У каждого есть человек, который никогда не узнает,
как сильно хочется уткнуться в его плечо прямо сейчас...
Отзвенели последние колокольчики карет за поворотом  и вот уже несколько часов к ряду Эмилия сидела неподвижно на подоконнике. Книга, чье название она так и не запомнила, сиротливо лежала у нее в ногах. В такие минуты, ей хотелось биться о стену, опаливать свою кожу огнем, втыкать в свои белые пальчики иглы для вышивания, лишь бы заглушить эту душевную боль ,что терзала ее не первый месяц. Месяца три назад, она кажется нашла способ заполнить пустоту дома, практически ежедневно приглашая «друзей», которые вскоре ей надоели. Недалекая Луиза и Хуана-Мария, насмешливая притворщица Исидора и многие другие дамы, вскоре начали утомлять ее, а о джентльменах она даже не говорила. Любой из них, по сравнению с ее супругом, казался ей шутом и Арлекином. Несмотря на это, злой язычок Эстер (она была в этом уверена) разнес новость якобы о ее интрижке с Гильермо дель Рио. «Вздор! Да как в ее голову вообще могла прийти подобная мысль. Да, этот хлыщ мне проходу не дает, но он настолько туп, что не способен отличить открытую насмешку от поощрения.» - так всегда говорила она себе, однако в минуты отчаяния и душевных терзаний, она была только рада, если бы до Эдуарада дошел этот слух. Не раз она слышала, что его видели в компании той или иной донны. «Он о-бе-щал вер-нуться в по-не-дель-ник..» - про себя по слогам медленно произнесла она, с тоской глядя на пустынную вечернюю дорогу, - а сегодня уже пятница… он меня разлюбил.. а ведь обещал ,что никогда не отпустит. Этого то я и боялась. Боялась, что мы станем похожи на моих родителей, искренне ненавидящих друг другу» 
- Любимый, как же я по тебе скучаю.. – одними губами произнесла она, не отрывая взгляда от той точки, где дорога убегала за угол. Испанка откинула голову назад и прикрыла глаза. На ее щеке появилась крошечная слезинка, которая обожгла ее щеку, словно была каплей кипящей смолы. Резко выпрямившись, она сглотнула комок, застрявший в ее горле, и смахнула слезу.
- Марта! – крикнула она и нетерпеливо дернула за колокольчик, - прикажи Фелиппе заложить карету, а сама приготовь мне платье, то, цвета бордо, что забирала на той неделе от швеи, - приказала она, как только служанка вошла в комнату.
- Да, сеньора, - чуть поклонившись тихо проговорила Марта и удалилась. Как только дверь закрылась, Эмилия вновь сглотнула комок, снова возникший в ее горле. «Я не буду больше плакать. Я не буду.. –  говорила она себе, вновь утирая слезы, - сейчас я успокоюсь… где мое успокоительное? – подумала она, подходя к конторке и роясь в ее ящичках, - найду и поеду в театр. Это меня развлечет. Я не могу больше сидеть в четырех стенах…»Внизу послышались тяжелые и быстрые шаги. «Это он» - подсказало ей сердце раньше, чем она его увидела. Поспешно спустившись с лестницы, Эмилия замерла в нескольких шагах от супруга. В этот момент вся ее обида отошла на задний план и единственное, что ей хотелось сейчас – это крепко его обнять и не отпускать от себя.
- Сеньора.. – голос Фелиппе вырвал ее из оцепенения.
- Не нужно. Я некуда не еду, - бархатным голосом произнесла Эмилия, сделав слуге знак, что он может быть свободен. Как только он скрылся за дверью, Эмилия бросилась на шею мужу, тихо шепча всякий нежный вздор, о том, как она по нему соскучилась, как она его любит и о том, что нехорошо было так ее бросать. Под конец она уткнулась носом ему в плечо и замолкла, наслаждаясь каждой секундой проведенной рядом с ним. Сегодня ей особенно хотелось с ним поговорить и сообщить радостную весть, что сообщил ей Dr. Martínez.
____________
*вся речь - испанский

Отредактировано Эмилия Исабель Монтеррей (2012-11-19 19:11:01)

