Невозможно описать словами, чего нужно людям, не ведающим страха.

- И так Елена, давай повторим всё заново. Слушай внимательно, дорогая,- Керолайн прошлась по кабинету, высматривая все, что делала ее сидящая за столом дочь. Шуршание бумаги, тихое скрежетание пера, звук отодвигающегося стула - всё выдавало признаки усталости девятилетнего ребенка, желающего уже во что-нибудь проиграть. Чаще всего это были прятки в почти пустом доме "сестер Монтес" - ведь там были еще и слуги с поваром, а Эмилия могла постоянно пропадать у кого-нибудь в гостях или приеме, или театре... а может быть у графа, а так же в парке, либо в салоне. Подумав про себя, всё ли вспомнила маркиза про любимые места посещения своей дражайшей кузины. Пройдя около стола Керолайн взяла чистое перо в руки и стала его крутить между пальцами. Особенно особняк графа. Один раз, правда, она его посетила... по крайней мере, она мне рассказала об одном этом посещении. Посетила и сама не своя. Вновь. Звук, похожий на упавшую статуэтку, отвлек испанку от своих плавно выстраивающихся мыслей и заставил ее повернуться к дочери.
Елена с самым что ни есть невинным видом сидела и смотрела на бумагу, исписанную французскими словами и изрисованная цветами, завитушками и всей девичьей радостью в этом невинном возрасте, а рядом, как будто так и должно было быть, лежала фарфоровая статуя девушки с букетом. Испанке оставалось только покачать головой и продолжить обучение своего чада французскому. Она подошла ближе к столу, поставив так как нужно статуэтку, чтобы Елена обратила на нее внимание своих светлых глаз и, улыбнувшись, проговорила.
- Répétez après moi, Elena. Chaque matin, je commence avec le peignage des cheveux. Puis-je aller pour promener dans le parc*.
Девочка с покорным видом и уже не так сильно вертясь на месте, стала старательно проговаривать слова. сказанные матерью.
- Chaque matin, je commence avec... Mamá, así que de nuevo vamos a ir a la fiesta de baile?** - внезапный вопрос с переходом от одного языка на другой застал Керолайн врасплох. Осмысливая в эти проходящие минуты слова, она вопросительно смотрела на Елену, после чего наконец-то ответила дочери.
- А ты хочешь на бал, mi ángel***?- на что получила кивок светловолосой головы и горящий взгляд голубых озорных глазок. Испанка лукаво усмехнулась и продолжила, вновь подступая к столу.- Тогда скажи мне произнесенную фразу от начала до конца правильно, и я обещаю, что отвечу на твой вопрос.
Но не успела маленькая сеньорита Монтес до конца проговорить всю фразу, как дверь в кабинет скрипнула и закрылась с негромким, но ощутимым хлопком. Керолайн даже не потрудилась обернуться, прекрасно зная, Кто вошел в помещение, поэтому, не убирая улыбку с губ, занимаясь каким-то переставлением на столе, спокойно (крайне спокойно в данном случае) проворковала.
- Ты вновь хочешь мне что-то сказать, mi buena primo?****
Повернувшись наконец-то, услышав на свой вопрос только тишину, она, как и предполагала, увидела перед собой Эмилию де Монтеррей. И, причем, не с таким уж и доброжелательным лицом. Или маркизе так показалось?

______________________________
Répétez après moi, Elena. Chaque matin, je commence avec le peignage des cheveux. Puis-je aller pour promener dans le parc* (фр.) - Повторяй за мной, Елена. Каждое утро я начинаю с расчесывания волос. А потом я иду гулять в парк.
Mamá, así que de nuevo vamos a ir a la fiesta de baile?** (исп.) - Мама, а когда мы снова пойдем на бал?
Mi ángel*** (исп.) - мой ангел.
mi buena primo.**** (исп.) - моя добрая кузина.

Я – мастер принятия разумных решений,
но приводить их в исполнение – увольте!

