Герцог был очарователен. Пожалуй, в его характере Алина находила до странности много черт, которые, не раздумывая, приписала бы и себе, а потому его общество было таким приятным. Однако провести вечер, нарушив все приличия, с малознакомым мужчиной за танцами ли, за светской беседой, княгине помешал… конечно, её возлюбленный супруг, которому так некстати надоели молоденькие девочки, охотно выслушивавшие его болтовню.
Петр елейно улыбаясь, но сверкая металлом во взгляде, отвел свою супругу от французского вельможи под предлогом танца. На самом же деле, это была… ревность? О, да. Алине была она так хорошо знакома – эта привычка Петра. Нет, это было отнюдь не то чувство, что терзает душу влюбленного мужчины, это была злобная, остервенелая ревность хозяина, на чью собственность неосторожно взглянул кто-то другой. Личное оскорбление, которое раз за разом приводило князя Репнина в бешенство, и которым наслаждалась Алина, над которым она заливисто хохотала, обнажив свои безупречные зубки.
- Бросьте, князь, гнев Вас не красит, – сладко пропела женщина на ухо мужу, и в следующую секунду с трудом удержалась от вскрика. Князь больно сжал пальцы на тонком женском запястье, наверняка, оставив там несколько неприятных на вид отметин. Но Алина не подумала даже сменить выражение лица на менее насмешливое. Она не умела сдаваться.

// какое-то время спустя //

- Благодарю за танец, madame la princesse.
- Mon plaisir.
Губы барона Кроненберга едва ощутимо коснулись руки Алины, облаченной в тончайший шелк, и он, поклонившись напоследок, удалился. 
Княгиня Репнина, не найдя себе более интересного занятия, решила проследовать в сад, куда любезно пригласил своих гостей милейший граф Шереметев. Там, наверняка, можно будет найти приятную компанию на остаток вечера, и, быть может, даже самого господина N., недавно прибывшего в Петербург. Свести знакомство с этим австрийским вельможей Алина Николаевна страстно желала с тех самых пор, как в одном из салонов услышала о его прибытии в столицу империи – он имел определенную репутацию в узких кругах, да и цель его визита в Россию была совершенно неясна.
Однако от размышлений женщину отвлек чей-то оклик. Среди шума голосов, щелканья вееров и тихого шелеста платьев, Алина отчетливо расслышала собственное имя. Знакомый голос. Даже, пожалуй, слишком. Княгиня непроизвольно повернула голову на звук, но того, кому, по ее мнению, принадлежал голос, она не увидела. - Почудилось, неужто? – мелькнуло в голове. - Как странно…
Дело в том, что княгиня Репнина не имела причин сомневаться в себе. Ей крайне редко что-либо чудилось, да и сейчас голос этот был слишком четким, чтобы перепутать. Взгляд её придирчиво окинул все доступное ему пространство, остановившись, отчего-то, на колонне, изящном украшении интерьера графского особняка. Вокруг столько людей – подумать только! – а её вдруг странной силой туда потянуло, и голос внутри все твердил, не переставая, что именно там Алина Николаевна обнаружит того, кто позвал её и спешно так ретировался.
О, да. Вы снова угадали, madame la princesse! Колонна скрывала от глаз большинства присутствующих именно его – князя Андрея Вяземского, вашего старого зна… кого? Пожалуй, это уже не важно. Как-никак, шесть лет промчались, не успела и глазом моргнуть. И столько всего за это время произойти успело, столько всего, что так медленно, но неумолимо, заставляло тускнеть воспоминания о юности.
Он обернулся, ощутив чье-то присутствие в своем убежище, чья укромность была так беспощадно нарушена ее появлением, и Алина, ни коим образом не смутившись, позволила себе внимательней рассмотреть лицо, которое последние несколько лет видела лишь издалека.
Молодой князь Андрей Григорьевич изменился. Теперь ему должно быть лет двадцать пять, он отставной офицер, прошедший службу на Кавказе… ничего не осталось от мальчишки, каким знала его она. Впрочем, как и от наивной девчушки, каким ее знавал он.
- Андрей… Григорьевич.
Улыбнувшись одними уголками губ, произнесла Алина. Нарочно она сделала короткую совсем паузу после его имени – чтобы узнать, каково сейчас произносить его вслух. И подивилась, как странно устроена человеческая натура – проходят годы, и вот, мы уже спокойно, не дрогнув, способны произнести имя, от которого когда-то сердце начинало колотиться, как безумное.
Вопрос молодого князя не дал Алине Николаевне закончить собственную мысль. Он был странным, совершенно не в духе светского общения, и княгиня не могла взять в толк, о чем именно, а, главное, зачем, спрашивает Андрей.
- О какого рода записках Вы толкуете, князь?
Алина не обращала никакого внимания на людей, чьи взгляды невольно останавливались на сей странной паре, не спешившей присоединиться к всеобщему веселью. Она лишь лихорадочно перебирала в голове все возможные обстоятельства, при  которых могла себя выдать. Нет, Андрей, конечно, не заметит следов тревоги на ее спокойном лице, но кружившийся в голове ворох воспоминаний, лиц и обрывков писем не давал ей покоя.
Он знает. Да-да, он знает. Эта мысль пришла сама, очень быстро, несмотря на то, что Андрей не дал особого повода думать, что осведомлен о деятельности Алины. Но, возможно, они знали друг друга лучше, чем оба хотели и могли бы признать.