Со свечой в руках
И с тобой в мечтах
У окна стою
Сердцу ложь пою.
Спустя несколько часов. ночь
Она сидела на середине кровати в одной тоненькой ночной сорочке и смотрела в пустоту.  Ее длинные темные волосы, рассыпались водопадом по ее смуглым плечам, прикрывая,  полуобнаженное тело. В этом лунном свете, она казалась почти приведением. Эмилия совершенно не чувствовала холода. Ей казалось, что она вообще никогда ничего не почувствует. Сегодня вечером, внутри нее словно что-то оборвалось. Что важное, что-то, что уже никогда не вернуть. После того, как ее оттолкнул от себя, словно ненужную тряпичную куклу, любимый муж, она не знала ,что и думать. Самые нехорошие слухи и догадки, кажется, начинали подтверждаться. «Как он мог? Что я сделала?» - эти вопросы стояли перед ней весь сегодняшний вечер. Она медленно встала с кровати и подошла к туалетному столику. Сейчас она была похожа на сомнамбулу. Не чувствуя чуть трясущихся рук, она практически на ощупь достала из ящичка пузырек с успокоительным.  В который раз она пила его за сегодняшний вечер? Амелия бы сказала «К черту успокоительное, здесь поможет только хорошая порция вина» И в чем-то она была бы права, отключить разум, вылететь из реальности… этого и искала Эмилия, чтобы не вспоминать колючих слов, холодного взгляда и равнодушия мужа. Резко откинув в сторону бутилек, графиня оперлась обоими руками о стоик и закрыв глаза опустила голову. «Нужно с ним поговорить» Она вскинула голову «Немедленно» даже не накинув халата, женщина взяла со столика свечу и выскользнула в коридор, как была, босой, растрепанной и в одной сорочке.
Тихонько приотворив дверь в комнату мужа, она вошла в комнату. «Уже спит» - подумала она, услышав мерное посапывание Эдуарда, - «как быстро успокоился» - раздраженно подумала она, - «даже не зашел пожелать спокойной ночи» Поставив свечу на стол возле окна, Эмилия практически на цыпочках подошла к его кровати и присела с караю. «Отложим разговор до завтра. Не хочу его будить» - подумала она, умиленно смотря на сопящего супруга.  Лунный свет, вкупе с отсветом  свечи играл на его лице и волосах.
- За что ты так со мной? – одними губами произнесла испанка, нежно коснувшись рукой его волос и тихонько убрав со лба упавшую прядь, вслед за чем наклонилась к нему и, поцеловав в лоб, встала с кровати, намереваясь отправиться восвояси.

Отредактировано Эмилия Исабель Монтеррей (2012-11-26 02:09:30)

Сама придумала, сама обиделась
Говорят ,что ночью все кошки серы. При лунном свете все кажется другим, нежели днем. Но ты не видишь полутонов, для тебя все либо черное, либо белое. 
Переступая с носка на носок по холодному полу, Эмилия, совершенно не чувствуя холода подошла к окну, где оставила свечу.
- Эмилия? – раздался позади нее хриплый и сонный голос Эдуарда. Такой родной и любимый, и такой чужой.
- Прости, я не хотела тебя будить, - обернувшись, произнесла она.
-Что ты здесь делаешь? - он потряс головой, отгоняя остатки сонливости. -И почему ты не одета? Ты замёрзнешь, - Эдуард уже поднялся с кровати, и взяв халат с кресла, немного неловко и растерянно накинул его на плечи супруги.
- Ты ждешь кого-то другого? – чуть слышно, с ядом в голосе, произнесла Эмилия, в чьей душе с его пробуждением, вновь стало зарождаться раздражение. Его равнодушие сводило не нет все ее попытки заглушить в себе боль и убить червячка изо дня в день подтачивавшего ее душу. Ей казалось, что она не произносила этого в слух, но лишь раздались первые звуки ее голоса в ночной тиши, она, ужаснувшись своим словам, прикрыла ладонью себе рот, - прости. Я не хотела, - пробормотала испанка, -я? Не одета? – с удивлением произнесла она словно во сне осматривая свое одеяние, - ой, вправду, но мне не холодно. Спасибо, - с легкой полуулыбкой сказала она, чуть поежившись в халате, накинутом ей на плечи, - Я хотела с тобой поговорить. О том, что происходит между нами. Но ты спал… Извини, что разбудила, - она подняла на него свои большие, темные, полные печали глаза.
-Иди ложись Эмилия, слишком поздно. - уставшим голосом проговорил Эдуард отходя к окну, и наливая в бокал воды из кувшина.
- Уже иду, ты только пообещай, что мы погорим? Хорошо?
Эмилия сделала пару шагов к Эдуарду и встав на цыпочки, нежно поцеловала его в щеку.
- Спокойной ночи, любимый, - чуть слышно сказала она. «Нет. С утра он вновь меня бросит, как ненужную вещь. Как ветошь. Я же ему не нужна. Не хочу навязываться. Но.. я его люблю. Что делать?» - размышляла она, делая маленькие шажки, в сторону двери.
Уже у самой двери, испанка обернулась:
- Нет. Утром ты опять исчезнешь, бросив меня, как ребенок, бросает испорченную игрушку. Давай поговорим немедленно! – твердым голосом произнесла она, устремив взор на мужа.

