Когда Жаннет проснулась, за окном уже стемнело. Что, впрочем, неудивительно - бал закончился под утро, потом нужно было проводить гостей, и Жаннет так утомилась, что, после бала, добравшись до своей кровати, она уснула, не переодеваясь, а потому обнаружила, что все еще в бальном платье.
Сменив праздничный наряд на более тривиальное шелковое дневное платье, Жаннет отправилась искать графа, гадая при этом, спит он или нет, и если нет, то дома или уехал по делам. Столько всего нужно было обсудить, поделиться впечатлениями, прочитать поздравления – Жаннет была уверена, что из Москвы, где у графа было немало знакомых, пришло не одно письмо.
В доме было так тихо, что Жаннет, не решаясь нарушить эту тишину, выскользнула из комнаты в коридор как можно неслышнее. Неудивительно, Жаннет была в курсе намерений графа отпустить всю прислугу по домам. Прикидывая, где может быть сам граф, она спустилась по широкой лестнице, решив заглянуть в кабинет или библиотеку, где его обычно можно было застать, но присутствие людей по светившейся из-за двери полоски света обнаружила в малой гостиной.
Неслышно открыв дверь, она остановилась на пороге. Граф сидел в кресле в компании одной только новогодней елки с чашкой кофе, полностью погруженный в какую-то увесистую книгу, и параллельно курил.
Жаннет наморщила нос. Она всякий раз именно так реагировала на курение графа, но перевоспитывать его не пыталась. Тем более что запах от сигар, которые он курил, не был настолько неприятным, чтобы она не могла его переносить, и Жаннет миролюбиво мирилась с такой привычкой.
- Добрый вечер, - решив произвести эффект внезапности, она порядочно хлопнула дверью и, подойдя к графу, несколько безапелляционно потянула на себя корешок книги. – Что это за фолиант? На Рождество надо читать сказки, а не философию или политику!

Жаннет с улыбкой наблюдала, как моргает, соображая, граф, отметив про себя, что вид у него довольно забавный. Наконец он вернулся из книжной реальности и тотчас же засыпал заботливыми вопросами.
- Мари!? Сказки уже не увлекают меня, как это. Попросить принести тебе чего-нибудь? Чая? Может приказать подать ужин? Я думаю, ты со вчерашнего обеда ничего нормально не ела!
- Не стоит беспокоить из-за таких пустяков Феда, - улыбнулась Жаннет. – Обойдусь пока без чая. Да и, честно говоря, не хочется ничего, голова совсем другим занята. Только о бале и думается! Вы даже не знаете, сколько комплиментов отвесил мне граф Карницкий, пока мы танцевали вальс, - рассмеялась она.
Граф как будто прочитал ее мысли насчет кучи коробок под елкой, ибо кивнул на нее:
- А вот тут подарки, большая часть из них твоя. Я честно старался вести счёт, но где-то на 50 упаковке бросил это дело! Ты только приехала, а твоя слава уже летит далеко впереди тебя.
- О да, я уже наслышана, - засмеялась Жаннет, вспоминая разговоры с Полиной и мадам Дюваль и с невольным удивлением глядя на кучу подарков и мысленно удивляясь, откуда столько. Ведь до бала круг ее знакомых едва насчитывал десяток человек, после бала, правда, вырос, но не настолько же. – По-русски это называется «слухи» и это весьма забавная вещь. Иногда узнаешь о себе такое, чего сам даже не предположил бы!
Граф тем временем вытащил из кучи один сверток и пробежал глазами поздравление.
- Ну вот, из Москвы от княгини П. "Для прекрасной и юной маркизы". И как она всё узнаёт? – пробормотал он, подавая Жаннет подарок.
- Что, в самом деле для меня? – вскинула брови Жаннет. – Подумать только! Мы с этой дамой даже не видели друг друга, а она посылает мне подарок. Какие же в России хорошие люди! Думают даже о тех, с кем знакомы лишь заочно.
Недолго думая, Жаннет взяла подарок от княгини П. и села с ним прямо на ковер возле елки.
