечер. Платье, выбранное ей в этот вечер, было, несомненно, ей к лицу, а прическа выгодно подчеркивала достоинства и без того прекрасного лица. Баронесса, только заметив юную француженку, тут же подошла к ней с восклицаниями:
- Jeannette! miel, - обняла женщина Жаннет, сжимая в руке за спиной приготовленный подарок - Feliz Navidad! (Жаннет, милая, с Рождеством)
Поцеловав девушку в щеку, Эмилия сказала смеясь:
- Можно я не буду говорить о том, что вы прекрасно выглядите сегодня, Srta. Jeannette? Вы и так сегодня этого наслушаетесь, ибо выглядите просто прелестно, - улыбнувшись, она сделала паузу и добавила,- вы простите меня, что я прибыла немного раньше назначенного времени? – она взглянула в глаза собеседнице, - дело в том, что я знаю, что это ваш первый бал и хотела бы сделать один небольшой подарок, - она посмотрела на нее взглядом, словно говоря "Отказ не принимается" и протянула крохотную коробочку девушке, - эту вещь мне подарили, перед моим первым балом, и теперь я хочу, чтобы эта вещь принадлежала вам - она улыбнулась, и добавила, пркатически с материнской теплотой - она приносит удачу.
Она искренне желала, чтобы эта девочка была счастлива. Эмилия за это короткое время, успела полюбить ее как дочь и как часто шутила Керри, «У тебя теперь, похоже, две дочки: Елена и Жаннет», на что Эмилия неизменно отвечала «Ошибаешься, у меня их трое. Ты забываешь про старшенькую Керолайн», после чего в монтеррей неизменно летела подушка и обе подруги заливались смехом.  Да, ее подруга знала Эми как никто другой и видела, с какой теплотой Эмилия отзывается о воспитаннице графа. "Надеюсь ей нет дела до всех этих слухов, что разносят эти старые сплетницы?" - подумала она наблюдая за Жаннет и только сейчас вспомнила ,что Вяземские тоже, скорее всего приглашены, а значит слухов станет еще больше. "Andrew .. Боже мой.. какой у него взгляд, а как он говорит? Никогда не думала, что чье-то присутствие еще способно заставить так биться мое сердце" - подумала она на пару секунд "провалившись" в собственные мысли. Удивительно, она помнила об этом все время, даже когда подбирала наряд, но сегодня.. сегодня она даже и не вспомнила, все ее мысли были заняты очередной встречей с супругом, грозящим превратить для нее бал в пытку.

С того случая, который свел вместе очаровательную молодую воспитанницу графа Жаннет, и рыжеволосую Елагину,  прошло примерно две недели, на протяжении которых  Полина, благодаря исключительной  заботе и уходу за больной в нужную минуту,  к счастью, не пролежала в постели с высокой температурой и всепоглощающим гулким кашлем,  а все жалела  о том, что  из-за неописуемой занятости и загруженности всевозможными обязанностями фрейлины при дворе, не имела возможности возобновить контакт со своей новоиспеченной подругой. Юная княжна обещалась себе, что как только Виктория выздоровеет, то обязательно откроит денечек и познакомит свою сестру с Жаннет: уж больно произвела на нее впечатление последняя своей добротой,  бескорыстностью и честностью. Виктория же, которая знала, что ее сестре понравится далеко нелегко, и, что если Полина кого-то действительно полюбила, как человека,  то это значит, что это действительно стоящая личность, сама решилась как только встанет на ноги, обязательно встретится с прелестной Жаннет де Шелье.
И каково же было удивление рыжеволосой Елагины и ее белокурой сестрички, когда Сергей Максимович, разбирая домашнюю почту, принес дочерям приглашение на Рождественский бал у Жаннет. Когда же он справился у Полины, кем же была эта самая хозяйка бала, она вкратце описала ее отцу, а он, услышав, что эта молодая девушка являлась воспитанницей самого графа Шереметьева,  прежде скептично настроенный, зарделся энтузиазмом, и даже  дал дочерям денег, чтобы те не преминули, как следует подготовится к приему, и выбрали достойный подарок для «достопочтенной м-ль де Шелье».
Сестры Елагины, как и велел им отец, со всей  ответственностью подошли к выбору подарка, да и  вообще всем тем  хлопотам , что предшествуют прибытию на бал. Виктория, вкусу которой Полина всецело доверяла, посоветовала сестре преподнести Жаннет   в подарок красивое жемчужное колье, что будет не только подарком на Рождество, но и своеобразным проявлением благодарности за то, что великодушная девушка сделала для рыжеволосой княжны. Полина чмокнула сестру в щечку, не боясь заразится, ибо Вика все еще не оправилась от болезни, и помчалась по ее совету в магазин за колье. К счастью, оно как-будто ждало именно ее,  соблазнительно вися на витрине, и маня к себе Полину. Девушка была уверена- колье обязательно понравится Жаннет, оно ведь как будто было создано для нее!
Когда же наступил тот долгожданный день , и Полина принялась теребить сестру из-за того, что та еще не готова, оказалось, что Вика все еще не была в состоянии выходить из дома, а Сергей Максимович, при всем своем желании пощеголять в доме графа  Шереметьева под руку со своей прелестной рыжеволосой красавицей дочкой, как назло снова уехал по делам. И Полине пришлось отправляться к подруге одной.
Она поцеловала сестру на прощанье, пообещала ей, что на балу оторвется за них обеих, захватила с собой подарок, и, сев в карету, умчалась на Рождественский бал.
Как выяснилось позже, Полина зря так спешила и сетовала на сестру из-за того, что та все так медленно делает, ибо оказалось, что она прибыла, одной из первых.  Уже знакомый ей пейзаж графского особняка, снова всплыл  перед глазами рыжеволосой Елагины, и она, не смотря ни на что, с любовью вспомнила о своем последнем посещении этого дома.  Парочка слуг примчались на топот копыт и звук прибывшего экипажа, а один из них помог Полине выйти из него, и поспешил проводить ее в залу.
Дверь в гостиную была уже нараспашку открыта, и когда рыжеволосая Елагина вошла, то сразу же заметила посереди залы  стоящих и беседующих Жаннет, и еще одну молодую женщину. Кажется, это была Эмилия де Монтерей- испанская  баронесса.
Полина не спешила присоединятся к ним, ибо видела, что барышни разговаривают, но несомненно собиралась вмешаться в их разговор, как только Жаннет  остановит на ней свой прелестный взгляд. В руке рыжеволосая Елагина держала хорошо упакованное жемчужное колье, а другой же она небрежно поправила рыжую копну непослушных волос, убранных в самую, какую только возможно, замысловатую прическу и складки на кринолиновом небесно-голубом платье.
Ожидание становилось для нее невыносимым.