С самого детства Керолайн чувствовала невидимую опеку над собой. Мать, отец, муж... Эмилия была ее поддержкой всегда и внимательным зрителем, который всё подметит, всё распознает. Только и следи за своими действиями или махни на все рукой и делай то, что считаешь нужным. Последнее было не по душе для Эми - ведь это в итоге повлечет к откровенному разговору с последующими эмоциональными всплесками либо же интересным пересказом. Как сейчас и получилось. Оставив на попечении служанки Олеси Керолайн, она не смогла и предугадать, что ее кузина устроит. Хотя она должна была понимать, что я никогда не намерена делать то, что положено, в данном случае я всего лишь хотела увидеть театр... Повернувшись наконец-то лицом к темноволосой испанке, она с улыбкой слушала, как Эмилия выпроводила маленькую сеньориту Монтес из комнаты. Похоже, разговор будет принимать серьезные обороты.
- Как ты себя чувствуешь, cariño?- Керри не сводила глаз с только осевшей родственницы и лишь тогда сама наконец-то сдвинулась с места и подошла к письменному столу, чтобы убрать всё, что "натворила" ее любимая дочь.
- Gracias, Amy. Усилиями лекаря и твоими терпкими взглядами, которыми ты меня постоянно награждаешь, я здорова и всё хорошо,- быстрый взгляд на уже чистый стол, и она уже повернулась к нему спиной, скрестив руки на груди. С появлением в комнате Эмилии, с губ светловолосой испанки не переставала исчезать какая-то странная ухмылка, явно что-то означающая. Минутное молчание, которое воцарилось после ответа Керолайн, давало понять, что больше ничего она не скажет. Баронесса это поняла и вновь пошла в атаку.
- Думаю, ты догадываешься, зачем я пришла?- нетерпеливый взгляд в потолок. Ты знаешь уже ответ, querida.дорогая- Думаю да....
После этих слов Керолайн тихо выдохнула весь воздух из легких, до смеха в сознании понимая всю иронию этого дня. Эти странные взгляды за завтраком, молчание и даже неопределенные жесты. После первого потока вопросов и даже маленького упрека.
- Да, Эмилия, Олеся - чуткая девушка, жаль, но ничего больше не могу сказать в пользу ее положительных качеств в данном случае,- с сожалением на эти слова, высказалась Керри. - Она оказалась доброй, и... наверное она даже ослушалась тебя..
Изобразив театральное "Ах" она прижала ладонью свой рот и округлила глаза. Прекрасное начало разговора, начиная его со свойственных им обоим шуточек. Но на этот раз, похоже, что баронесса не оценила этот жест кузины и лишь покачала головой, внезапно выплеснув свою эмоциональность. Керолайн не могла не улыбнуться на это. Но лишь на мгновение, когда Эми упомянула Елену в своем упреке.
- Эмилия, перестань.- Ну вот, Эми, дождалась разговора. Керолайн воззрилась на темноволосую испанку и опустила руки.- Да! Я, возможно, виновата в какой-то степени в том, что приехала в театр, но если бы ты изначально не отказала мне в поездке, всё прошло бы хорошо! Я... не нервничала бы так, по крайней мере, и тогда не случилось бы этого злосчастного обморока!
Испанская речь, настолько эмоционально передающая всё, что хотела сказать Керолайн "сестре", раздавалась, похоже даже за пределы комнаты, где они находились. Можно было поблагодарить Святую Марию, что вся прислуга в их доме не разговаривала на этом языке, и смысл не мог быть услышан никем. Ох, сколько бы слухов потом пошло по их сословию, служанки такие сплетницы, хлеще дворянок.

У каждого на пути свои океаны.
Чтобы пересечь их, нужна отвага.
Это безрассудство? Может быть…
Но разве можно уместить мечты в рамки?

Ах, Вы бы видели, дамы и господа, что сейчас творилось на лице баронессы в этот момент. Керолайн это видела и вновь откровенно растянула губы в улыбке. Но ненадолго - в нее был брошен такой до боли знакомый скопированный взгляд пронзительных глаз, что улыбаться расхотелось в два счета. Зато вместо этого она сейчас себя почувствовала маленькой девятилетней девочкой (совсем как Елена в своем невинном возрасте), а перед ней, как тогда, в детстве, стояла сестра ее бабушки Сюзанна Гонсалес Вега, незамужняя, уже давно старая дева. И характер то, ну ладно с ним еще можно поспорить, но взгляд... Эми, ты от меня сейчас очень пугаешь.
- Ты, словно тетя Сьюззи, смотришь, будто хочешь выпороть,- вместо ответа выговорила она, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя неудобства, но глаз так и не отвела - слишком уж не хотелось казаться "поверженной".- Ребенок? Ну конечно, я на год младше тебя, вот до сих пор и кажусь тебе ребенком.
Хмыкнув, испанка взяла лежащую книжку на французском - кажется, это были сборник стихов совсем молодого поэта, который только начал свою творческую деятельность, но по мнению Керри, писал он превосходно. Все эти слова кузины на счет Олеси, ее горничной, на счет бреа и всего прочего она молча пропускала без единой реплики и оговорок. Даже с серьезным видом и сдвинутой бровью посмотрела один раз на Эмилию рядом стоящую и вернулась взглядом в книгу. Может, просто так и помолчать? Безотказный метод должен быть - согласишься со всем и сделаешь так, как считаешь нужным. Ох, Святая Мария да что еще? Какой князь? Кн...
Всего лишь в одну секунду книга была забыта напрочь, глаза приобрели чуть ли не блеск в расширившихся зрачках. Реакция, достойная порицания, что маркиза незамедлительно и сделала, захлопнув книгу и быстро, пройдя к открытому шкафу всунула в первую попавшуюся полку. развернулась медленно, приводя в порядок все свои мысли и готовясь к очередному.... чему? Разговору о князе Вяземском, который ее спас от длительного обморока? Милая, ты, похоже начинаешь мне приписывать что-то уже непонятное.
- К чему какой-то странный разговор о чувствах и желаниях, Эми?-чуть прищурив глаза, подошла и присела наконец-то на рядом стоящий стул. Долго она смотрела на темноволосую девушку и не могла так понять - о чем тут спрашивать? Скопировав и повторив ее.- И еще...
Не выдержала, вновь прыснула в прикрывшую лицо руку, после чего уже с искорками в глазах, и стараясь даже быть серьезной (это у нее получилось, вот чудо-то!) она наконец... задала свой вопрос.
- Эмили, каким образом ты хочешь сейчас сопоставить мой обморок в театре с... князем Вяземским? Это. Это же разные вещи. Я,- вновь начав жестикулировать , Керри вновь остановилась, резко пперевела взгляд на испанку.- Эми...лия. Ах. Вновь рука прикрыла рот, но лишь чтобы унять полуулыбку от догадки.
- Не говори только своим выражением своего милого лица и этими высказываниями, что князь Вяземский пользуется здесь...хм... достаточно необычной репутацией?
Словно шальной ангел она вдруг вскочила со своего стула и тут же оказалась на подлокотнике стула кузины, приобняв ее очень хорошо и склонив голову с хитрецой и достаточно близко, чтобы тихо-тихо шептать ей на ухо, чтобы никто не слыша кроме ее поверенной души, коей Эмилия Монтеррей и являлась все годы их знакомства.
- А вот ты... отдаешь? Отчет?