- Как это увлекательно – рассматривать подарки, - улыбнулась она. – Мне нравится не только распаковывать их, но даже просто смотреть на такую кучу в пестрых обертках. Рассортирую-ка я их для начала, - Жаннет отложила подарок княгини чуть в сторону и взяла следующий, читая вслух надпись. – «Маркизе от баронессы А.». «Юной Жаннет». А, это от той дамы, с которой меня познакомил граф Карницкий, она приходится ему сестрой. И это тоже мне… А вот это уже вам, граф, - она повертела в руках сверток и отложила отдельно от двух кучек. – Тоже, кстати, из Москвы. А! Вот!
Этот возглас был вызван вывалившимся из общей кучи мягким знакомым на вид свертком. Жаннет тотчас же узнала его – именно этот конверт просила вчера передать графу Эмилия. Значит, он до сих пор его не открыл!
- Помните это? – она встала и потрясла конвертом почти перед носом графа. – Вы же обещали показать мне, что там! Как вы там меня назвали? Любопытная Варвара? С него и начнем, - она подала сверток графу. – Открывайте!

- Эх, если бы все слухи выливались только в подарки, на самом деле опасная это вещь. Так что Жаннет, это тебе совет от меня, никогда не слушай, что говорят в обществе, какие бы достоверные факты они не приводили. Если хочешь узнать правду - спроси у главного лица, если он сможет, он ответит, если нет, значит не наше это дело. Но никогда не верь этим болтливым кумушкам и сама не болтай!
Жаннет с улыбкой выслушала наставления графа, про себя думая, что он немного переборщил с «не болтай» - Жаннет пока не замечала за собой склонности разносить сплетни. Однако предложение прямо спросить у виновника слухов об их правдивости зацепило ее внимание. Она слегка смущенно отвела глаза. Быть может, ей стоит именно так поступить сейчас?
То ли граф заметил это, то ли просто хорошо знал ее, но вопрос, последовавший за этим, вынудил Жаннет смутиться еще сильнее.
- Со вчерашнего вечера я чувствую странность, что-то ты надумала там себе, да? – неожиданно спросил он. - Обо мне и Эмилии, что-то тебя беспокоит, вчера ты настаивала на танцах, сегодня спешишь открыть именно этот подарок, хотя там есть множество более интересных вещиц. Ну что ж, пока Варваре нос не оторвали, посмотрим что там.
Жаннет почувствовала, что краснеет. Немудрено, она не умеет скрывать эмоции, и ее подозрения наверняка написаны у нее на лице. Со стыдом думая, что она так не доверяет близкому человеку, Жаннет тем не менее не отрывала глаз от рук графа, снимавших обертку. И не зря. Результат превзошел ее ожидания.
Граф невесело, но так же пристально смотрел на увесистую стопку писем.
- Видишь, Жаннет, определённо в той куче есть более интересное, - безмятежно улыбаясь, он кивнул в сторону елки.
Однако Жаннет не послушалась. Она в замешательстве смотрела на стопку писем, испытывая самую пеструю гамму эмоций  - стыд за свое любопытство, само любопытство, смущение, удивление, растерянность перед таким странным подарком.
- Что это? Письма? Почему письма? – она заморгала, как заморгал минутой ранее граф. Рука сама потянулась к стопке конвертов, и Жаннет вовремя спохватилась, чтобы одернуть ее назад.
Фраза о том, чтобы она вернулась к подаркам под елкой, неожиданно показалась уловкой, чтобы отвлечь ее внимание, как маленькую девочку отвлекают конфетой от взрослых разговоров. От этого она почувствовала себя совсем не в своей тарелке. Дивясь своей подозрительности, в которой граф только что уличил ее, она не знала тем не менее, как с ней справиться. Несмотря на смущение, этот странный подарок продолжал интересовать ее. Разумеется, первым желанием было почитать хоть одно, но, разумеется, она ни за что не стала бы этого делать, а потому оставалось только вопросительно смотреть на графа и ждать, пока он сделает это сам.
Вместо того, чтобы вернуться к куче коробок и свертков, она подошла поближе.