Отредактировано Полина Елагина (2012-09-24 19:34:50)

Ожидание, хоть и было для рыжеволосой Елагины невыносимым, и ей вправду казалось, что минуты  тянутся неимоверно долго,  ей не пришлось так уж долго ждать, пока Жаннет ее заметит, что, собственно говоря, было неудивительно, ведь густую рыжую копну волос юной Елагиной было невозможно не заметить.
Жаннет с вскриком радости бросила навстречу подруге, бросилась ей в объятия, и сердечно обняла. Полина ласково улыбнулась девушке, и под влиянием тех прелестных воспоминаний о том удивительном дне, когда воспитанница графа Шереметьева и рыжеволосая Елагина встретились, она крепко прижалась к Жаннет, тихонечко шепнув ей на ухо:
-С Рождеством, дорогая- юная княжна было вывела из под спины подарок для подруги, но та не дала ей договорить и, вся раскрасневшаяся от нахлынувших эмоций, еще бы, ведь она была хозяйкой дома, а гости с бешенной скоростью прибывали, затараторила милым сердцу Полины девичьим лепетом:
-Полина, милая, я безумно рада! – с восторгом глядя на нее и разглядывая ее наряд, воскликнула Жаннет. – Ты сегодня великолепна! Какая замечательная прическа! А где же твои сестра и батюшка?
Юная княжна Елагина не переставала дивиться на свою прелестную подругу, и ее чистому, и нечем незапятнанному душе и думам. На слова Жаннет о ее внешности, рыжеволосая девушка слегка склонила голову на бок, чуть поклонилась, и произнесла, кокетливо улыбаясь:
-Благодарю, mon ami, я старалась специально для тебя. Я знала, что ты оценишь!- Елагина сделала небольшую паузу, явно досадуя о том, что Виктория не смогла сегодня сопровождать ее,- ох, дорогая, ты ведь помнишь, что в нашу последнюю встречу я тебе рассказывала о моей сестре? Она все еще не поправилась и была не в состоянии покинуть дома, а папенька,- Полина вздохнула, с иронией приподняв глаза к небу,- папенька, как всегда занят,- она засмеялась,-он просил передать, что очень скорбит о том, что не смог посетить «достопочтенную м-ль Шелье»
Рыжеволосая Елагина воспользовалась некой паузой, наконец воцарившейся между двумя подругами, и протянула свой подарок Жаннет, еще раз с любовью ей сказав:
-Еще раз с рождеством тебя, милая! Пусть все твои мечты сбудутся, а улыбка никогда не сходила с твоего лица!
Вскоре, когда Жаннет  перебросилась с Полиной еще парочкой таких фраз, хозяйка поспешила познакомить своих первых гостей друг с другом.
Молодая маркиза, лучезарно улыбаясь, явно довольная тем, что юная Елагина и Эмилия Монтерей- два очень близких ей человека- имеют возможность познакомить поближе, затараторила следующее, подводя Полину к испанской баронессе.
- Вот, Эмилия, - она с сияющим лицом кивнула незаметно подошедшей баронессе. –Позвольте представить вам, моя хорошая подруга княжна Полина Елагина, фрейлина Ее Императорского Величества. А это, дорогая, моя старшая подруга, Эмилия Исабель Монтеррей, испанская баронесса. Мне очень хотелось бы, чтобы вы подружились,
Полине, по началу, жутко захотелось пойти на поводу  у желаний Жаннет. Она кинула оценивающий взгляд на баронессу- довольно привлекательная, статная, величавая молодая женщина стояла перед ней. Даже слишком величавая. При одном  только взгляде на нее, у рыжеволосой Елагины перед глазами невольно  всплыл образ графа Шереметьева.. Ей показалось, что у этих двух наинтереснейших личностей есть что-то общее, но что, она не понимала. Быть может, величавость?
Что ж, Елагиной захотелось проверить свои сомнения, и узнать, небеспочвенны ли они. К тому же, у Полины были кое-какие основания предполагать, что она знает Эмилию гораздо лучше, чем предполагает Жаннет. Но об этом позже
-Мадам де Монтерей,- присела в реверанс,- приятно познакомится. Очень приятно,- почему то теперь ей крайне не хотелось заводить разговор и знакомится поближе с Эмилией, как это было раньше, и , к счастью, словно  на помощь Полине, объявили о приходе новой гостьи, которая и сама вскоре появилась в гостиной.
Каково же было удивление рыжеволосой Елагины, когда этой самой гостей оказалась Керолайн Монтес- та самая приятная леди, с которой Полина имела честь познакомится в один прекрасный морозный день в салоне платьев. Тогда, помнится, она юной княжне понравилась, и она бы теперь охотно завяла с Керолайн разговор, дабы избежать беседы с Эмилией, но и здесь ее ожидала ловушка.
- Эмилия, вот так встреча! Не думала. что ты приедешь сюда настолько рано?- с удовольствием посмотрев на реакцию своего появления и оставшись при этом довольной, она обратилась к двум юным особам, присев в реверансе. и снова этот легких акцент.- Рада вас снова видеть, мадемуазель ле Шенье, мадемуазель Елагина. И с Рождеством! Очень интересно встретить этот праздник в России.
Из этих слов следовало, что Керолайн и Эмилия знакомы! Вот так встреча, вот так судьба!
Полина не знала, куда деваться, и метнула беззащитный взгляд на Жаннет. У нее она искала поддержки.

Отредактировано Полина Елагина (2012-09-25 22:08:13)

Вообще-то латынь никогда не была по нраву Николаю Павловичу. Но в одном она была всё-таки права, ибо, как говорится, quod licet Jovi, non licet bovi - иначе говоря, что позволено Юпитеру, то не позволено быку. И являться на Рождественский бал инкогнито тоже не всякий решится, но в последнее время император всё чаще с некоторой тоской вспоминал юность и былое участие в домашних театральных постановках. Роль властителя тогда ему очень нравилась. Сейчас, напротив, в его жизни она занимала слишком большое место - нелегко целыми днями проводить время за работой, ещё более усложнённую своей неоднобразностью. Вопреки любимому выражению царя, рабу на галерах это было менее затруднительно - да, труд не из лёгких, но и ничего более этого никогда не спросится. Ко всему прочему прибавлялась огромная ответственность не то, что за каждый свой шаг - боже упаси - за каждое слово. Нельзя было разве что только соглашаться с восклицанием "Скучно жить на этом свете, господа!". Уж кто-кто, а Николай Павлович пожаловаться на обыденность не мог. И вот с недавнего времени эта странная мысль - придти на бал, да ещё и не раскрывая своей особы. Правда, после некоторых раздумий, царь благоразумно утешил себя мыслью "Я странен, а не странен кто ж?" и решил воплотить своё намеренье в жизнь.
Как выяснилось впоследствии, воплощать намеренья в жизнь было несравненно труднее, нежели решиться на них - очень уж хотелось государю императору заявиться в таком виде, чтоб никто не признал в нём государя императора. Нечего было и думать о статском платье - кто поверит этой выдумке, увидев человека, состоящего на гражданской службе с таким ростом и чрезвычайно заметной военной выправкой? Да, ко всему прочему не позабудьте прибавить походку, какой обыкновенно любят щеголять офицеры, лихо нафабренные усы, расставаться с которыми по велению маленькой прихоти Николай Павлович отнюдь не собирался, и вдобавок сильную нелюбовь к штатским - какое уж тут присутствие инкогнито!
- Поаккуратнее приглаживай-то, мне в нём фарс не играть. - пояснил царь слуге, помогавшего ему управиться с париком, подобранным настолько тщательно, чтобы никто не вздумал подозревать в нём истинную его сущность.
Помимо парика в действие также шли пышные бакенбарды - тоже, разумеется, накладные, пенсне - Николай даже согласился ради такого случая прикинуться близоруким и щуриться весь вечер - что ж поделать, того требовало амплуа, палка с набалдашником и нарочно для того сочинённая биография - император решил назваться именем некоего Доримедонта Пантелеевича Холщинского - одному богу было известно, для чего понадобилось такое витиеватое имя - помещика средней руки, некогда служившего в гусарах и якобы лично знакомого с помощником вице-губернатора Москвы.
Самое удивительное в этом было то, что на выдумывание "правдивой истории своей жизни" ушло не более четверти часа - император был совершенно уверен, что никакого помещика Холщинского не существует в природе, и, если уж его затея откроется... что ж, неизвестно, кому ещё как, а ему за эту проделку ничего дурного не скажут - нет, всё-таки очень приятно будет играть свою незначительную роль, втайне посмеиваясь над легковерами, так легко поверивших ему... или старательно делающих вид, что поверили.
Скромный небольшой экипаж, никак не совместимый с его званием, добрался до особняка на удивление медленно - и кто бы мог подумать, что кучера такой невежественный народ? Выходит, если карета безо всяких атрибутов и видом чрезвычайно скромна, так можно и бок ей задевать? Нет, царь-батюшка такого не потерпит. Нарочно через пару дней проедет мимо этого экипажа и ещё из окна выглянет - нарочно проедет. И уж, конечно, мало найдётся добрых людей, горящих христианским желанием пропустить ближнего своего вперёд - ну как тут не опоздаешь? Было уже далеко за полночь, когда скромный экипажик со скромным седоком подъехал к особняку графа Шереметьева...
Непривычно, конечно, с этим пенсне, особенно когда приходится ещё прищуриваться, непривычно и с такой силой опираться на трость, что непонятно ещё как она выдерживает, но чего не сделаешь ради такого торжественного случая?
Объявлено было, ко всему прочему, невнятно - кажется, император переусердствовал с выбором имени, но, разумеется, бурю в стакане воды из-за этого поднимать не стал.