Утро приносит другое настроение. Привычная жизнь неизбежно берет свое.
Лишь в редкие минуты мы замечаем, сколь жалко наше существование.
Мы испытываем душевную боль, очутившись перед резкими контрастами.
Уберите их — и боль стихает.
(Т. Драйзер. "Сестра Керри")

Этот дикий блеск в почти уже черных глазах Эмилии Монтеррей, это резкое горячее дыхание, от которого своё собственное не желало выходить и затаилось в глубине легких, сжавшись, преобразовавшись в тугой комок. Этот взгляд. Вновь этот взгляд она увидела в всегда веселых и искрящихся радостью глазах своей кузины.  А теперь? Они искрились тем гневом, злобой, которых она уже так давно не видела. Сколько прошло? Три года? Больше? Так же ты смотрела в пространство, говоря мне о своем графе Шеретеве Там. И вот теперь ты и меня решила одарить им? Браво, продолжай... Может ты и права...
Керолайн, не произнося ни слова, смотрела прямо в бешеные зрачки говорящей испанки, терпя ту боль, которую Эми причиняет сейчас ей. Рука, так и вцепившаяся в светлые волосы, буквально рвущие их и заставляющие не двигаться и смотреть в лицо, слушать упреки в свой адрес. Al diablo, эту физическую боль она не чувствовала, ей было всё равно, останется после этого в руках Эмилии хотя бы клок волос, если она дернется, если ей надоесть выслушивать всё это. Другая же боль, она была хуже физической. Резала по сердцу и разрывала душу на кусочки. Как странно... неужели она могла еще чувствовать вновь что-то похожее? Неужели в ней еще могло так же реагировать, рваться и разбиваться от вновь накатывающейся боли от слов? Словно струна, в этот момент внутри натянулось в ней до предела. Ну же... давай, говори, Эми, говори всё... Ты имеешь на это право... Какая-то помешанная и нездоровая мольба лишь проступала во взгляде Керолайн, смешиваясь странным образом со спокойствием и ожиданием. Вновь ожидание чего-то.
-... Дочь, ты и ту не пожалела в тот вечер. А Себастьян? Да ты же беспокоишься только о своем благополучии.
Руки непроизвольно сжались на спинке стула, где светловолосая девушка сидела, и вдруг чувство, что всё переворачивается вверх ногами. И резкая боль в области скул - она не видела, что так сильно сдавливало лицо - был ли это спазм мышц или Эмилия уже перешла к решительным для нее действиям - она видела лишь глаза испанки. Керолайн почему-то была готова на всё. Но ничего больше не произошло. Еще мгновение, и уже не так беспокоящая боль в области затылка прекратилась, рука с ее скул исчезла так же внезапно, что испуганный возглас Эмилии был почти что не замечен. Керолайн, каким-то образом уже стоявшая на ногах, пристально смотрела на баронессу, до сих пор не произнеся ни слова. Да что ты знаешь о жизни? Эти слова, словно хрусталь, разбивающийся о пол, когда его с размаху швырнешь. Что я знаю? В иной ситуации керолайн бы ответила на этот вопрос, не поведя и бровью, но сейчас слов не находилось, а в голове непостижимым образом звучали эти слова. Струна, натянувшись до предела, лопнула, оставив после себя неразборчивые отзвуки. Это всё память.
Ничего не понимая, что творится даже вокруг, испанка вдруг осела на пол, смотря своим замкнувшимся взглядом куда-то в пространство перед собой. Щеки ее горели, словно только сейчас ее били по ним ладонями. А ее и били, настолько сильно, словами, но били.
- Что...- охрипший голос вырвался из полуоткрытых губ и тут же умолк. Попытка вновь что-то выговорить повторилась сразу же.- Что я знаю?
Тишина была ей ответом, ибо от Эмилии, сидящей в той же позе она ничего не услышала. Но Керри и не ждала ответа.
- Да, я думала только о себе. Всю свою жизнь,- кривая усмешка на губах, она вновь почувствовала необходимость в воздухе и нервным движением сделала вдох.- Да, я думала лишь о себе, когда, только приехав с мужем и новорожденной дочерью с моря, тут же вс воем дорожном платье поехала к тебе... Туда, чтобы понять, почему с тобой такое произошло. Да, я думала лишь о себе. Проводя почти всё время рядом. Думала, поверь, думала. Я думала о себе, когда Себ... С...
Странная расплывчатость во взгляде, может пару раз моргнуть? И вновь этот комок? Сколько можно уже, и так дышать нечем. Руки непроизвольно сжала платье, зарывшись в него, и тишину в комнате вновь разорвал тихий голос.
- Sebastián....
Пару ударов сердце пропустило, и это чувство, словно тебе опять дали пощечину и толкнули в пропасть, на камни.
-... когда пришло письмо о.... его смерти. Я думала лишь о себе, не зная, что делать и как с этим жить мне и Елене. Эти похороны, дни, проходящие словно одна и та же картина в этюднике - в черно-серых тонах...
Какое-то странное чувство на щеках от пробегающих капелек слез, но Керолайн даже не обращала на них внимание, как и на все вокруг, продолжая смотреть вперед, словно там она видела путь к успокоению.
- Что ты хочешь от меня услышать?- внезапный вопрос и глаза, подернувшиеся болью, которая тут же утонула в пустоте зрачков.- Что я могу знать о жизни, похоронив мужа и стараясь сделать всё, чтобы Елена не чувствовала слишком сильно утрату отца? Знать о жизни, если ценой собственных интересов я поехала с тобой сюда, в Россию. Наверное ничего, если этот поход в театр и моё случайное знакомство с князем Вяземским настолько... тебя... Если ты хочешь что-то услышать, то я не собиралась с ним знакомиться. Всё произошло с его стороны. И обморок, который последовал после того, как я его случайно... Нет, моё сознание было запутано и я просто увидела за место него Себастьяна.
Глаза уже стали болеть, смотря в одну точку, и Керолайн перевела из наконец-то на кузину. Внезапное осознание того, в каком сейчас виде находится, со злостью на себя стерла резкими движениями руки слезы, ненавидя себя за эту слабость.
- Елена... я прежде всего боялась за нее, что выйдя в общество другой страны, испугается, не будучи со мной. Я лишь хотела... Ради нее, а не себя.