Отредактировано Алина Репнина (2013-03-28 19:35:31)

Вы когда-нибудь видели заинтересованность, которую даже и не пытаются скрыть с места преступления под названием глаза, и более того, пытаются Вам еще и показать ее, говоря тем самым о ненавязчивом начале разговора обо всем, что хотим знать и ведать. Михаил даже не пытался и проверить свои доводы на счет рядом идущей Полины Елагиной, которая, тут же раскрыв себя со всеми своими заинтересованными взглядами, движениями, такими нетерпеливыми, ставшими даже чуть резкими и едва заметно быстрыми. Вот ее рука непроизвольно сжала его рукав, на что Михаил Карницкий только подавил улыбку, дернув лишь краем губ и делая вид, что всматривается в небо, на котором уже стали утихать последние фейерверки, оставляя белую дымку и едва заметный запах гари (но для него весьма уж различимый)
- Жаль. Очень жаль, княжна,- задумчиво рассматривая ближайшие деревья, припорошенные снегом настолько сильно, что могло порой казаться, что они одеты с белую листву с паутиной. Но взгляд вновь скользнул по лицам окружающих, но весьма сравнительно удаленных от их пары людей, и вновь стал смотреть на Полину.- Жаль, что Вам предстоит тогда еще прожить хотя бы лет так восемь, чтобы быть такими же хорошими друзьями, как мы с графом Бутурлиным. Да и с князем Вяземским тоже.
Дотронувшись до своего носа, чтобы скрыть хоть как-то свою нехитрую усмешку, припомнив свою "дружбу" с Андреем с их драками, попойками и последующим весельем, граф тут же вздохнул, выпуская теплый пар, рассмеявшись уже в полутональный голос.
- Paulin, да Вы хотите от меня что-то выведать, не иначе?- улыбнувшись девушке с рыжими волосами, он едва заметно поправил воротник ее полушубка, и накрыв рукой ее лежащую всё еще ладонь на локте, загадочно продолжил. - Спрашивайте уж, Полина Сергеевна. Что Вы там хотите узнать на счет меня и Дениса?
Вопрос был задан не спроста. Он почему-то стал догадываться, что последует или может последовать чуть позже после этого заданного вопроса. И даже не боялся ошибиться. Ни в своих предположениях, ни в самой княжне Елагиной. Господи, да он почти что мог уже прочитать вопросы в ее глазах, которые так подозрительно загорелись вдруг. Ай-яй-яй, Paulin, с чего бы это такой огонёк? Прям теряюсь в догадках. С едва скрываемой усмешкой ждал он своей нелегкой и интересной участи со стороны своей подруги.

Что-то едва уловимое в облике Алины расположило сразу. Он даже не заметил, как чуть ли не улыбнулся княгине. То спокойствие, с которым она без тени суетливости оглядывала лицо князя, то спокойствие, с которым он в этот раз сполна выдержал ее вблизи ни капли не насмешливый, как казалось раньше, взгляд, необъяснимым образом воздействовало на него. Он вдруг понял, что все это время просто - боялся ее. Сейчас, когда страх так... нечаянно отпустил, удивился очевидности малодушия, с которым жил в одном теле долгие годы. Чувствовать себя брошенным необыкновенно больно и унизительно. Разве могут женщины так остро понимать это? Нет. Они сознательно летят на огонь, чтобы сгореть. Поэтому не в праве осуждать его за открытые и изначально явные последствия, к коим ведут осуществленные желания. И совсем другое дело с огнем. В его планы никогда не входит встреча с водой. Поэтому коварство воды несравнимо сокрушительнее простой природы огня.
Неужели это всё? Неужели?.. Ни ты, ни я?..
Его вопрос вызвал в ней недоумение. Но расширившиеся на одно почти не существующее мгновение чем-то большим, чем обычное удивление резкостью перехода, глаза дали понять, что как-то быстро потерявшие светский блеск зрачки скрывают неоспоримую правильность догадки. Старательная прямота взгляда, трепетное отношение к сохранению мышц лица в состоянии «секунда до», прежнее положение не дрогнувших профессионально рук и легкая напряженность, появившаяся в эту минуту в вальяжной доселе осанке, беспрепятственно пропустили князя к следующему этапу этой кажущейся теперь даже увлекательной операции.
- Ваш супруг не доставит Вам... - Вяземский уже улыбался глазами и краем рта - каких-то особенных неудобств, если именно я, - здесь он сморгнул и сдержал озорную ухмылку, уже упиваясь этой свалившейся так негаданно, стремительно окрыляющей свободой - сопровожу Вас в сад? Оставаться здесь... - он бегло оглядел пустеющий холл, неожиданно приметив возвращающегося с княжной Елагиной против общего движения Карницкого и чуть прищурился, опасаясь встретиться с ним глазами, чего, к его временному и очень нестабильному успокоению,  пока не произошло: друг целенаправленно двигался к Денису, который, похоже, пока тоже не замечал его (что бы они оба подумали, увидев его мило беседующим с «этой стервой»??). Голос осекся, но Андрей продолжил, не задержав паузу слишком уж заметно:
-... не слишком удобно для продолжения подобных бесед, не находите?
Первые залпы салютов и сопровождающие их неизменно восторженно-визгливые восклицания дам и барышень заглушили его последние слова, но Алина, не дожидаясь от него проявлений галантности, с легкой улыбкой уже разворачивалась в сторону гардеробной. Слегка кивнув ей в знак того, что пойдет следом, Андрей оглянулся. Встретившись взглядом с мадемуазель Аш, поклонился с очаровательнейшей улыбочкой именно в целях ее необходимого сейчас смущения, которое не заставило себя долго ждать. Мишель уже знакомился с сеньорой де Монтес. И его представляла именно сестра Тори, так уже по-свойски сопровождающая его. Впрочем, привлекать к себе внимание своим явным наблюдением Вяземский не был намерен, поэтому подошел к Репниной как раз в тот момент, когда надо было помочь ей надеть шубу. И внутренне сравнил ее спину с натянутыми нервами. А потом - глаза, требующие ответа на не заданный вопрос даже острее, чем на заданный. Приняв на свои плечи альмавиву, кивнул слуге и последовал за нарочито не нуждающейся в его локте дамой, даже вполоборота не поведшей в его сторону головы, за что был ей особенно благодарен.
- Да, давайте пройдем в сад, граф, - услышал Андрей позади себя знакомый чуть хрипловатый мелодичный тембр и, более не оборачиваясь, вышел на улицу. У выхода столпилось много людей, поэтому князь, зная Алину Николаевну, стал искать глазами самое неприветливое и темное место вокруг себя: он отстал всего шагов на пять, не больше.
Он сразу нашел ее: это был единственный человек, не задирающий голову вверх, а смотрящий прямо ему в глаза, вполоборота, почти вплотную к зданию слева у лестницы, где на расстоянии как минимум трех шагов от ее величавой фигуры никого не было.
- Так о чем Вы спросили, княгиня? - едва взглянув в небо на рассыпающиеся золотые брызги искусственных, а оттого чрезмерно жгучих и недолговечных звезд, Андрей все-таки ненавязчиво предложил ей свой локоть, кивнув в сторону одной из безлюдных дорожек в парке.
- Интересовались, почему я задаю Вам подобные вопросы?
И отчего вдруг стало так легко говорить с ней после всего, что было? После всех этих яростных многотонных "никогда"???
- Что ж, я отвечу, - задумчиво проговорил Андрей, вглядываясь во все еще рассыпающееся шарообразными огненными брызгами небо и ненавязчиво уводя свою спутницу подальше от многолюдного веселья. - Везде, где я видел Вас в обществе, я замечал иногда, не слишком часто, некоторые особенности Вашего поведения. Я не слишком интересуюсь политикой. Скажу больше - вообще не интересуюсь. А вот Вы почти всегда вращались в кругу могущих оказаться полезными государству людей... - его голос лился легко и даже почти насмешливо - так уж повелось, что женщины в разговоре с ним отчего-то ощущали эту насмешливость, хотя он сам о ней даже не подозревал.
Удивительно, о чем мы разговариваем спустя столько лет... - осекся он вдруг, понимая, что она так близко, как он и не подозревал, что возможно, слушает его, а он... А он говорит "о погоде", пусть это и интересующая его "погода"!...
- Это так удивительно!.. - глухо озвучил он вырвавшийся обрывок мысли и приостановился, заглянув ей в глаза, которые теперь были в темноте аллеи едва различимы на всегда безупречном лице княгини.