Зимняя ночь опустилась на город, но вот погода, как и днём, стояла  просто чудесная. Звёзды ярко светили на небе, небольшой мороз не щипал за уши и руки, неосторожно высунутые из шубы, а лишь приятно охлаждал и освежал мысли.  Сидя в своём экипаже рядом с младшей сестрой, Полина Малиновская даже немного задремала, пока кучер Антошка  проворно и ловко правил в сторону особняка графа Шереметьева, где должен сегодня состояться Рождественский бал. Нечасто, ох, нечасто,  по правде говоря, бывала Полина на подобных светских  мероприятиях, но приглашение на бал пришло от лица недавней знакомой, Жаннет де ле Шенье, той самой милейшей барышни из кондитерской, поэтому и решила княгиня Малиновская всё- таки немного развеяться и отправиться на праздник.  К тому же Маша так просила позволить и ей побывать на этом балу,  что Полина просто не смола отказать любимой сестричке в праве покрасоваться в свете.  Да и с графом Шереметьевым, о котором она уже слышала неоднократно от общих знакомых, а лично представлена ему не была, познакомиться наконец Полине хотелось, если уж быть совсем честной. 
     Карета наконец остановилась около шикарного на вид ярко освещённого особняка, где уже стояло у подъезда несколько экипажей.  Кучер весьма резво помог Полине и её сестре выйти из кареты, лихо развернул экипаж и отъехал чуть в сторону, чтобы не мешать подъезжать другим приглашённым на бал лицам. Поправив немного сбившийся в дороге капор, княгиня Малиновская медленно и степенно поднялась по широкому крыльцу. Отлично вышколенный  лакей проворно отворил перед ней тяжёлую входную дверь, низко поклонился и, подождав, пока и княгиня, и её сестра войдут в холл, вновь захлопнул вход, чтобы не напустить в дом холода.  Ещё один слуга в ту же минуту принял у Полины её шубу, и княгиня, взглянув на всякий случай в большое зеркало, чтобы проверить, всё ли в порядке в её внешнем виде, прямым ходом направилась в залу, откуда уже доносились голоса. Удивительно, но Маша немного отстала, видимо, засмотревшись на картины, развешенные в холле, и ждать сестру княгиня не стала - в конце- концов, Мария не ребёнок, а взрослая девушка, фрейлина при дворе, не потеряется уж как- нибудь в доме. 
    Народа в зале пока было не так уж много - лишь четыре дамы, в одной из которых Полина без труда узнала Жанетт, а в другой - рыжеволосую княжну Елагину.  А вот две  дамы постарше явно княгине Малиновской были незнакомы, в чём она убедилась, подойдя к хозяйке дома и её гостям чуть ближе.   Приветливо улыбнувшись Жанетт, Полина поспешила поприветствовать её:
- Доброго вечера, Жанетт! С Рождеством вас, вы выглядите просто прекрасно!
  Повернувшись к Полине Елагиной, княгиня весело подмигнула ей со словами:
- Полиночка, душа моя,  как поживаешь?

Отредактировано Полина Малиновская (2012-09-28 10:48:52)