Страдания вздохнули и ушли,
Но боль в гостях осталась, как и прежде:
Не удержавшись на крыле надежды,
Упал с небес души осенний лист…

Почему? Почему всё так вдруг вышло? Керолайн задавала этот вопрос в мыслях уже который раз за это время, пока она сидела на полу, словно маленький обиженный всеми ребенок, в складках своего молочно-белого платья спрятав зажатые в кулаки ладони. Ни на секунду она их не расслабляла, словно чувствуя спазм, и не двигалась с места своего, так и сверля потемневшими от эмоций серо-голубыми глазами ножку своего письменного стола. С чего пошло сейчас всё не так? Я что-то сделала? Сказала, повела себя не так? Почему всё пришло именно к этим обвинениям? Маркиза с удовольствием бы сжала сейчас свои виски, но не было никаких сил двигаться. Будь у нее возможность, она бы сейчас просто встала и ушла бы. Куда угодно - в свою комнату и заперлась бы там, на чердак к стоящим там запыленным не разобранным владелицей этого дома вещам, да просто бы вышла на улицу прогуляться под пронизывающий зимний ветер. Только силы ее покинули, чтобы сделать хоть движение головой. А ей очень хотелось сейчас посмотреть в глаза сидящей Эмилии, чтобы увидеть, почему та молчит. Может ожидает моего дальнейшего оправдания? Но слабая попытка провалилась так же успешно, как и слабо начиналась. Зато, спустя какое-то время, длительность которого маркиза не могла с точностью определить, слушая даже ставшее громким тиканье часов, стоящих на камине, она услышала этот пронзительный крик.
- Хватит!
Керолайн почувствовала этот ужасный рывок, заставляющий прийти в реальность из своего подсознания и наконец-то посмотреть на кричащую мгновение назад испанку. Эмилия стояла, сжимая виски, отчаянием и ужасом были ее эмоциями, которые проступали на лице ее, как слова на бумаге, и на губах, дрожащих... Или говоривших? Что?
- Что?- вторила мысленному вопросу Керолайн, вглядываясь в лицо кузины, и, словно бы, поняв наконец смысл шепота, движение рук, касающихся теперь горла.- Эмилия... Эми!
Нет, Эмилия, только не обморок! Резкое движение телом, чтобы быстрее вскочить на ноги и оказаться рядом с внезапно оседающей любимой ее кузиной, но она не успела. Расслышав только
- Прости меня... Она успела лишь взять холодную ладонь испанки, пропитанную испариной с внутренней стороны. Какое место может занимать обида и горечь, если перед твоими глазами бесчувственный близкий тебе человек. И пусть бы Эмилия сто раз еще кричала на нее, рвала волосы и ударяла по щекам, может быть она бы делала всё правильно, всё равно Керолайн бы прощала ей всё, зная, что кузина делала это не со зла, а лишь с добрыми намерениями. Ну зачем, зачем я начала это всё? Спокойно бы послушала, без всего этого. Idiot*! Подлетев быстро к Эмилии, она первым делом, вновь сев на пол, положила голову кузины на свои колени и стала похлопывать ладонью по щекам. Никакой реакции не последовало, из-за чего Керри с испугом в глазах стала причитать на чистом испанском всё, что вспоминала ее память. Укоры, гневные обещания, что "если ты не очнешься, я тебе за шиворот снег затолкаю"... Лишь бы очнулась... Но нет. Выходить из кабинета не стоит - Елена встретится, будет неприятный разговор. Нет... не переживу. Что же, что же делать? Вновь приобретшие чистую светлую синеву глаза маркизы стали меланхолично бегать по кабинету ища то, что всегда могло помогать в трудную минуту, кроме солей (соли нюхательные испанки никогда с собой не носили, полагаясь на своё здоровье так же как и на своё уравновешенное состояние).
- Эмили,- зашептала светловолосая девушка, аккуратно кладя голову подруги на пол, встала, пройдя к двери и закрывая кабинет изнутри.Для верности... После, подлетев к столику с графином и беря его в руки, оказалась вновь склоненной над баронессой, уже решив приводить в сознание дорогую подругу известным всем способом. Первая попытка была безрезультатной, на вторую девушка, похоже стала подавать признаки жизни, начиная вертеть головой.
- Наконец-то! Эмилия, очнись! Querida mía, te pido, dile algo**,-вновь ладони прикасались к ее щекам, теперь горевшим пунцовым цветом, словно в лихорадке. И тихий голос ее. Керри чуть не с ужасом не отшатнулась от нее.
- Не трогайте меня... Я больше не буду... Прошу, нет,- непроизвольные взмахи руками, качание головы из стороны в сторону, сильно сомкнутые веки. Керолайн поняла, что сейчас переживала Эмилия в сознании и ей хотелось ка можно быстрее ее вытянуть из него. Схватив просто-напросто ту за плечи, без объяснений приподняла и встряхнула.
- Эмилия, очнись!- прикрикнула и прижала кузину к себе, гладя размеренно ее по спине.- Всё хорошо, Эми, ты дома. Всё хорошо... Ничего нет уже, всё прошло и ты со мной...
Как это всё-таки страшно - воспоминание чего-то болезненного для души и тела.

_______________________
Idiot* (исп.) - идиотка
Querida mía, te pido, dile algo** (исп) - Дорогая моя, прошу, скажи хоть что-нибудь.

И разговор медленно, но верно
перетек во всепрощение (с) Лана
Воздух сжат стенами, слишком туго, не до смеха.(с)
Пролетая над гнездом кукушки.