Отредактировано Андрей Вяземский (2013-05-12 23:07:50)

Как ни старалась Элен сдерживать свои эмоции, как ни пыталась скрыть их под спокойной светской приветливостью, она не сумела скрыть тревоги в глазах, которая все отчетливее просматривалась в них с каждым новым словом князя Неверовского. Она остановилась, замерла на этой садовой дорожке, не в силах отвести глаз от лица стоящего перед ней мужчины, чувствуя, что то ли краснеет, то ли бледнеет под его пристальным взглядом. Его голос звучал сначала так ровно, тон был столь серьезен, что пугал девушку. - Кажется, он заметил, – шевельнулось что-то внутри, и в следующее мгновение Лена расслышала ироничные нотки в голосе Владимира.
Что ответить? Что сделать? Как лучше поступить? Множество, бесчисленное множество вопросов закружилось в головке молодой княжны. Она приоткрыла рот, явно желая что-то промолвить в ответ, но лишь бессильно выдохнула, найдя, что все слова вмиг испарились куда-то, разбежались, пустили врассыпную, до смерти напуганные последними словами этого офицера.
И хорошо, наверное, что Владимир снова первым нарушил молчание. Он дал ей еще немного времени на размышление: бежать и прятаться, или остаться? А, если остаться, - то зачем?
Нет-нет, Владимир Андреевич, Ваша невеста не свободна. Она должна, именно должна. На то есть много причин, и одна из них состоит в том, что маленькая девочка, живущая внутри Элен, так боится разочаровать отца, потерять брата. Она кажется себе самой такой храброй, но Вы-то, боевой офицер, можете отличить напускную отвагу от истинной.
Вы бежали. Наверное, мужчине дорогого стоит признаться в этом. Но знаете ли Вы, какие отчаянные попытки предпринимала она, пытаясь укрыться от Вас в полумраке чужих гостиных, за толстыми колоннами и цветущими садами дворцов? Знаете ли Вы, как она наблюдала за Вами со стороны, а после, оставшись наедине с собой, приписывала Вам самые отвратительные свойства, как научилась ненавидеть Вас, не зная?
Вы храбрец, Владимир Андреевич. Жаль только, что Элен не может последовать Вашему примеру.
- Нет-нет! – негромкий протест сорвался с губ, и рука дернулась, застыв в каком-то почти что театральном жесте, который, наверное, должен был сказать о том, что Элен не хочет отпускать князя прямо сейчас. - Ваше общество не может быть мне неприятно.
И снова вышла какая-то ужасно шаблонная фраза, словно заранее кем-то написанная для этой сцены в графском саду. Но на этот раз Элен не смутилась. Просто ей нужно было выиграть еще пару мгновений, чтобы собрать воедино все то, что хотелось ответить. Или, хотя бы, какую-то часть этого невообразимо-огромного целого.
- Простите меня, мне тяжело принять то, что Вы оказались вовсе не таким, каким представлялись мне раньше, – княжна попыталась слегка улыбнуться и бросила несколько беспокойный взгляд на крыльцо особняка, словно опасалась, что кто-нибудь из гостей станет непрошеным свидетелем происходящего.
- Я вела себя как глупый капризный ребенок, слишком заигравшийся, пожалуй… И теперь мне ужасно стыдно перед Вами за все те ошибочные суждения, что я себе позволяла, – Элен на секунду прервалась. Она внимательно вгляделась в лицо Владимира, ища в нем подсказку: как лучше продолжить, куда заведет этот странный разговор? Да и потом, ей вдруг показалось, что, сказав пару фраз, она страшно устала и должна перевести дух.
- Сегодня Вы перестали быть для меня образом, нарисованным в воображении строптивой девчонки, и я, право, не знаю, как вести себя теперь. Убегать от Вас было куда проще.
Фрейлина чуть пожала плечами, как бы извиняясь за свою словесную неловкость, и снова тень улыбки коснулась её лица. Она сделала пару коротких шагов по направлению к крыльцу, но остановилась: гости еще не вернулись в дом, и им лучше, пожалуй, немного задержаться под сенью засыпанных снегом вишен.