- Что это значит? Почему так много? - она вопросительно посмотрела в глаза графу. – Ничего не понимаю. Эмилия сказала, это рождественский подарок вам, но я ни за что не поверю, что она написала роман в письмах и прислала его вам на рецензию, и не вздумайте мне это сказать. Быть может, я не понимаю чего-то, так объясните мне, ибо я решительно отказываюсь понимать, почему на Рождество нужно дарить какую-то переписку!
Она замолчала, глядя на письма. Такие старые, пожелтевшие, как будто много лет лежали где-то в углу. Не лучше ли, как говорит сам граф, не гадать, а спросить у него самого прямо?
- Граф, вы только что  сказали, чтобы я не болтала и не слушала сплетен, а спрашивала, - глядя ему в глаза, решилась она. - Так ответьте мне и разрешите вопрос, который волнует меня: что это за письма и что у вас с Эмилией?

Жаннет думала было, что он снова станет отнекиваться, и придумывала уже, как заставить его разговориться, но граф, помолчав немного, видимо решил открыться.
Жаннет слушала, едва не открывая рот. Теперь многое становилось ясным. Значит, Эмилия – давняя любовь графа?! Она даже слегка улыбнулась. И стоило ли от нее это скрывать? Мало ли кто кого когда любил, ведь это так просто, так понятно! Теперь многое становилось ясным. Перепады настроения графа, их ссора в кабинете, письма… Значит, это их переписка с графом! Выходит, не только он не может избавиться от обиды!
Но на середине речи Жаннет задумалась. Многое… но не все. Выходит, как-то связан с этим загадочный муж Эмилии? Если он на самом деле русский, граф должен его знать. Надо было все же не молчать, а спросить баронессу еще на балу, и не пришлось бы теперь выпытывать это у графа!
- Прости меня Жаннет, теперь ты возможно возненавидишь меня, в твоих глазах я верно теперь... – не договорив, граф отвел взгляд в окно.
- Подождите, подождите, граф, - Жаннет жестом остановила его и, расхаживая из угла в угол, взволнованно заговорила: – Вы, верно, не договорили, ибо из того, что вы сказали, не следует ничего ужасного. Вы с Эмилией полюбили друг друга, расстались, что в этом такого? Не всякая любовь приводит к браку, иногда влюбленным приходится расстаться… Но ведь есть что-то еще? – она остановилась и снова посмотрела графу в глаза. – Вы простите, что я лезу, быть может, не в свое дело, но сколько можно? Кругом тайны, тайны, тайны, а я ненавижу тайны! Вы сказали, что я подозреваю вас с Эмилией. Но как было не подозревать, когда вы то притворялись ее другом, то отзывались весьма нелюбезно? Впрочем, это мне теперь понятно. Но сама Эмилия? Какой-то загадочный муж, которого она не видела уже много лет, православная церковь, в которую она ходит, будучи испанкой…  Так какое решение? Что ужасного произошло? И… - она собралась с духом. - Кто этот муж, вы его знаете?

Жаннет молча стояла посреди комнаты, с трудом вникая в смысл сказанного.
- Что?... – выдохнула она. – Вы… вы шутите… да?..
Но, глядя графу в глаза, осеклась, поняв, что ему не до шуток.
- Это немыслимо… - с трудом роняя слова, она резко отвела растерянный взгляд, и надо же было этим письмам снова попасться ей на глаза.
Жаннет резко зажмурилась и схватилась пальцами за виски.
Позднее педагоги назовут это юношеским максимализмом. Но сейчас Жаннет это не могло прийти в голову. Ощущение было такое, будто мир вокруг рушится.
- Я готова была предположить что угодно. Что вы знаете этого мужа, что вы из-за даже него расстались… - прошептала она. – Но что это вы сами…
Внезапно мысли стали выстраиваться в четкую и наконец понятную картину.
Десять – так ведь сказал граф? – лет назад эти двое решили не что иное, как пожениться. И граф, которого она почитала образцом добродетели, бросает – кого! Жену! Сбегает от нее, прячется, как трус. Врет всем вокруг. А может, наоборот, Эмилия без зазрения совести сбегает от него? И тоже врет? А теперь заявляется и строит из себя ее и его подругу. Значит, там, в кабинете, они устроили «семейную ссору»?