Странная вещь наше подсознание. Оно хранит такие вещи, о которых мы уже и не вспоминаем, не хотим вспоминать, забываем за каждым витком проживаемой нами жизни. И всё же... всё же ведь они в нашей памяти. Разложены ли по полочкам, или сброшены неумелой "рукой" в кучу, но они присутствуют и могут напомнить о себе. Дай лишь шанс им.
- Керри...
Керолайн вскрикнула тихо и приглушенно. Она могла вздохнуть уже спокойно, ведь ее кузина смогла сказать уже хотя бы слово, а дольше уже можно было приводить и в окончательное чувство. Но она продолжала держать ее голову на своих коленях, гладить ее по темным, почти что черным растрепанным волосам, прилипшим к липкому лбу, шее, лицу.
- Эми, пожалуйста. Открой глаза. Te ruego, el sol*,- чуть тронув испанку за плечо тут же отдернулась, едва не получив удар локтем и всё. Эмилия замерла, словно она была фарфоровой статуэткой - холодной, бледной, неживой. Она лежала вся сжавшаяся, словно пугливый котенок, оторванный от матери сразу же после рождения, плечи размеренно, но с редким подергиванием вздымались вверх и вниз. Керри, словно не понимая, что происходит, закусила палец меж зубов, чтобы не дать волю слезам. Боль отвлекла хотя бы от этого не прошенного чувства, зато теперь она могла почти спокойно говорить.
- Эми, ты дома, дорогая моя. Тебя там нет. Туда ты больше не вернешься, глупышка. Успокойся, это всего лишь тебе привиделось...
Много, много слов, которые она всегда повторяла, когда была у нее в палате. Много слов она помнила и до сих пор, могла произнести их с точностью до буквы и запятой. Она их повторяла день изо дня, вселяя уверенность в свою родную душе испанку. Сейчас она способна была проклясть всё на свете и князя со всеми мужчинами заодно тем более. Все Вы приносите лишь страдания нам. С самого рождения и до самой смерти. Намеренно или нет. Всегда боль... Пребывая в своих мыслях, испанка, скользя ладонью по плечам и голове баронессы, не заметила, что та уже открыла глаза и смотрела на свою "сестру". Встревоженный и полный глубокого едва скрывающего ужаса взгляд, который Керолайн опустила на женщину. Mi pobre chica.** Что ты так на меня смотришь? Ужасаешься на то, что натворила? Глупая ты. Хоть и старше меня. Смотрит и качает головой медленно-медленно, словно говоря - "не пугайся, всё же хорошо, не видишь?" Но слезы, вдруг потекшие из глаз Эмилии говорили об обратном. Сердце сжалось при виде этих влажных дорожек. Никогда не любила плакать сама при свидетелях, но видеть плачущего человека, который тебе очень дорог... выше всяких сил.
Наверное это было желание их обоих - не важно, в общем-то - но порыв обнять свою родную был тут же исполнен.
- Милая, милая моя Керри, простишь ли ты меня?
Керолайн Монтес лишь приглушенно засмеялась, давясь таки не вырвавшимися слезами, проводя по темным волосам руками.
- Ты глупая, если будешь думать, что я не прощу тебя. Это я виновата. И не надо мне говорить ничего. Потом. Всё потом. И князя забудем, и всех, всех забудем до другого времени. Не стоят они этого. Не стоят...
Так просидев чуть ли не допоздна, на полу, они проговорили о всяких пустяках, не задевающих никоим образом ту тему, о которой пыталась поговорить Эмилия со своей кузиной. А стоило ли говорить об этом? Керолайн уже после, сидя на подоконнике своей комнаты и глядя в удивительно чистое зимнее небо на звезды, не смогла даже и представить этот разговор. Так он и был забыт. До другого случая. И вновь, удивительнейшим образом сплетаясь причиной, которой вновь оказался никто иной как князь Вяземский, настала ночь после Рождества.
_________________________________
Te ruego, el sol* (исп.) - прошу тебя, солнце.
Mi pobre chica** (исп.) - моя бедная девочка.

Сдерживать себя, когда обидно,
и не устраивать сцен, когда больно —
вот что такое идеальная женщина.
© Коко Шанель
вранье...