Так что ты знаешь про меня?
Чему ты веришь про меня?
Что ты хочешь от меня -
Что ты знаешь...

О! как он на нее посмотрел! «Надо же, какая оскорбленная невинность!» - едко усмехнулась она словам своего супруга. Порой, оскорбленное самолюбие затмевала в ней все остальное. «И зачем он только женился на мне, если решил так быстро бросить? Ах, наверное, чтобы у него была тихоня-жена, к которой можно возвращаться когда угодно и вешать любую лапшу на уши! Ну, уж нет, дорогой, со мной это не пройдет. Ты можешь меня не любить, но относиться с уважением – обязан, - начала она распаляться, с пренебрежением смотря на супруга. Умиротворенного состояния и нежности во взгляде, словно и не бывало. Равнодушный взгляд и холодные нотки в голосе супруга вновь делали свое черное дело, тревожа в ней уязвленную гордость и раня, словно острым ножом, нежную и все еще любящую душу. Но пока ей все же удавалось держать себя в руках. Она молчала, боясь, что у нее вырвется, в порыве гнева, что-то такое, что вновь спровоцирует очередной скандал. А этого ей очень не хотелось и поэтому, она стояла в призрачном лунном свете, чуть освещаемая свечой в ее руках. На ее бледном лице играл гневный румянец, а черные глаза так и метали молнии в Эдуарда.
-О чём? – равнодушно произнес он, - Не один наш разговор до этого не давал никакого результата. - Он развёл в сторону руки. - Мы лишь ещё больше оскорбляем друг друга. Эта фраза, сказанная тоном полного безразличия, вновь ударила ее по самому больному. Если бы он насмехался или кричал, то ей бы было легче. Но, что может быть хуже полного безразличия? 
- А ты пробовал хотя бы раз поговорить со мной нормально? – гордо вскинув голову, произнесла она, чуть дрогнувшим голосом, - ты хоть раз говорил со мной как с равной? Нет же, ты каждый раз лишь пытался от меня отделаться, словно от назойливой мухи, - она старалась говорить ровно, но все же иногда ее голос срывался.
Он вновь словно ее не замечал, и это выводило ее из себя. Она не чувствовала себя человеком, она чувствовала ненужным предметом мебели, который задвинули в старый чулан и закидали ненужным барахлом. Халат, накинутый на ее плечи начал сползать, оголяя смуглое плечо, и Эмилия нервно дернула плечиком, в попытке его поймать, но безуспешно. «Ну и черт с ним» - подумала она, моментально забывая про эту маленькую проблему. Не светский раут и не чужие они здесь.
- Ты и в тот раз так говорил, - срывающимся голосом говорила Эмилия, - и что? В итоге утром ты вновь не сказав не слова уехал по делам! Я не требую от тебя проявлений любви. Я уже давно забыла, как это выглядит, благодаря тебе. Но ты можешь хотя бы проявить ко мне капельку уважения? И не смотреть на меня как на испорченную чашку! Испанку практически трясло от гнева, и она почти сорвалась на крик, выговаривая последние слова, - друзья тебе мои не нравятся? Да ты вообще представляешь, что такое сидеть целыми днями в четырех стенах в полном неведении?! Ее волосы разметались по плечам как у Медузы Горгоны, лоб был нахмурен, а все ее существо источало гнев. Она сделала шаг в сторону кровати, переступая, через упавший с плеч халат и ставя свечу на прикроватный столик. «Ну, что теперь ты скажешь?!»