Все случилось как-то быстро: Полина и Жаннет обменялись еще парочкой любезностей, а потом последняя вручила свой ответный подарок своей рыжеволосой подруге. Юная Елагина была от него в восторге, и надеялась, что и ее подарок произвел на Жаннет не меньшее впечатление.
Легкий холодок антипатии, веявший и от юной княжны и от Эмилии, который выявлялся во всех их жестах, манерах, речи, не могли не заметить остальные прибывшие, и Полина вскоре пожалела, что нотки сомнения могли прокрасться в прелестную головку Жаннет. Однако, было уже слишком поздно, и даже Керолайн Монтес, судя по всему, лучшая подруга Эмилии, без сомнения, уловила все.
Со свойственным ей наивность, и желанием установить мир во всем мире, Жаннет поспешила завести разговор с Керолайн, дабы чуть-чуть взбодрить двух взаимно стреляющих друг в друга молнии молодых женщин, и, к счастью, повод имелся: Керолайн призналась, что уже знакома с Полиной. Последняя же, почему-то, пропустила мимо ушей слова Монтес, ибо была слишком занята безмолвной битвой с Эмилией, и непременно, вышел бы неприятный конфуз, если бы не Жаннет:
- Я так рада вам, - с восторгом глядя на Керолайн, заговорила она. – Так вы уже знакомы с Полиной? Как замечательно!- приятно удивившись, воскликнула она.
Керолайн в ответ заговорила:
- О, да!- начала на французском белокурая испанка, загораясь от замечательных воспоминаний того дня.- Мы с княжной Елагиной познакомились при весьма обычных нам, дамам, обстоятельствах. В Салоне платьев мадам N., о котором многие знают. И мы приятно провели время в ожидании наших заказов и, думаю, что княжна меня поддержит, мило поговорили о России, о театре.
Тут рыжеволосая Елагина поняла, что пауза уже затянулась, и что надо бы, хотя бы ради приличия, поприветствовать Керолайн, ибо она раньше даже этого не соизволила сделать. Нет, Полина, так дело не пойдет. Нужно взять себя в руки:
-Да-да, конечно же, мы знакомы с Керолайн. Я до сих пор вспоминаю тот замечательный день, когда мы скрасили друг другу мучительное ожидание модистки весьма приятной беседой о том, о сем,- Полина вклинилась в игру,- о, да, мы говорили о театре,- она мечтательно подняла глаза к небу,- обожаю театр!
- После этой встречи и проникновением в театральную сферу Петербурга, я и пожелала посетить один из них, но, как помнит мадемуазель де ле Шенье, мне удосужилось лишь познать окончание "Женитьбы".
-Ах, а мне и вовсе не удалось побывать на том спектакле! Слышала, в тот вечер весь свет Петербургской знати собрался в театре! Ах, какая же жалость…,- она поспешила пояснить причину,- мы с сестрой и батюшкой не были столице- мы уезжали по делам в наш родной город. Надо же все таки, как некстати!
К счастью, юная Елагина мастерски уловила нить беседы и  ловко смогла в него вклиниться. И Жаннет и Керолайн одобрительно улыбнулись. После же Керолайн поспешила не остаться в долгу у хозяйки бала, и преподнести ей свой Рождественский подарок, не забыв при этом и о Полине- она получила от мадам Монтес прелестную брошь под названием «Розовая камея».
- Пусть эти милые украшения послужат Вам приятным воспоминанием этого прекрасного Рождественского бала.
Жаннет, видимо тоже ошарашенная сим подарком, поспешила его примерить. Полина не осталась в долгу- «Розовая камея» хорошо подходила к ее глазам и платью
-Благодарю вас, Керолайн! Прелестный подарок! Я буду носить его с большим удовольствием,- признаться, рыжеволосая Елагина очень долго ломала голову  над тем, что же подарить Жаннет, но мелкими подарочками на всякий случай, из-за своей предусмотрительности, она  не примянула запастись:
-А это вам, дорогая Керолайн,- она, кокетливо улыбаясь, протянула Монтес тщательно упакованные янтарные сережки,- я надеюсь, они вам понравятся.
Честно признаться, рыжеволосая княжна не знала, что же будет дальше и в какое русло пойдет их разговор в обществе Эмилии де Монтеррей. Она было запаниковала, но, к счастью, испанская баронесса как будто волнуемая тем же вопросом, внезапно откланялась:
- Простите меня, я вас покину на несколько минут,- сказала Эмилия, после чего отошла к своей знакомой, графине, Анне Карницкой, которая в этот момент шла к ней через весь зал.
Полина понимала, что, несомненно, молодая женщина сделала это из-за нежелания общаться с ней и проводить время в ее обществе, нежели из-за того, что поспешила перекинуться парочкой слов со своей знакомой. Ей, однозначно, была неприятна молодая Елагина, а не Керолайн и Жаннет- их то она любила и уважала, а ее, Полину…Можно сказать, что даже презирала. Почему?
Что ж, Елагина не хотела оставаться в долгу- отныне эти две молодые женщины питают самую глубокую антипатию друг к другу, какая только возможна.
Но в вскоре, Эмилии нашлась в их компании приятная замена- гораздо более приятная Полине. Ее тезка Полина Малиновская только что прибыла и поспешила откланяться хозяйке бала:
- Доброго вечера, Жанетт! С Рождеством вас, вы выглядите просто прекрасно!
Повернувшись к Полине Елагиной, княгиня весело подмигнула ей со словами:Полиночка, душа моя,  как поживаешь?
-Прекрасно, дорогая,- Елагина лучезарно улыбнулась подруге,-а ты как?Как твои дела?Как твой сын?Как он поживает?-обрадованная таким поворотом событий, Полина и не заметила, как забомбила подругу вопросами.

Отредактировано Полина Елагина (2012-09-28 10:38:22)

-Моя любимая сестра, вы слишком были заняты своим туалетом, чтобы следить за временем,- Керолайн улыбнулась Эмилии и покачала головой, изображая театрально укор во взгляде. Ах, ну что же мы будем делать, моя дорогая, зато мы так хотели быстро сюда приехать, что без раздумий оставили подругу и улетели быстрее зефира. Раздумывала, выслушивая извинения баронессы и ее маленькой светской лжи с нескрываемым весельем, зато при словесном сравнении зим своей родной страны и России, воскликнула в ответ.
- Ах, и не говори, Эмилия, в Испании не видишь город, полностью покрытый...- остановившись, Керри с воодушевлением и не без удовольствия произнесла это слово, перейдя с французского на русский.- Снегом.
До начала бала оставалось уже считанные минуты и их маркиза уже ожидала с нетерпением. И всё не потому, то она скорее хочет избавиться от общества юных девушек. Ni algunas de las cosas es el caso!* Она хотела наконец-таки увидеть само рождественское веселье. Как она долго не посещала такие балы после смерти мужа. Четыре года. Целых четыре года она совсем не выходила - даже приемы были пропущены по известным многим причинам. Все понимали ее положение и в тайне жалели - молодая девушка и уже вдова, кто бы мог представить такой Final финал? Вышла из неприятных раздумий очень вовремя - Жаннет видевшая заинтересованный взгляд Керолайн, скользнувший по браслету на руке девушки, высказала своё очарование им и маленькую историю его происхождения, которую белокурая испанка прекрасно знала. Нежно улыбнувшись маленькой маркизе, она вновь посмотрела на браслет.
- Да, я тоже помню первый бал Эмилии, она была великолепна в своём светлом платье, этим украшением. Она произвела фурор среди присутствующих.
Княжна Елагина, до селе молчавшая (к великому сожалению иностранки), наконец решилась включиться в разговор, и добавила про свои сожаления о пропуске театрального представления, на что Керолайн с теплотой к ней обратилась.
- Ne soyez pas triste, la princesse.** Мы с вами можем потом выбрать день и вместе посмотреть этот спектакль, говорят он имел успех, и даже мсье Гоголь Какая странная фамилия у него, Святая Мария. даже выходил на сцену., да Эмилия?- повернувшись в сторону, где должна была стоять баронесса, увидела, что место пустовало. Зато чуть проведя взглядом по залу невдалеке уже разглядела фиолетово-белое платье и вернулась вновь к остальным, участвующим в разговоре. Похоже, что Жаннет де ле Шенье тоже заметила эту странную капитуляцию испанки, и не преминула разъяснить ситуацию для всех. Но за это время, которое они провели в прекрасном расположении духа, к ним присоединилась еще одна русская. Кто она такая, Керолайн стало интересовать, как это всегда бывало на приемах - новые люди интересовали девушку всегда, зная что они могут привести к ее более новым знакомствам, иногда так необходимым в некоторых ситуациях. Но задавать вопросы Жаннет девушка даже и не думала, посчитав это плохим тоном обращаться с такими заявлениями к хозяйке Бала. Будет время, и она представит ее. И через мгновение услышала подтверждение своим мыслям.
- Кстати, хочу представить вам: гостьи из Испании и мои подруги, баронесса Монтеррей и маркиза Монтес.
На что Керолайн Монтес присела в реверансе, произнеся положенные этикету слова.
- Gentil de vous rencontrer,- но боле она не смогла ничего произнести, кто она - княгиня или графиня, она, к своему невежеству, не расслышала, запомнила лишь одну фамилию, когда ее представляли. Полина Малиновская. Ох, какая же я неразумная. Но она наверняка графиня, не знаю... почему-то так хочется думать, хотя не вижу никакой разницы в этих титулах. Махнув мысленно рукой на все эти ранги, она обратила свой взор на извиняющуюся Жаннет, которая уже пожелала открыть бал, но в грустном неведении не дождавшаяся семьи Вяземских. Как только была произнесена эта фамилия, в памяти испанки всплыло воспоминание ее "удачного" похода в театр, о котором она недавно говорила. Конечно же, из всей семьи она достаточно сносно знала лишь двух представителей - князя Андрея Вяземского и Ольгу Вяземскую, но она не преминула бы увидеть и остальных членов этой семьи. То, что я видела уже некоторых членов семьи в Театре, я помню, но... Mémoire mon nom de jeune fille***Помню лишь князя и княгиню. И до сих пор не пойму - кто они друг другу. И некие слухи, которые поползли чуть ли не на следующий день после театра... Ненавижу слухи. Пустозвонство и желание унизить кого-нибудь. Чуть нахмурившись, маркиза проследила взглядом за тем, как Жаннет прошла через зал к своему опекуну - графу Шереметеву. А вот и он собственной персоной. Мысли о Вяземских, Эмилии и слухах тут же сменились внутренним испанским праведным гневом. О нет, видит Бог, она не сможет всё забыть о прошедшем. И Граф, виновный во всех бедах ее подруги, материальное напоминание обо всем. О Психиатрической больнице, криках, слезах...
- Dangereux n'est pas forte, et vindicatif,-**** прошептала Керолайн, буквально прожигая графа взглядом своих голубых глаз. Кто бы сейчас сказал, что она смотрит на него с ненавистью? Лишь тот, кто может понять за считанные секунды натуру человека. Все заняты началом Рождественского бала, все думают лишь о том, хорошо ли выглядит дама и что бы сказать своей даме в виде комплимента. Для всех она просто смотрит на двух разговаривающих мужчин с интересом и проницательностью.
______________________________________
Ni algunas de las cosas es el caso!* (исп.)- Ни в кое случае!
Ne soyez pas triste, la princesse.** (фр.)- Не грустите, княжна.
Mémoire mon nom de jeune fille.*** (фр.) - Память моя девичья
Dangereux n'est pas forte, et vindicatif.**** (фр.) - опасен не сильный, а мстительный.