Ну вот и всё... Время за полночь и бал подошел к логическому своего завершению, сеньориты и сеньоры. И что мы из этого почерпнули? Хорошее? Плохое? Всегда невозможно понять и разделить эти две вещи. Почему я не могу сразу же понять, что ничего не выйдет. Это пустая трата времени. Да и еще Эмилия. Уехала, оставив записку через графа. И граф Шереметев тут не при чем? Ха!
Керолайн Монтес, сидя в карете лицом по направлению движения, слушала размеренный стук колес в паре с цокотом копыт и всё время о чем-то думала. Она посмотрела на пустующее место напротив себя и нахмурилась, вновь вспомнив всё, что было на Рождественском балу. Нет, бал был просто прекрасен, танцы, встречи и разговоры с новоиспеченными знакомыми и друзьями, беседы с менее приятными лицами, снова танцы с ними же. Голова могла закружиться от всего, что попытаешься вспомнить, но Керри решила отмести всё это, трезво поняв, что даже с хорошим балом настроение было подпорчено. Граф Шереметев был первым, кто это смог сделать, правда разговор с ним (или попытка поговорить) был и не таким уж и холодным. Похоже, я даже смогла его озадачить своим вопросом о нем и Эми. Наверняка ведь что-то осталось. Наверняка. Эхо вопроса так и осталось в далеком закоулке памяти, перелистывая словно страницу следующий эпизод. Семья Вяземских, собственной персоной. Маркиза невольно поморщилась, не зная даже что и думать о них. Семья, по ее мнению, было чудом. Но один факт, что старший князь Вяземский с супругой ее с Эмилией невзлюбили сразу же, а молодой Андрей Вяземский просто чуть не очернил имя Эмилии одним лишь разговором наедине с зимнем саду особняка; что до Элен, то она Керолайн понравилась сразу же, вспоминая эти смеющиеся добрые глаза, ее улыбку, то как она вела беседу.
Карета внезапно для маркизы подалась резко вперед и тут же остановилась, заставив забыт всё, о чем думала испанка. Керри потянула ручку кареты, открывая ее и подавая подоспевшему лакею руку, чтобы выйти на улицу и там - пара шагов до дома на Аптекарском переулке. Она не могла о чем либо подумать сейчас - но разговор с сестрой неизбежен. Ей было обидно. За всё. За то, что та повела себя так беспечно - и пусть виноват не сам князь, а сама Эми, она всё равно винит из обоих!. За то, что Эмилия так внезапно исчезла из зала, а потом оказывается, что она сидела в одной из комнат и книгу читала. Зла на всё и вся! Поэтому, только уже оказавшись в гостиной дома, Керолайн заметила, что Эмилия преспокойно полулежит к кресле (Елена, слава  Святой Марии, не проснулась еще). Маркиза подошла к только недавно разогревшемуся камину и стала смотреть в зеркало, чтобы снять тяжелые серьги с изумрудами. Но она так и не заметила, как рядом уже через секунда оказалась Эмилия и схватила кузину за локоть цепкими пальцами.
- Caroline,- белокурая испанка лицо дернула в нетерпении уголками губ, посмотрев на отражение своей "сестры". Она всегда знала, что это полное имя что-то значит. Опять будет бить меня? Ну-ну.- Ты со мной решила не разговаривать? Тогда объясни причину и я буду довольна и этим, раз так.
Женщина, наконец сняв изумруды и положим их на полку камина, медленно развернулась к баронессе, прошуршав довольно громко юбками и долго молчаливо вглядывалась в глаза Эмилии. Заговорить она смогла лишь через неопределенно долгое время.
- Меня просто поражает кое-что в тебе, Эми,- спокойно начала Керолайн, пожав плечами. Поражает не меньше чем удивляет и злит.- Совсем недавно ты меня поучала, что мне не стоит знаться с определенными людьми и быть осмотрительной при встрече с ними. И что я вижу? Ты. Сама. В саду и... с кем? С князем Вяземским собственной персоной. Ты понимаешь, что это опорочило бы тебе имя?! Он молодой и глупый в свои года, но ты-то... ты? Darling, eres no lejos de ella se ha ido!**