Любопытной Варваре, говорите, на базаре нос оторвали? Помилуйте боже, чтобы заинтересовать Полины была просто любопытностью. Если бы  это была она, то рыжеволосая княжна вряд ли столь утруждалась, выведывая у своего друга все подробности, и уж тем более не загоралась бы таким интересом, которого даже не пыталась скрыть. Признаемся честно,  поручик Бутурлин,  откровенно говоря, очень понравился княжне Елагиной,  и ей хотелось знать о нем как можно больше, чтобы в дальнейшем, возможно, обратить на себя его внимание. Граф уже однажды предпочел ей некую Анастасию, а второй раз такого  рыжеволосая Елагина не могла допустить. Это было ниже ее достоинства. Во всяком случае, это бы очень сильно покоробило ее женское самолюбие.
- Paulin, да Вы хотите от меня что-то выведать, не иначе?  - Спрашивайте уж, Полина Сергеевна. Что Вы там хотите узнать на счет меня и Дениса
И все- таки, Полине стало совестно, что она так неприкрыто вдруг перешла в наступление, так что будь любой другой на месте графа Карницкого, он бы в конец опешил от такого рвение. Но не Михаил. Он прекрасно заметил игривый огонек в глазах подруги, и Полина уже была готова биться об заклад, что он догадался об ее особом расположении к Денису.  Впрочем, молодой человек продолжал недоумевающее смотреть на девушку, и тогда княжна, наконец, заговорила:
-О Вас с ним ничего, а вот о графе Уварове,- сделала она акцент на этом месте, а позже и вовсе отбросила все маски.
-Ну, Мишель, прошу вас, расскажите мне, что там за история и почему поручик должен держаться подальше от графа Уварова? Вы же мой друг, ma chérie! Так не томите же меня…- она по-детски игриво собрала руки на груди и обиженно надула губки, что должно было полностью обезоружить Мишеля

Отредактировано Полина Елагина (2013-04-10 16:05:08)

Порой жизнь безжалостно бьёт в самые болезненные места, ловко так, незаметно, порой даже лаская, но с такой неимоверной точностью, что в один миг лишаешься воздуха и всех органов чувств. Владимира буквально сковал ужас, он смотрел в глаза самой отважной девушки на этом вечере и не мог произнести слов, чтобы остановить её. Он молча наблюдал как она кутаясь в шубку, запрокинула свою голову, сейчас в её глазах должно было отражаться иссиня-черное небо в сияющих, словно бриллианты, звёздах, но ещё пол минуты назад в них отражался он и Неверовским овладело страстное желание, чтобы в них навсегда оставался только его образ. Желание было настолько сильным, а его осознание таким неожиданным, что Владимира передёрнуло, словно в его грудь вошла шальная пуля. Сердце сжалось, сделалось так больно в груди, что захотелось согнуться пополам... и выругаться, как только бранятся почтовые извозчики.
Елена двинулась по направлению к дому и князю на миг показалось, что она смогла прочесть по его лицу невысказанное и решила благоразумно оставить его, но нет, она остановилась и поманила его вслед за собой, и он, как телок на привязи, последовал за ней.
- Да конечно, - делая первый шаг ему показалось, что земля покачнулась под его ногами, но он тут же овладел собой и почувствовал опору. - Вы озябли. Вам нужно лучше следить за своим здоровьем, княжна, - Владимир улыбнулся, предлагая даме руку.
Неверовский твердо знал правила этикета и знал, что ему надлежало проводить даму в дом или любое другое место, в которое она пожелает, но вовсе не светские приличия руководили им. Просто он не мог и не хотел отпускать её. Её личико, её взгляд... мог ли он вытравить эти яркие впечатления из своего воспоминания. Образ прехорошенькой княжны Елены Вяземской запечатлелся в самом сердце... Уже не было никакой возможности отступать и робеть, оставалось только одно - подчиниться, действовать и подчинять...
Войдя в дом, князь помог своей даме скинуть верхнюю одежду и сопроводил её к столику с шампанским. Елена была задумчива и молчала, Неверовский отвечал ей тем же. Блеск и шум вечера казалось больше были не властны над ним и Владимир чувствовал, что даже пребывая в молчании он испытывает великое блаженство, ему казалось, что их общение идёт совершенно на другом уровне, который не требует пустых звуков. Но молчать более нескольких минут было бы странно и князь вновь заговорил о сущих пустяках, поинтересовался самочувствием и здоровьем всех членов семьи Елены и наконец пообещал в самом скором нанести визит.
- Я ужасно виноват перед Григорием Петровичем. В прошлый визит я обещался показать ему совершенно уникальные дуэльные пистолеты великого оружейного мастера Джо Ментона, которые мне привезли из Лондона. Конечно они уже не пригодны для дуэли, но могут составить предмет гордости даже искушенного коллекционера, - об оружии Неверовский мог говорить с упоением в течении долгого времени, но он вовремя спохватился, что перед ним дама и ей наверняка неинтересны мужские игрушки. Более того, она должна была считать дуэли жестокой пыткой для всех, кто вовлечен в неё. - О, Вам наверное это кажется ужасно скучным и чтобы развлечь Вас я готов поговорить о цветах, об изысканном туалете хозяйки бала или же обсудить с Вами последние дворцовые сплетни, - Владимир улыбнулся и сделался необычайно весел.