Отредактировано Керолайн Монтес (2012-09-28 16:50:16)

Бал был идеей графа еще задолго до приезда Жаннет в Россию. Но вот приезд наконец свершился, а у Эдуарда почти не было времени побыть со своей воспитанницей. Последние недели выдались на редкость загруженные, граф был постоянно в разъездах, дома появлялся поздно, уезжал рано, лишь редкие встречи с Жаннет на обеде или ужине, потому когда воспитанница озвучила своё желание о рождественском бале, граф тут же дал своё согласие и раздал соответствующие указания. Но опять же, дальнейшие приготовления происходили без него. Он лишь подписывал бумаги и соглашался почти на всё, о чём бы его не спрашивали.
Вот наконец и настал знаменательный день, с утра дом был наполнен невообразимым шумом и суетой. Граф тихо отсиживался в библиотеке надеясь лишь, что вся эта суматоха его не заденет. В этот день он тоже не видел Жаннет. Он лишь мог с усмешкой представить как она сейчас озабочена выбором вечернего наряда, хотя Эдуард и так знал, ярче его воспитанницы на балу не будет никого!
На ужине граф снова восседал в одиночестве, в эти минуты вспомнилось то время когда он жил один, долгое, долгое время, и его дом не был превращён в великосветскую приёмную, кухня не была завалена французскими изысками, модистки не носились туда обратно дни напролёт. И это были ужаснейшие дни его жизни! Ему захотелось зайти к Жаннет, он уже давно приготовил ей подарок, но что-то подсказывало ему, что сейчас было не лучшее время. И он отправился к себе, снова коротать вечер с книгой.
...
Жаннет спустилась в зал, это был её мир, в богатом убранстве комнаты она выглядела как редкая жемчужина, идеальное украшение. Первой из гостей была Эмилия, он не сомневался в её приходе, но всё же видеть её было сложно, до сих пор сложно. Одёрнув себя граф вышел приветствовать других гостей.
Прибывшие быстро разбредались по залу. Собирались небольшие группы по интересам. Глашатай оповещал о приходе новых лиц. На балконе оркестра негромко звучала скрипка, музыканты готовились к балу. По залу бесшумно двигались слуги, разнося шампанское и другие напитки. Дамы поражали богатством нарядом, мужчины несильно уступали им. Царила атмосфера праздника и веселье. Граф разговаривая с князем Г. одним из старейших представителей аристократии, не упуская возможности полюбоваться на свою воспитанницу, которая пылала счастьем и молодостью. Это был её первый бал в России, и он обязан быть самым весёлым, самым ярким, самым ошеломительным, ведь это её бал!

Смеркалось и вот-вот уже должна была загореться первая звезда, а вместе с ней и праздник. А в доме Вяземских будто один Григорий Петрович собирался на бал. Он уже был одет и готов ехать в любое мгновение. Но вот Ольга не вызывала особого восторга о праздновании рождества у графа Шереметьева. Натали умудрилась подхватить простуду на праздник, а Элен оповестила ещё за завтраком, что останется с сестрой. Андрей молча и Григорий Петрович не знал его мысли по этому поводу. Князь мрачно наблюдал за тем, как ночь опускается на землю. В гостиной он был один. Ольга и Андрей были наверху. Он всё ждал, что кто-то из них спустится и скрасит ожидание второго.
Время шло, а Григорий Петрович в комнате был всё ещё один.
- Я что же, один на бал поеду?! - развёл  он руками. Князь медленно поднялся и насколько ему позволяло больное колено поспешил наверх. На пути к своим покоям он надеялся увидеть супругу нарядную и весёлую. Она с улыбкой на лице извиниться. Князь, конечно же, ответит, что уже пора ехать. Они вместе спустятся вниз, где их уже будет ждать Андрей.
Однако, подобной семейной идиллии в доме Вяземских давно не наблюдалось. А была ли она?
Нет, не семья была с Екатериной, а военная казарма. А я ещё гордый ходил, что жена со мной не препирается! Как я был слеп! И ещё перед Фёдором хвастался, что моя жена послушней его. Вот и не выдержала Екатерина такой "семьи" и наложила на себя руки, -  об этом никто не знал, кроме Елены и Андрея. Даже Ольга до сей поры считает, что Екатерина Алексеевна умерла от болезни, - Извёл жену, да ещё и гордился! Ай молодец Григорий Петрович! Что люди бы сказали если узнали правду? Слава Богу Андрей не такой дурак, как я... Не суров с женщинами... хм... пожалуй даже слишком мягок. В кого он такой? Точно не в меня. Может в мать?...
Князь прогнал мрачные мысли, открывая дверь в спальню. Сразу после свадьбы молодая княгиня затеяла настоящую французскую революцию, пытаясь переделать всё "по новой моде". Перемены едва ли не задели спальню. Задумала она, чтобы спальни у супругов были отдельные, как во Франции. Это идя князю совсем не пришлась по душе. Он в недоумении разводил руками: "Зачем тебе отдельная спальня?! Любовников что-ль водить???". Григорий Петрович может и стал мягок с детьми, но за порядочность Ольги он опасался первое время, скрывая таким образом свой самый большой недостаток - ревность.
Вопреки ожиданиям Ольга ещё не начинала переодеваться и была грустна.
- В чём дело, душа моя? Ты не хочешь на бал? Как же так? Ты так любишь балы, - князь поборол желание вскричать на супругу за переменчивое настроение.
"Утром хочу, вечером  - не хочу! Ей богу хуже Натальи!" -  Григорий Петрович тепло улыбнулся супруге. Ругань перед Рождеством была неуместна.