_______________________
Ya hemos venido?* (исп.) - мы уже приехали?
Darling, eres no lejos de ella se ha ido!** (исп.) - Дорогая, ты не далеко от него ушла!

- Уж не ревнуешь ли ты меня, моя родная?
Было неожиданно. Керолайн даже и не предполагала, что Эмилия скажет что-то в таком духе. Туше! Керри застали врасплох так, что ей тоже захотелось усмехнуться, более того, она даже чуть рассмеялась, опустив голову и пройдя ближе к сестре, сидевшей в кресле. Что? Ревновать? К чему, Santa María?!.
- Да, ревную тебя о всем, кто вообще подходит и заговаривает наедине,- полу заговорщически и с иронией ответила ей испанка, проведя по волосам медленным и плавным движением руки, приглаживая выбившиеся из прически непослушные волосы, слушая Эмилию и кивая время от времени словно болванчик, головой. Взгляд блуждал по комнате, словно проверяя порядок, но она была полностью одним лишь слухом. Развращать? Ты думаешь, что я та подумаю? На счет него, не знаю, но раз так...
Не веришь?- резкий поворот головы но ничего не ответив, так и смотрела в темные глаза Эмилии. та поняла это по своему и продолжила, будто уверившись в своих предположениях.- Не верь.
Вот так-то просто, да? "Не верь". Спасибо, Эмилия. Столько лет вместе и "не верь"!
Вновь это тягучее раздражение стало разливаться прямо из сердца и эта печальная горечь, такое ощущение, что она уже чувствуется во рту. Поморщившись и повернувшись к кузине в пол оборота, оперевшись на спинку стоящего дивана, скрестила руки и ждала, когда Эмилия наконец закончит всё, что хотела сказать. Ничего хорошего, правда, она так и не услышала - никаких точных слов о том, что было. Разговор? Он может быть любым. Неужели трудно было просто успокоить меня??! А этот вопрос? Керри передернуло всем ее трепетным существом.
- Что?- почти хрипло спросила она, после чего, откашлявшись, задала еще один вопрос, который вдруг стал ее мучить.- Кто же первый тогда?
Наверное, получить ответ на это вопрос ей получить вроде бы и хотелось, но с другой стороны стороны, боялась, что всплывшая догадка могла просто ее обнадежить. Хотя, к чему? Никто не захотел в любом случае мне ничего говорить. Сперва граф, теперь и Эмилия. Хороши. Два сапога пара, а я между ними, словно лишняя, только мечусь ради своего удовольствия, наверняка. А это ее "- А в мои года я должна быть чопорной и сухой старой мужененавистницей,.. " Осталось только тихо вздохнуть и понять, что она не будет разговаривать, вновь разговор, вновь не то. Вновь какие-то обиды, когда можно было просто всё объяснить. И только мысль о том, что уходить - это верное решение, расслышала слова, сказанные уже другим тоном.
- Прости, я не хочу ругаться, но ты меня выводишь из себя.
Разочарованность, в секунду сменившаяся удивлением и болью. Керолайн закусила губу, не в силах совладать с ощущением вины на своих плечах и не сразу поняла, что всё-таки нужно поговорить. И именно лучше сейчас.
- Эми,-окликнула испанка свою кузину уже почти у самой двери, быстро пересекла гостиную и, встав позадин ее, положила обе руки ей на плечи и голову на одно из них, прошептав.- Прости меня. Я беспокоюсь за тебя, el sol. Поэтому и веду себя так неадекватно. Пойми меня, пожалуйста. Я не хочу, чтобы всё превратилось в мусор лишь из-за чего-то необдуманного. Прошу лишь, скажи. Что считаешь нужным - я верю тебе.
Подняв голову, повернула за плечи баронессу к себе лицом.
- Ты же знаешь, что я всегда верила всему, что ты скажешь мне.