До дома они дошли молча. Лишь тихонько вздохнула молодая княжна, когда проходя меж гостей, заметила лица отца и княгини Ольги. Случись то в любой другой вечер, Элен, наверняка, поспешно отдернула бы руку, позабыв о правилах хорошего тона, и сделала вид, что позволила князю Неверовскому один только танец на правах жениха, но сегодня ночь была особенной. Девушка на мгновение задержала взгляд на лице почтенного родителя, но не увидела, или не захотела увидеть, в нем ничего, - ни радости, ни триумфа, ни даже обыкновенного удовлетворения.
Разговор у столика, заставленного бокалами тончайшего хрусталя с искрившимся шампанским, был куда менее откровенным, чем тот, молчаливым свидетелем которого стал укрытый зимним покровом графский сад, однако Элен была только рада новой возможности побыть с Владимиром немного дольше, узнать его теперь в обыденных беседах, в самой банальной обстановке. Княжна с радостью поведала офицеру об Андрее и Наташе и выразила надежду, что визит Владимира Андреевича в их дома не заставит себя ждать слишком долго.
Оружие, дуэльные пистолеты… Элен вырастили двое мужчин, - отец и старший брат, так что княжна давно успела привыкнуть к тому, что для кого-то война – все равно, что любовница, и жизнь не мила без запах пороха и звука выстрела, распарывающего вдруг тишину. Она не понимала этого, но, в то же время, подобные разговоры, вовсе не утомляли её.
- О, нет, князь, мои отец и брат – военные, я привыкла, – Лена улыбнулась, поднимая глаза на Владимира. Отчего-то вовсе не хотелось следовать его совету и обсуждать светские сплетни и дамские туалеты – для этого у неё еще будет уйма времени в покоях Зимнего, которое она проведет, по обыкновению, в компании других фрейлин.
- И, поверьте, князь, разговоры о пистолетах куда приятней того, что любят рассказывать во дворце, – девушка еле слышно засмеялась. Она заметила, как переменилось настроение Владимира после их возвращения из сада, и, удивительно, но её собственное поддалось тому же порыву. Легкая меланхоличная задумчивость, охватившая Элен на воздухе, куда-то вмиг улетучилась, уступая место прежней легкости. Наверное, поэтому следующий вопрос слетел с языка фрейлины так быстро, что она не успела даже его обдумать.
- А у Вас, наверняка, было множество дуэлей, – не то желание узнать хоть что-нибудь о будущем супруге, не то последовала его совету перейти к дворцовым сплетням. Никогда прежде не спрашивала она ни одного мужчину о сим способе выяснения отношений: отец был для того неподходящим собеседником, Андрей же уехал на Кавказ совсем мальчишкой, а, когда вернулся, им с сестрой предстояло обсудить куда более важные для них обоих вещи. 
Секунду еще поглядев в темные глаза князя Неверовского, Елена, смутившись своего любопытства, отвернулась к столику, принявшись наблюдать за тем, как парят и лопаются пузырьки шампанского в кристально-прозрачных бокалах, напоминая, при свете десятков свечей, скорее, расплавленное золото, нежели напиток.