- Какие могут быть разочарования, княгиня, когда ты видишь то, что ты даже и представить не могла.
Чего стоят удивительные русские сказки, которые как-то подарил Елене Себастьян... мой Амадо... Вновь почувствовав этот мгновенный, но вместе с тем нестерпимо острый укол в сердце, от которого хотелось сложиться пополам и упасть на пол в слезах, и бить кулачками о этот холодный камень в кровь... холодный и бледный, как и его лицо, когда они привезли после дуэли. Но Керолайн лишь внешне оставалась спокойной и даже какими-то силами продолжала улыбаться, смотря на княгиню Малиноскую заинтересованными глазами. Так, как она себя почувствовала сейчас - вся эта боль, все эти невыплаканные слезы, она выплескивала наружу в первые дни после смерти мужа, сейчас же, словно каменная маска, она лишь подавляла желание бросить всё, развернуться и уйти прочь, ото всех. Здесь я видела прекрасный парк с прудом. Там наверняка сейчас лучше, чем в этой зале. Но она лишь сказала себе Es suficiente*.
- Да, моего сына зовут Михаил, ему недавно минуло 3 годика...
Эта радость в глазах этой молодой девушки. Маркиза невольно сама улыбнулась, представляя, что чувствует княгиня, рассказывая о своем маленьком el hijo**. Словно представляет его рядом с собой, вспоминает, как каждый раз разговаривает с ним по утрам, радуется его смеху, смеется каждому моменту маленькой жизни... Как ты, Керри, ты видишь как будто себя, молодую, только с маленькой белокурой девочкой у себя на коленях.
- Да, мальчики. Может быть, они действительно по-началу такие тихие, а потом.... Зато князю Малиновскому будет кому рассказывать обо всем, что так любят слушать подрастающие будущие мужчины.
Если говорить честно, Керолайн почувствовала, что немного даже завидует этой молодой княжне. Испанка тоже мечтала о сыне, и после рождения своего Ангелочка, подумывала и о втором ребенке. Смахнув ненужные мрачные эмоции, она продолжила.
- Елена. Она у меня просто неугомонная. Как только научилась говорить - засыпает меня всевозможными вопросами. Ах, княгиня. Хоть мой Ангел и приехал со мной в Петербург, который ей тоже очень понравился - особенно играть в снежки в парке - но сейчас, оставив ее в этот вечер дома, действительно уже грущу. Так и хочется уже оказаться рядом с ней,- мечтательно улыбнувшись, она посмотрела на мгновение в сторону и как раз вовремя - к ним направлялась баронесса, о чем-то наверняка уже наговорившаяся со своей знакомой. Керолайн чуть прищурилась, попытавшись понять настроение подруги, но безрезультатно. Интересно, она говорила со своей подругой о... слухах и сплетнях? Но всё равно тепло улыбнувшись, кивнула ей головой, чтобы та присоединилась к ним.
__________________

es suficiente* (исп.) - хватит
el hijo** (исп.) - сыне

Отредактировано Керолайн Монтес (2012-10-05 10:40:40)