Как только Керолайн услышала то, чего больше всего ожидала услышать, стало всё ясно, почему вдруг заметила графа Шереметева одного, без Эмилии, в то время как во время вальса они уходили вдвоем. Значит у них проходил разговор. Во всё том же саду, что и... Догадка за догадкой - маркиза вдруг так же ясно поняла, что не она одна видела Эмилию в тени деревьев с князем. Страх резким толчком заставил белокурую испанку сделать шаг назад, прикрыв ладонью рот. Что либо сказать? Керолайн понимала, что лучше не стоит, иначе они ни до чего не договорятся. А ведь с ее языка вот-вот хотели сорваться слова "Я же тебе говорила, а ты не слушаешь никого., только себя и свою глупую безответственность. Поэтому она была даже рада, что смогла сдержаться от дальнейшего понукания кузины, осознав, что этим делу не поможешь. Сейчас не это важно, а совсем.. совсем другое.
Ощущая на своих плечах объятья Эмилии, хотелось разрыдаться, прося прощение за свое недоверие. Ведь всю жизнь они были рядом и доверие было больше чем своим родителям. Как так могло всё произойти, Керри не смогла бы достаточно четко сказать. Только она верила, что теперь всё будет по-другому. И тихий успокаивающий, словно колыбельная песня, такой родной, близкий. На глазах вновь стали наворачиваться слезы, но Керолайн из быстро смахнула рукой, чуть отстранившись потом и всмотревшись в усталые глаза Эмилии.
- Я верю тебе Эмилия. Верю, что ты и князь там оказались случайно. Верю, что... ты с ним просто разговаривала на тему, далекую от всего межличного.
Это просто мои предрассудки, которым я поверила сразу же и с удовольствием, чем Эми. Почему я так подумала на нее? Она же совсем не такая. Да, говорила о князе Вяземском всё хорошее, да сказала, что он замечательный человек и собеседник, рассказала об их знакомстве в театре. А я... Керолайн закусила губу, опустив взгляд, прижавшись вновь к темноволосой испанке. А я сразу же заподозрила опасность, что он... нет. Почему я так подумала, почему начала злиться и нервничать из-за этого? Так и не разобравшись со своими многочисленными вопросами, Керолайн решила продолжить расспрашивать об Эдуарде Шереметеве, личность которого почему-то сейчас ее стала волновать больше. После слов о том, что о разговоре ее с князем она ничего конкретного не станет говорить даже не задели маркизу - это была не тайна Эмилии, значит всё было связано с Андреем Вяземским. Была бы на месте Эмилии, сделала бы то же самое...
- Что ты еще хочешь знать?- после слов кузины Керолайн вдруг явственно почувствовала, как женщина стала пробирать мелкая дрожь, что очень напугало (вновь) испанку. Тут же взяв ее за руки, вдруг ставшими такими холодными, и уведя к диванчику, буквально посадив на него, стала греть ее руки в своих.
- Эмилия, он тебя обвинял в чем-то? Скажи. Эдуард тебя обвинил в чем-то, да?- спокойным и тихим голосом начала Керри, с опаской глядя на лицо сидящей рядом испанки.- Вы поругались. Он пришел в зал сам не свой. Даже меня на менуэт пригласил, чего я от него уж точно не ожидала. А перед этим... даже разговаривал. И чета Вяземских... Но это не важно.
Чуть нахмурившись, Керолайн де Монтес отвела на мгновение свой взгляд, чтобы отвести от мыслей и воспоминание о княгине и князе Вяземских, которые весьма холодно отнеслись к гостье из Испании, что не могло укрыться ни от чьего взгляда. Самой маркизе было всё равно на мнение других о себе - в число "других" как раз и причисляла чету Вяземских, - но странный укол обиды почему-то требовательно не желала оставлять женщину в покое.