Большую часть бала князь провёл в стороне от общего веселья. На то у него нашлось сразу несколько причин. Для начала тот самый «серьёзный разговор» с сыном не закончился ничем хорошим. Пожалуй, было ошибкой тянуть его до самого бала. Впрочем Григорий Петрович не силён был в воспитании детей. Оказалось, что совладать с собственными ребятишками, гораздо сложнее, чем с целым батальоном солдат. Вот и выходило так чудно, что командир у князя вышел на ура, а вот отец… Видно неважный, коли после смерти Екатерины весь порядок в доме полетел к чертям. При ней ему не стоило трудов совладать и с Андреем и с Натальей.  Покойная княгиня умела содержать дом в чистоте, слуг в строгости и даже за детьми она следила так, что никто не кричал, когда князь возвращался усталый с походов.
Ольге хоть и не удавалось вести домашнее хозяйство также как и Екатерина в своё время, но она умела поддерживать беседу на различную тему и появляться с ней в «приличном обществе» уже было не столь неловко, как и с Екатериной.  Её увлечений врачеванием Григорий Петрович, ясное дело не одобрял. Не женское было дело лечить убогих, да прокажённых. Но молодая княгиня порой прекрасно заменяла господина Виллена для слуг. С ней князь всегда знал, что вредно, а что полезно. Как нужно ходить весь вечер, чтобы утром колено не раскалывалось пополам.
Его также занимали мысли о неожиданной новости. Несомненно, он рад этом ребёнку, но должен был признать, что не сможет поднять его на ноги. В лучшем случае, застанет его или её отрочество или юность. А потом возложит самую трудную задачу на хрупкие плечи своей супруги. Григорий Петрович представил, какого будет молодой вдове справиться с нравом сына или дочери. А Вяземские уже доказали, причём все, что нрав у них ай да ну. Голыми руками не возьмёшь.  «Хоть бы нашла себе кого-нибудь помоложе», - иногда такие мысли посещали князя.
Князь со стороны наблюдал, как танцы сменяются один другим. Иногда встречал знакомых, перекидывался с ними парой слов. Часто сидел, потому  что побаливало колено. Когда настало время для фейерверка, Григорий Петрович отправился в библиотеку за княгиней. Вот уж поистине странное поведение! На балу Ольга бы могла развлекаться и смеяться, а она предпочла книги. Непорядок. Григорий Петрович бы пожалуй даже рассердился на неё, но разве можно серчать на женщин? 
– Ну поступай, как знаешь, - пожал плечами князь на отказ жены выйти и посмотреть фейерверк. Он снова оставил её одну и сам решил не пойти. Потому, что Ольга оставалась в доме почти одна. Возможно, и неправильно оставаться в стороне от общего веселья, но граф простит по старой дружбе.
Вскоре гости начали возвращаться и подходить к столам, чтобы отведать угощения. Князь пытался отыскать глазами Елену, которая прибыла посреди бала, видно заскучав дома, когда Наталья уснула. С Андреем он даже не хотел встречаться, коли сынок прилагал усилия, чтобы рассердить князя. Впрочем, ему было лучше не знать о том, как приятно проводит время сейчас его сын в обществе жены того, кто подхватывал  у князя знамя несколько раз, когда шальная пуля ранила  его в руку или грудь. Княжна была в обществе князя Неверовского. Григорий Петрович улыбнулся. Наверное, впервые он видел, как они действительно разговаривали, а не вели словесную дуэль. 
– Ну добрый вечер, князь. Добрый вечер, - добродушно произнёс князь приближаясь к детям, - Рад вас видеть  … вместе…
Он кинул взгляд на лица обоих и улыбнулся. Уловив последнюю фразу княжны о дуэлях, князь вздохнул:
– В молодые годы у меня тоже дуэли были, до войны, - князь едва заметно помрачнел, снова вспомнив о тех тяжёлых годах. «Да, каким же балбесом нужно быть, чтобы не ценить человеческую жизнь, устраивая эту глупую и бесполезную пальбу», - вот, что на самом деле хотел сказать князь, но, как правило, его рассказы о войне мало кто любил. Поэтому чтобы не портить молодым вечера, он продолжил свою мысль по-другому, - Потом уж не до них было.
Одна правда, князь только сейчас вспомнил, что никогда не стрелялся из-за Екатерины, покойной княгини.

- Ах, Полина. Вы моя прелестная любознательная Pauline.  Да сказали бы сразу, mon cher, что Вам безумно нравится Денис и всё!- внезапно устав от уверток, которые, однако, раньше его всегда забавляли, сказал, наконец, Мишель. Рыжеволосая Елагина закусила губу, ибо рассудила, что дала себе слишком большую волю,  даже будучи в компании своего друга. Он, конечно, всегда располагал ее к себе настолько, что она не стеснялась его вовсе, но всему, как известно, есть конец и край. И теперь, когда граф Карницкий так легко раскусил свою юную подругу и понял, что у той творилось на сердце, последней вдруг стало не по себе от того, что она буквально вывернула наизнанку свою душу. Благо, рядом был только Михаил, которому Полина доверяла как себе. Она знала, что ее тайны он не выдаст. Не такой он был человек. Тем не менее, она решила реабилитироваться
- Вовсе нет,mon ami, вовсе нет. Простое любопытство, не более того. Женщины, не мне Вам говорить, дорогой граф, невероятно любопытны. Вы же знаете. А я фрейлина и, несмотря что пытаюсь этому противостоять, все равно набираюсь пагубных привычек от своих коллег. Мне все нужно обо всех знать. Ну, мало ли, зачем пригодиться еще в жизни,-  пыталась она говорить как можно более убедительно, как ни в чем не бывало, разводя руками и приподнимая брови,  но лукавый взгляд Мишеля так и говорил:
«-  Говори- говори, что хочешь, но уже поздно. Я обо всем уже догадался».
Этот свой явный промах, она чувствовала, юная княжна никогда не забудет. Он определенно выйдет ей когда-нибудь боком. И откуда только эта особая предрасположенность к поручику Бутурлину? Полина не знала. Но она здраво для себя решила, что никому больше не выдаст своих чувств. Вот еще, если все вокруг начнут говорить о том, что она по уши влюбилась.
-Ну что, возвращаемся?- спросил Михаил, хитро блестя глазами, у своей подруги. Та громко вздохнула и приняла протянутую им руку. Княжна решила завести разговор в совершенно другое русло, дабы заставить Карницкого забыть обо всем случившемся. Но тот был не тот лис, чтобы забыть обо всем так быстро, что Полина ясно понимала и знала. Во всяком случае, у нее не было больше никакого желания говорить о Бутурлине, и они, беседуя на самые отвлеченные темы, снова вернулись в залу, где скоро должны были провозгласить начало последнего танца- котильона.