Никогда... Какое забавное слово, правда? Говорят, что глупо употреблять его в своей речи всерьез... Но время от времени поток событий ставит перед тобой такие испытания, где только это слово и оставляет сознание в относительном взаимодействии с реальностью.
Жизнь на разных примерах приучала Андрея к этому слову как к неминуемой данности. И теперь он с плотными шрамами на сердце гораздо поверхностнее воспринимал любые прикосновения судьбы. Научился прощать, игнорировать, не думать...
Разговаривать с отцом после смерти матери он не стал: что толку в словах, если человека больше нет и никогда не будет? Просто осиротел полностью - и физически, и душевно - и все дела... Кому это интересно? Элен? Она сама такая же сирота, как и он. Что толку плакаться друг другу в ночные сорочки, словно они и вправду дети, жалиться и скорбеть о судьбинушке?... Фу!.. Негласная, глубокая поддержка стягивала этих троих невидимыми нитями. Лена, надо отдать должное ее безграничной мудрости, никогда не пыталась засунуть свои нежные ручки в глубины его сознания, не пыталась вытянуть из него то, что он ревностно утаивал. Может быть, где-то и от самого себя. Наташа вела себя еще скрытнее. Но ее неприязнь к Ольге, ее ненависть к отцу были слишком явными, слишком заметными... Поэтому никто и не пытался насильно выводить ее в свет, чтобы не позориться, наверное... А ей и не хотелось. Андрей просто наблюдал за младшей - насколько ее хватит... Неужели речь и вправду зайдет о монастыре?.. Ведь влезать к себе в душу она тоже не позволяла. Это, по-видимому, семейное. Но, умоляю, не надо только драматизировать: какая мало-мальски интересная семья в Петербурге не живет со своими натянутыми улыбками без «трупа в саду»?
Правда, последнее время Андрей начал замечать на лице отца призрак чувства вины, никаким образом, впрочем, не помогающий душевному миру его сына вновь начать восстановительную деятельность в том смердящем старьем, пыльном, заросшем паутиной хаосе, который своим тлением согревал томившееся в саморазрушительной неге течение его жизни.
Флирт... Какое чудесное слово... Правда?.. Флирт... Прекрасная маска, надежная, проверенная временем и человеческими судьбами... девичьими, женскими... семейными... Старался ли он быть похожим на того Ловласа, с которым многие насмешливо сравнивали его? Андрей бы смеялся долго и качественно, услышь он этот вопрос... Скорее, он сказал бы, что понимает его. Не более. А понимал ли он, что губит одну за другой человеческие души, втягиваясь всем сердцем в очередную страсть? Конечно, нет... Конечно, да. Но ведь и он сгорал на том же огне, куда летел... Просто всегда оказывалось, что броня его опыта гораздо надежнее тонких крылышек бабочек, которые зачем-то следовали за ним в то же пламя. Он выживал. Они - не очень... Впрочем, он работал над собой. Он умудрялся время от времени оценивать красоту и необыкновенный, особенный аромат цветка, не срывая. Издалека. Чтобы не было заметно... самому цветку. Он научился не чувствовать, если это заведомо вредно, научился жалеть людей и отказывать себе в праве на желаемое.
Элен со вчерашнего утра не пускала его в комнату сестренки. Ветрянка... Она болела ею в детстве. Он нет. Она вообще никого больше не пускала в ту комнату, кроме, пожалуй, Насти... Но как не поздравить Наташу с Рождеством??? Только уверения в том, что завтра истекает положенный срок, и Наташу можно будет поздравить с утра, позволили Андрею отойти от двери спальни его младшей сестрички. А всему виной те дети, которых Наташа периодически «подкармливает», как называл это Андрей, на улицах!.. Не то, чтобы Андрей не любил детей. Они были ему довольно чужды. Не в меру любопытны, не в меру словоохотливы и откровенны в речах и советах, которые не всегда попадали под нужное настроение молодого князя. Поэтому он просто избегал общения с ними. Наташа же - полная его противоположность - так и ластилась к ним, так и рвалась, будто, если не в монастырь, то в гувернантки готовилась или, в лучшем случае - "мадамой" в какую-нибудь гимназию. Вот и дорвалась. До заражения... Разве может быть при этом рождественское настроение в доме? Вот если бы пришел Глеб, этот изменчивый ветер пустыни, можно было бы совершить какую-нибудь диверсию.. Скажем, в окно: Элен знала, на что способен Андрей, поэтому всегда тщательно проверяла замок на двери наташиной комнаты..
А он не мог сидеть на месте. Не мог идти к другу: уже дважды после того злополучного похода в театр он заходил в его квартиру. Но оба раза его встречала холодная и звонкая пустота безмолвной двери: даже сестры его там не было... Неужели они вместе уехали опять куда-то...
Сердце отчего-то томило и тянуло туда, куда собирались отец с мачехой. Вот знал, что нечего ему там делать, что не к добру он пойдет туда, если пойдет... Но проводить Рождество одному в гостиной?? Нет, стоп, почему же одному?? С Настей!.. Ох. Нет уж, увольте... Мало ли что произойти может... А зачем ему это надо? Правильно - лучше уж туда, где все, где его - вдруг? - ждет кто-нибудь... Элен безапелляционно заявила, что отметит Рождество в комнате Натальи. И это было единственно правильным решением, если уж подходить к этому вопросу со всей порядочностью... Поэтому князь особенно и не сопротивлялся ее уговорам отправляться на бал вместе с отцом.
Когда выплыла мачеха из своей спальни, Андрей уже ждал у кареты, барабаня носком лакированной туфли по колесу и нечаянно улыбаясь собственным мыслям. В его затаенную сокровищницу мечтаний резко ворвался хруст снега под сапогами старшего Вяземского и каблучками его второй супруги. Он поднял голову, отряхивая из нее и выдыхая из груди без остатка все посторонние мысли и, коротко кивнув старшим Вяземским, открыл дверцу кареты перед мачехой, пропустил их обоих вперед, после чего влез следом на противоположное сиденье, плотнее прикрывая дверцу празднично убранного и нагретого Петрушей экипажа.
Из скрытой за шепотом, отчего губы Андрея невольно дернулись в презрительной гримасе, речи княгини он едва различил слово «испанку» и сверкнул на мачеху таким звериным блеском в исподлобья поднятых на мгновение к ее лицу глазах, что Ольга Федоровна, безусловно, заметившая его, будто бы осеклась и покосилась на своего мужа, которого Андрей не удостоил ни взглядом, ни словом за все непродолжительное время их пути к великолепному, с улицы прекрасно освещенному бесчисленными фонарями, праздничному особняку Шереметева. У подъезда, как обычно при Рождественских и подобных приемах, громоздилось столько карет, что Петр остановился почти у ворот, возле самого въезда.
- Что ж, выезжать зато легче будет, - пытался он поднять настроение изрядно припозднившимся господам извиняющимся тоном, открывая дверцу кареты. Андрей добродушно сдвинул краешек рта в понимающей полуулыбке и пропустил старших идти первыми по хорошо освещенной дорожке, красиво выложенной шлифованным камнем, на поверхности которого так бриллиантово поблескивал радужными отсверками иней.
Впереди был сам дом, в котором уже должно было начаться веселье.. Веселье... Откуда столько детской радости в сердце? Предвосхищение чуда... Как давно он уже этого не испытывал!.. Шаг за шагом приближал его к заветной цели... Увидеть ее... Кого? Кого из них? Мог ли он сам сейчас ответить на этот вопрос? Он, человек, который прогонял от себя даже попытку представить себе человека, из-за которого так сладостно  сейчас томится в нежной пытке его сердце, наполняя все существо счастьем от возможности просто жить, просто дышать и просыпаться каждое утро, передавая затянувшимся до самой весны облакам привет солнцу.
Вот уже и ступени парадного. Как быстро!.. Холл... Теперь снять цилиндр, альмавиву и...

Отредактировано Андрей Вяземский (2012-10-07 00:28:07)

Если же несколько лет назад Григорий Петрович был слишком скор в решениях и расчётах, то после второй свадьбы стал слишком медлителен. Он стал много думать, размышлять, когда раньше ему хватало одного довода - князь недоволен. С вечера, поведённого в театре Григорий Петрович раздумывал над разговором с сыном. Он остался крайне недоволен тем, что юноша связался с иностранкой.
К тому же из Европы, к тому же с дочерью... - Вероятно всё окружение семьи Вяземских знало о неприязни старого князя к Европе в целом.  В тесном кругу друзей он мог часами говорить о европейской жизни. Разумеется, не самое хорошее.
Женщины из Европы представляли для него особую опасность. Вспоминая свою мать (которая скорее всего закончила жизнь во Франции или Испании), Григорий Петрович судил всех иностранок по её примеру. При Ольге он не раз называл их хитрыми, ловкими охотницами за состоянием. Нельзя было поспорить с тем, что и в России и в Европе, к сожалению, подобных девиц достаточно. Однако судить ни в чём неповинных дам по одному лишь примеру  было неправильным. Но кто попробует разубедить Григория Петровича? Он слишком упрям.
С разговором он тянул, опасаясь перейти на командный тон генерала-майора, от которого князь так упорно начал избавляться, разговаривая с семьёй. Иногда момент казался не подходящим. В итоге нерешительность Григория Петровича стала причиной того, что разговор с сыном отложился и по приезду к Шереметьеву, он до сих пор раздумывал над правильными словами и тоном.
Он хотел в первый раз поговорить с Андреем, а не приказывать ему. Незадача была лишь в том, что отставной генерал-майор привык командовать.
Князь перевёл взгляд на пол и заметив мокрые следы, тянущиеся за Ольгой нахмурился.
- Как можно забыть зимой надеть тёплую обувь?! - он с недоумением взглянул на жену.
Оставив слугам графа верхнюю одежду, Григорий Петрович прислушался к разговорам гостей. Среди них он без труда уловил испанский акцент, что заставило его нахмуриться. Откладывать разговор более, теряло смысл, когда эти обе иностранки наверняка уже веселятся.
- Один Бог знает, что произойдёт за этот вечер, какие чудеса, но всё же надеюсь чудеса будут приятные, - при первой возможности он окинул взглядом гостей и убедился в своих догадках. Обе испанки были там. Одна из них даже подошла их поприветствовать.
Князь скупо склонил голову в знак приветствия графине. Воспользовавшись  моментом, когда Эмилия заговорила с Ольгой о вечере, Григорий Петрович повернулся к сыну и жестом показал ему следовать за ним.
- Накинь альмавиву... - буркнул он сыну, забирая из рук лакея верхнюю одежду.
Будучи в доме графа Шереметьева не в первый раз он отлично знал его планировку а потому без труда нашёл выход ко внутреннему двору.
Остановившись немного поодаль от двери, князь огляделся, вдохнул свежего морозного воздуха и наконец закурил. Ольга не переносила запах табака, а потому приходилось пользоваться моментами в её отсутствие. К тому же, это успокаивало Григория Петровича.
- Андрей, я никогда прежде не возражал против твоих увлечений, - наконец заговорил князь глядя прямо на сына, - И даже не пытался запомнить всех твоих возлюбленных.
Григорий Петрович выпустил большой клуб дыма, отвернувшись в сторону.
- Однако я против твоего увлечения той испанкой, - не смотря на старания это не напоминало разговора, а последняя фраза Григория Петровича и вовсе оказалась командой, - Забудь о том, что знакомился с ней. Чтобы я не видел тебя на балу ни рядом с ней, ни рядом с её подругой. Вам ясно, князь?
Григорий Петрович говорил негромко, но оттого его тон не становился мягче, как того хотелось.  Он никак не мог избавиться от навязчивого ощущения, что говорит не с сыном, а солдатом из своего полка.