Но еще больнее стало, когда она осознала глупость своего положения. Вспомнилось, как она приняла за чистую монету «дружбу» графа и Эмилии, как принимала баронессу в доме, полагая, что она с графом добрые знакомые. «Друзья графа – мои друзья»… Это же она сама сказала. Как глупо она, должно быть, выглядела! Передавала «подарок» Эмилии, радуясь тому, что та поздравляет близкого ей человека с Рождеством и искренне веря, что это ему приятно! Если бы обо всем этом знали люди, как бы они хохотали над ее наивностью!
Обман… обман сразу двух людей, которым она доверяла безгранично. Обман грубый и жестокий. Глупая, наивная девчонка! Только что обижалась, что ее держат за маленькую, а сама вела себя, как младенец!
- Значит, когда мы с вами впервые встретились, вы были уже женаты? – открывая наконец глаза, ядовито бросила она. – Так вот он какой, муж, который «как будто есть и как будто его нет»! А ведь вас-то я считала честным человеком, почти идеалом! И кто же из вас сбежал первым? Впрочем, не отвечайте. Мне достаточно того, что я уже поняла! Мне все равно, кто из вас прав, кто виноват, это дело ваше. Хотя это, конечно, верх честности скрывать собственную жену! Впрочем, я поняла и простила бы вас обоих… Но мне, мне зачем вы лгали?!
На эмоциях она рванулась вперед.
- Пусть раньше я была маленькая, - она почти кричала, - но теперь? Неужели я, случись у меня что-то, скрыла бы от вас правду?! Я думала, что и вы честны со мной. А вы оба обманывали меня! А я, как дурочка, верила! Быть может, вы смеялись над тем, как я радуюсь вашей с баронессой «дружбе»? Да неужели вы думаете, что если бы признались мне сразу, я не поняла и не простила бы вас? Но лгать! Это низко, недостойно!!!

Жаннет с несколько ядовитой ухмылкой выслушивала оправдания графа. Она так и думала, что он скажет именно это. Однако когда он взял ее за руки, она не отняла их, лишь с той же ухмылкой отвела взгляд. Она не знала, что ей делать. Граф искренне раскаивался, переживал, это было видно, но, похоже, слишком свежа была обида, чтобы Жаннет бросилась к нему в объятия и простила все и сразу. Ей все равно было унизительно вспоминать собственную доверчивость, и обида продолжала кипеть.
- Разумеется, вы заботились именно обо мне, - продолжая ядовито усмехаться, заговорила она, когда граф сел. Несмотря на просьбы графа простить обиженные слова так и выпрыгивали наружу. – Ведь всякий раз, когда люди врут, они прикрываются хорошими намерениями, и чем грубее ложь, тем лучше намерения. Но есть ли такие блага, которые стоили бы такой лжи? Вы боялись, что я сделаю выводы из вашего неудачного брака? А того, что я перестану доверять вам, вы не боялись? Ах да, - она рассмеялась. – Вы правы, граф. Какой хороший способ – совершив гадость, назвать ее ошибкой и сделать вид, что ничего не произошло! Вместо того, чтобы признать свою вину и исправить, что можно! Граф, это лицемерие!
Жаннет хотела было снова начать метаться из угла в угол, но снова бросила взгляд на письма. Схватив их, она пролистала пачку конвертов.
- А это верхнее, я так полагаю, послание, написанное недавно? - она потеребила верхний конверт, который оказался совершенно новым и отличавшимся от всех остальных. - Я ругаю вас, а ведь здесь замешан еще один человек, которому я могу сказать то же самое, - она бросила письма обратно на стол. – Нет, хочу сказать о же самое! Сейчас я поеду к Эмилии... Нет, - удивилась внезапно созревшей мысли. – Мы поедем туда вместе! И попробуйте, глядя друг другу в глаза, лгать при мне! А это возьмем с собой, - Жаннет кивнула на письма и, схватив, сунула графу в руки. – Вставайте, граф, вставайте, едем!