Дочь поэта Ф.И.Тютчева Анна Федоровна, фрейлина цесаревны Марии Александровны, в своих воспоминаниях писала об императрице Александре Федоровне: «Император Николай I питал к своей жене, этому хрупкому, безответственному и изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому, единственным властителем и законодателем которого он себя чувствует. Для него эта была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой и украшенной драгоценными каменьями клетке, которую он кормил нектаром и амброзией, убаюкивал мелодиями и ароматами, но крылья которой он без сожаления обрезал бы, если бы она захотела вырваться из золоченых решеток своей клетки».
В 1835 г. вокруг императрицы Александры Федоровны образовался кружок кавалергардских офицеров, дежуривших при ней. Она называла их «мои четыре кавалергарда». Среди них были: штаб-ротмистр Адольф Августович Бетанкур; поручик князь Александр Борисович Куракин; поручик Григорий Яковлевич Скарятин; поручик князь Александр Васильевич Трубецкой. В письмах императрицы Александры Федоровны к графине Софье Бобринской, опубликованных Э.Г.Герштейн в 1962 г., кавалергард Скарятин фигурировал под кличкой: Маска; Трубецкой — Бархат.
На совместный сбор прусских и русских войск в польский город Калиш, который проходил в период со 2 августа по 10 сентября 1835 г., от лейб-гвардии Кавалергардского полка были командированы «А.А.Бетанкур — командиром гвардейского сводно-кирасирского эскадрона и взвод под командованием Г.Я.Скарятина и А.М.Олсуфьева». В письме к графине С.А.Бобринской из Калиша императрица так описывает торжественную встречу русских и прусских войск в присутствии короля Фридриха-Вильгельма III: «Верхом со своими кавалергардами я дефилировала перед моим отцом (добавлю в скобках, рядом с Маской) <…> Маска меня занимает и даже вызывает жалость, когда мне это кажется слишком серьезным». Герштейн называла Г.Я.Скарятина платоническим обожателем императрицы.
Фаворитом же императрицы Александры Федоровны был князь Александр Васильевич Трубецкой (1813-1889). В письме к графине Бобринской императрица писала: «Бархатные глаза (будем раз навсегда говорить обо всем Бархат, так удобнее) могут рассказать вам о бале. — Они словно грустили из-за участи брата, но постоянно останавливались на мне и задерживались возле двери, у которой я провожала общество, чтобы перехватить мой последний взгляд, который между тем был не для него».
Брат фаворита — князь Сергей Васильевич Трубецкой (1815-1859), корнет лейб-гвардии Кавалергардского полка. Его судьба удивительным образом связана с судьбою Лермонтова. Они познакомились в 1834 г., когда Лермонтов учился в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. В 1840 г. вместе воевали на Кавказе. Сергей Трубецкой — секундант на дуэли Лермонтова с Мартыновым, скрытый участниками дуэли от следствия.
1 сентября 1935 г. Дантес сообщал в письме Геккерену: «На днях Сергей Трубецкой и еще двое моих товарищей более чем обильно отужинали в загородном ресторане и на обратном пути принялись крушить фасады пригородных домов; можете себе представить, какой шум случился назавтра. Владельцы явились с жалобой к графу Чернышеву, а он приказал посадить виновников на гауптвахту и направил рапорт Его Величеству в Калугу». С.В.Трубецкой 27 октября 1835 г. «за причинение ночью в Новой Деревне с двумя другими офицерами беспорядка и по жалобе жителей» был переведен корнетом в Орденский Кирасирский полк, расположенный в Бессарабии. 19 декабря 1835 г. в письме к Геккерену Дантес писал: «забыл тебе сказать, что князь Трубецкой тотчас отправился в Царское Село благодарить Императора за то, что тот сделал сына армейским офицером».
Николай I внимательно следил за играми своей жены с кавалергардами. Он приставил к этой компании А.Х.Бенкендорфа и А.Ф.Орлова. Императрица писала С.А.Бобринской 22 марта 1837 г.: «Я вам говорила, что это Бенкендорф, Орлов и Раух составили союз против этих бедных молодых людей, которые вели себя безукоризненно <…> Все это было замечено, добавлено наблюдениями, сделанными на Елагином, и вылилось наружу. Император со мной говорил от своего имени и от имени других». Николай I слишком хорошо знал, к чему приводят подобные игры. Недаром же, как пишет А.О.Смирнова (Россет), беседуя с К.И.Арсеньевым, который должен был преподавать наследнику великому князю Александру Николаевичу русскую историю, император сказал: «До Петра вы, а с Петра — я». Историю дворцовых переворотов наследнику Николай решил преподавать лично.
источник:Ссылка