Отредактировано Полина Елагина (2013-05-14 16:07:53)

- Мой супруг не должен Вас волновать, князь, – вполне равнодушно произнесла Алина Николаевна, не подумав, впрочем, скрыть тени улыбки на лице, которую не посчитала нужным удерживать в присутствии князя Вяземского. Слишком хорошо Андрей был осведомлен о природе её отношений с супругом, чтобы изображать при нем образцовую супругу. Ведь, в сущности, за десять лет, что прошли с тех пор, как она добровольно оторвала себя от Андрея и вышла замуж за презираемого ею человека, ничего не изменилось. Разве только у них обоих прибавилось ума, и поубавилось безрассудства юности, того самого, что заставляло говорить безумные вещи и давать обещания, которые невозможно выполнить. И это к лучшему, пожалуй.
Не говоря больше ни слова, княгиня Репнина развернулась и неторопливо пошла сквозь редкую толпу тех, кто пожелал остаться в тепле особняка. Она не оборачивалась, чтобы удостовериться, что Андрей идет за ней, хотя теперь уже имела собственный интерес в предстоящем разговоре. Почему? Скажем так: дурная привычка восемнадцатилетней эгоистичной девчонки, которая была отчего-то уверена, что оборачиваться не нужно – он и так будет следовать за ней.
Алина не обернулась даже тогда, когда мужские руки накинули ей на плечи шубу, лишь чуть придержала краешек одеяния, чтобы успеть зацепить застежку и продолжила свой путь в сад, уже многолюдный, трепещущий в ожидании феерии, так заботливо приготовленной для гостей графом Шереметевым. Там она незаметно почти сошла с крыльца, скользнула в сторону с главной дорожки – на ту, что уводила чуть вбок, и которую никто не нашел привлекательной для просмотра фейверка.
Она не боялась быть замеченной в обществе князя Вяземского: свет не обратит внимания, а Петр лишь недобро сверкнет сталью в глазах и добавит еще один пункт в свой, наверняка, существующий, список оснований ненавидеть свою жену. Велика важность! Но все же Алина всегда комфортнее ощущала себя в полумраке – в комнатах, освещенных лишь парой-тройкой свечей, на улице вечерней, когда фонарь горит лишь вдалеке… вот здесь, когда золотые звезды начавшегося фейверка оставляют длинные полосы бледного света на её лице.
Через мгновение Андрей оказался здесь же, и Алина Николаевна непринужденно приняла безмолвное предложение князя, опустив бледную руку на его предплечье. Как странно: ведь когда-то она больше всего на свете желала никогда больше не видеть и не слышать Андрея, а теперь так запросто касается его, уходя в темноту ночного сада.
Князь начал говорить, и Алина невольно улыбнулась, явственно ощутив разницу между тем, как говорил Андрей Вяземский в шестнадцать лет, и как говорит теперь, когда ему двадцать пять. Любил ли он кого-нибудь с тех пор? Возможно. Но, видно, тоже не очень-то удачно, раз тон стал естественно-насмешлив, раз благородство теперь было едва различимо за всем тем, что годы оставили на память о себе.
- Поразительная наблюдательность, князь, – снова едва улыбаясь в лицо остановившемуся Андрею, проговорила княгиня Репнина, пуская в свой голос оттенок иронии, что был так ей присущ. У неё не было ни малейшего желания что-либо отрицать или увиливать – быть может, Андрей и умел лгать, но Алина легко распознала бы фальшь. Его действительно никогда не интересовала политика. Более того, раз он вернулся с Кавказа и не стал размахивать своими орденами, убрав их подальше, уйдя  в отставку, значит, и война его тоже не интересует. А такие мужчины слишком редки, что позволять им проходить мимо, не попытавшись вникнуть в суть.
- Позвольте тогда спросить: к чему Вы клоните, Андрей Григорьевич?

Когда Владимир окончил говорить, с легкой, многозначительной улыбкой глядя куда-то за спину княжны, Элен тут же поняла, что кто-то нарушил их уединение. Повернувшись, девушка с некоторым удивлением и, признаемся, досадой увидела собственного отца. Григорий Петрович Вяземский неторопливо приближался к ним походкой старого солдата, отчего-то в гордом одиночестве, без супруги, без Андрея.
Кажется, князь Вяземский был в самом лучшем расположении  духа. Обычно Элен, как маленькая девочка радовалась хорошему настроению отца, любила сидеть подле него именно в такие моменты, когда из лица уходила прочь привычная суровость, сосредоточенность и хмурость. Но сейчас Лена знала, что причиной добродушной улыбки на лице Григория Петровича она, его старшая дочь, сопровождаемая этим вечером князем Владимиром Неверовским.
До сего момента Элен не имела никаких лишних мыслей по этому поводу. Она только наслаждалась мгновениями в обществе Владимира Андреевича, словно позабыв о том, что именно ему отец прочит в жены, что именно его имя наводило ужас на бедную фрейлину, когда она оставалась одна в своей огромной пустой комнате в Зимнем. А теперь любимый отец, появившись так внезапно, вдруг вернул все неприятные ассоциации, что возникали у княжны Элен, стоило кому-нибудь упомянуть князя Неверовского.
Улыбнулась отцу и чуть виноватый взгляд бросила на Владимира. Теперь уже она не знала, что сказать, - лишь слушала то, что мужчины говорили. Ей уже было совершенно не интересно, какие дуэли и в каком количестве пережил каждый из них. Не хотела знать, кем были те женщины, за честь которых Владимир рисковал жизнью, или стрелялся ли хоть раз отец из-за матери. Ничего не хотела больше. Только бы неловкая ситуация хоть немного была сглажена.
И помощь пришла. Правда, от человека, от которого Элен ее ждала меньше других. К ним подошла Ольга Федоровна, она была чуть бледнее обычного и явно чем-то встревожена. Чем-то весьма важным, раз не заметила поначалу стоящего рядом князя Неверовского. Но княгиня быстро спохватилась, и Элен поспешила ухватиться за общество мачехи, как за спасительную соломинку.
- Ольга Фёдоровна! Восхитительны, comme toujours! – Элен приветливо улыбнулась мачехе, которая за все время, прожитое в особняке Вяземских, едва ли видела падчерицу столь приветливой и доброжелательной по отношению к себе.
- Да, Натали уже гораздо лучше. Она уговорила меня присоединиться к Вам, но я наказала Анюте не давать ей скучать.
Девушка поймала явно недоумевающий взгляд отца, но лишь слегка пожала плечами в ответ: мол, будьте покойны, папенька, я всего лишь пытаюсь быть хорошей дочерью. Знал бы Григорий Петрович всю правду…