Керолайн улыбалась своей "сестре" и уже предвкушала, как познакомит ее с княгиней, которая уже так полюбилась белокурой испанке. Но вот только она заметила, как взгляд Эми вдруг падает в сторону входа в зал и замедляет шаги уже окончательно останавливаясь на намеченном пути. Едва слышный зов сорвался с губ девушки.
- Эми...лия,- ничего не понимая, она тоже посмотрела в ту сторону, куда уже направилась испанка и чуть ли не выговорила, то, что было у нее в мыслях.
Oh no! Emilia, no te atrevas! Es la misma... como es temeraria...* Крик души, так и оставшийся не материализованным, был подавлен большой силой воли, но вот взгляд. На мгновение в этих чуть потемневших голубых глазах отразилось ожидание. Да, она заметила, что Эмилия де Монтеррей направилась к пришедшей совсем недавно семье Вяземских. То, что они пришли совсем недавно, было и так понятно - испанка бы их заметила, такую семью сложно не заметить, зная, что их молодой сын может оказаться одним их женихов, за которым охотятся юные неразумные особы под покровительством таких же глупых и хитрых матерей. Охотницы за лучшим лакомым кусочком, думающие лишь о количестве денег. Повернувшись снова к княгине Малиновской, она отогнала свои мысли от себя, чтобы вновь вступить в разговор. Так, что там она говорила? О сыне... о нет, похоже, что я затронула очень щепетильную тему ее жизни. Внимательным взглядом окинув княгиню, она теперь была уже уверена, что упоминание о князе Малиновском была большой ошибкой - девушка оказалась вдовой, как и сама Керолайн, только с той разницей, что княгине нет и двадцати пяти лет, что забеспокоило маркизу еще больше. Будто пытаясь найти ответ на вопрос - что же сделать, чтобы разговор не перешел в тягостное для них обоих русло - зацепилась взглядом (вновь, словно только этого и желала) в ту часть зала, где стояла княжеская семья. Княгиня Вяземская, такая же, как и в театре, была обворожительной и гордой; князь Вяземский, без сомнений, был в том же расположении духа, как и тогда. Хотя... кто знает, что у таких, как он, на уме, ведь по лицу видно, что он наблюдателен и серьезен. И наконец... Керолайн на мгновение задержала дыхание, чтобы понять, что сейчас почувствует. Князь Андрей Вяземский, собственной персоной. стоящий позади родителей и наблюдавший за Эмилией, словно только и желала этого - видеть ту рядом. Но Керолайн было всё равно, она была может быть даже рада за свою кузину, которая найдет отдушину в этом знакомстве. Только, если признаваться до конца, она в тайне тоже ожидала молодого князя здесь. Ожидала, чтобы выяснить для себя раз и навсегда, что ничего не чувствует к нему. Ничего, моё сердце не дрожит от счастья, что он пришел, душа не рвется наружу, чтобы оказаться рядом с ним поблизости, даже если мы будем в разных беседующих группах. Лишь спокойствие. Тихо выдохнув и успокоившись на это счет, она решила вновь обратиться к княгине Малиновской, чтобы предложить ей отойти ближе к окну, где может быть открыт хороший вид на сад, который она заметила, когда приезжала к особняку. Решила, но не смогла, будучи пойманной внимательным и в то же время пронизывающим взглядом голубых глаз. Князь уже смотрела на нее, даже и не собираясь прерывать этого контакта на расстоянии. И вот тут-то Керолайн и почувствовала, как что-то внутри нее подпрыгнуло и снова вернулось на место. Да Вы застали врасплох просто, князь... Подумала маркиза, не пытаясь проигрывать в этой маленькой игре взглядов. Чтобы она отвела первой глаза, да никогда, это бы считалось поражением своих убеждений о том, что этот молодой князь на самом деле один из тех людей, с кем ей просто комфортно. Не более. Поэтому она была даже рада, что внезапно в их "войну" вмешался повернувшийся к сыну князь и что-то проговоривший ему, тут же выйдя из зала. Приподняв бровь в немом вопросе - с чего такие вдруг командные жесты по отношению к сыну выказывал мужчина, что аж последовавшему князю вдруг стало не по себе. Семейные разговоры двух мужчин, как это всегда бывает. Испанка пожала плечами, внутренне то ли радуясь такому повороту событий, то ли наоборот, не представляя то, почему произошла эта семейная сцена Вяземских.
- Княгиня, я хочу Вас познакомить с моей кузиной, пройдемте, я ее как раз усмотрела, совсем рядом,- обернувшись к девушке, Керолайн участливо улыбнулась и, аккуратно взяв под локоток княгиню Малиновскую, увела в ту сторону, где сейчас стояли теперь уже вдвоем баронесса и княгиня Вяземская. Они словно две противоположности, честное слово. Как там у Пушкина? "Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень Не столь различны меж собой..." No sé a lo que es**, но оставлять их наедине я не хочу. Уверенно подойдя к двум дамам, она присела в реверансе и обратилась сразу к обоим.
- Добрый вечер, баронесса, княгиня. С Рождеством, - потом перевела взгляд на Эмилию, чуть улыбнувшись, но с осуждением смотря ей в глаза.- Баронесса, я Вас так долго ждала, что я решила попытать судьбу и подойти самой. Простите мне то, что я вот так прервала Ваш разговор, но я хотела представить Вам княгиню Малиновскую. Княгиня - это баронесса де Монтеррей, моя кузина. И...
Чуть помедлив, Керолайн обратила свой светлый спокойный взгляд на княгиню и не знала, как и продолжить представление, ибо она сама не была еще официально знакома с молодой княгиней Вяземской. Да, так уж вышло, что в театре этому так и не удалось случиться. И услышала, как Эмилия знакомила уже саму княгиню Вяземскую. Моя спасительница.
- Княгиня, хочу представить Вам, маркиза Монтес - моя кузина. Вновь реверанс.
- И княгиня Вяземская. Княгиня, я Вас так и не поблагодарила за тот раз, когда вы помогли с нюхательными солями.
Не показывая всего, о чем она догадывается об отношении светловолосой княгини на счет нее и Эмилии, Керолайн не переставала смотреть на девушку, чуть водя взглядом по ее лицу, словно чего-то ожидая услышать в ответ. Маркиза, по сути, была готова к любым ответам. Только смогла бы княгиня действительно настолько думать обо мне, что я предполагаю.

____________________________
Oh no! Emilia, no te atrevas! Es la misma... como es temeraria...* (исп.) - О нет! Эмилия, не смей! Это же... как это опрометчиво...
No sé a lo que es** (исп.) - не знаю, к чему бы это...

Отредактировано Керолайн Монтес (2012-10-08 21:06:53)