- Знаете, Paulin, я конечно понимаю, что в Вас живут издержки Вашей профессии фрейлины. Да, я понимаю, что это уже от Вас не отстанет, как бы Вы не пытались. Вы живете в этой среде, - было заговорил Мишель, так что Полине на секунду показалось, что, впрочем, было нереально, что ей удалось его перехитрить. Однако, вскоре он добавил:
-Но. Думаю, что не мне Вам сейчас говорить о том, что не через друзей лежит путь к сердцу мужчины,- лукаво кинул он, так что юная княжна в конец опешила, но не сказав ни слова, нервно сглотнула и пропустила едкое замечание друга мимо ушей.
Вам, должно быть, не раз приходилось чувствовать горечь обиды, когда Вы понимаете, что допустили оплошность, но поезд, как говорится, уже ушел, и Вы не в силах уже ничего изменить. Вы уже сделали все, что могли. Сейчас же остается только деликатно закрыть тему так, чтобы Ваш собеседник и думать забыл об этом неприятном инциденте и  больше не вспоминал о нем, что и собиралась делать в данную минуту рыжеволосая Елагина. Что творилось у нее на этот момент на душе? Она сама не могла с точностью рассудить. Во всяком случае, ей нужно было время, чтобы окончательно в себе разобраться, а до тех пор, согласно своему плану, Полина решила заболтать Мишеля и увести нить разговора совсем в другое русло, что, собственно, было, не так уж и сложно, ведь они собирались возвращаться в залу.
Обуреваемая этими самыми мыслями, рыжеволосая Елагина действительно не заметила, в первый раз за вечер, как Мишель переменился, увидав Андрея Вяземского в углу, и как сверлил глазами некую Алину Репнину. Впрочем, может быть это и к лучшему, что для нее, что для него, ведь кто знает, какие последствия это все могло иметь, не будь Полина волнуема в этот момент своими проблемами и прояви она всегда присущие ей проницательность и наблюдательность...
- Я думаю, нам надо пройти сразу же в зал, княжна. Там скоро после этого легкого перерыва должен быть еще танец. Кстати о танце, Полина Сергеевна. Вас пригласил уже на котильон какой-нибудь молодой князь или граф? Наверняка, князь Вешняков уже успел это сделать.
Услышав эти слова графа, юная княжна искренне обрадовалась. А она уж было думала, что он никогда не пригласит ее… А действительно, танец! Как же за всем этим они могли забыть о последнем, закрывающем вечер танце?
- Вы будете удивлены, но нет… Этот танец у меня свободен. А Вы, наверняка, уже успели обещать его какой-нибудь прелестной молодой графинюшке, или очаровательной княжне…- она подыграла ему. И снова в их общении все вернулось на круги своя. Ах, эти двоя были неисправимы..!

Отредактировано Полина Елагина (2013-05-30 17:53:54)

Владимир почувствовал как изменилось настроение Елены с появлением её достопочтенного батюшки, да и сам князь уже не ощущал было легкости. Его, словно птицу на охоте, словили силком, желаемая свобода и родная сердцу небесная высь были безвозвратно утеряны... И князь Неверовский, словно очнувшись от сна, вновь сделался холодным и далёким, и все его слова были лишь вынужденной необходимостью, которая пусть и не обременяла, но была так же неприятна как легкий туман промозглым осенним утром.
- Княгиня, - Владимир поприветствовал подошедшую Ольгу Фёдоровну. - Рад видеть Вас, - князь замолчал, как совсем недавно молчала Елена. Он видел, что Ольга казалась больной, измученной и уставшей, но при этом княгиня старательно играла роль любящей жены и любезной собеседницы. От увиденного и осознанного Неверовский почувствовал тошнотворный привкус стали на языке...
"Каково это посмотреться в кривое насмешливое зеркало..."
Разговор протекал в тихом, совершенно формальном русле и Владимир ощущая скуку, желал избавить себя от общества людей, спугнувших его и Элен, но утраченное было не возвратить и Неверовский лишь тускло улыбался и изредка вставлял совершенно не к чему не обязывающие реплики.
"К чему говорить о фейерверке, когда он совершенно никого не интересует. Все пустое..."
Проведя в узком семейном кругу Взяемских ровно столько времени, чтобы это было прилично, Владимир Андреевич улыбнулся и пожелав Наталии Григорьевне скорейшего выздоровления, откланялся, пообещав нанести скорый визит. Это было похоже на прощание в Петербургском особняке Вземских, после которого Владимир так неожиданно исчез более чем на две недели, и все же по-другому... Как бы не был холоден князь в общении, встретившись со слегка встревоженным взглядом Элен, его взор потеплел. Неожиданно он вдруг на миг понял как одиноко и тоскливо временами ей было находиться в кругу своего отца и его молодой жены.
"Но возможно ли, что я могу дать большее..."
Князь Владимир Андреевич Неверовский покинул бал так и не разрешив эту загадку."