Сердце сварено в молоке,
Лист крапивы – в глазах костер.
Лунный свет на твоей руке,
На рубашке – красный узор.
На рубашке – красный петух,
А и мне ли жалеть огня?
Как захватит от дыма дух,
Как светло улыбнется князь!
Стены комнаты мерцали в отблесках света падающего от свечи, накладывающегося на естественное лунное освещение.  В этом свете, Эмилия казалась еще бледнее, чем обычно, а белоснежная ночная сорочка, свободного кроя, только дополняла образ гостьи из потустороннего мира. И это полуприведение стояло сейчас не чувствуя леденеющих ног и бросало разъяренные взгляды из-под черных нахмуренных бровей на человека, которого когда-то любила больше жизни, и который умудрился не только затушить огонек ее любви, но и погубить ее хрупкую, как неокрепший стебель, душу. Изо дня в день она задавала себе вопрос, чем она вдруг стала ему не мила, что делает не так, почему он от нее бежит, как от чумной, но так инее находила ответов на эти вопросы. Он практически перестал разговаривать с ней и бывать дома, ссылаясь на важные дела, а начиная разговаривать, не слышал и половины ее слов. Так было и сейчас. Она умолкла.
-Нет, не представляю. Прости, что не могу посочувствовать тебе. У меня есть обязанности, которые я должен выполнять, потому я так часто уезжаю из дома. Я уже объяснял это тебе.
Эмилия оперлась руками о туалетный столик опустив голову закусила губу. Она чувствовала, что слезы вновь подступают к ее горлу. «Ну что это такое? Опять двадцать пять! Эти слова я слышу уже почти год! Когда же это закончиться?!»
- А твои друзья, они отвратительные личности - зло усмехнулся граф. «Молчи, дурочка, молчи. Иначе сейчас разразиться буря» - думала она, не смея поднять взгляд. Ей казалось, что стоит ей лишь взглянуть на его безстрастное лицо, как ее внутренний зверь вырвется наружу.
- но я не собираюсь указывать тебе с кем общаться. – неумолимо продолжал он.  «Это уже слишком»
Она продолжала молчать и тупо рассматривать рисунок на подсвечнике.. Она могла снести многое, но эти, на первый взгляд незначащие ничего слова, оказались последней каплей в ее переполненной чаше терпения.
- Знаешь что? – не вытерпела она, и вскинула голову, одаряя яростным взглядом супруга, - если тебе настолько дороги твои дела, то почему ты женился на мне, а не на папке с бумагами? – практически сквозь зубы проговорила она, крепко сжимая край стола, о который опиралась, - а что касается твоих советов относительно моих друзей, то тебе нужно было еще два года назад посоветовать не выходить за  тебя замуж! Этот совет был бы самым ценным в мой жизни! – в сердцах воскликнула она, начиная распаляться. Эмилия (а теперь уже Таисия) уже практически ничего перед собой не видела, а просто говорила, говорила и говорила в пустоту, своему воображаемому противнику. Она выговаривала все, что накопилось у нее на душе за то время, что в ее душе теплилась обида, но она не чувствовала облегчения, а напротив камень лежавший у нее на душе становился все больше и больше и наконец не выдержав, она опрокинула свечу, прошипев:
- Да пропади все пропадом…
Свеча же, не успев потухнуть, подпалила вначале бумаги, лежавшие на столике, а с них, в мгновение ока, маленький огонек, разрастаясь в настоящее пламя начал переползать по кисточкам балдахина и на кровать. Женщина стояла, не шевелясь и словно завороженная смотрела на огонь.  «Пропади пропадом, пропади пропадом» - словно какое-то заклинание бормотала себе под нос женщина, не отрывая взгляда от занимавшихся пламенем портьер. Каким-то боковым зрением, Эмилия заметила на столе поблескивающую вещицу ,которая отвлекла ее внимания. Безумный план созрел в ее воспаленном могу за считанные секунды. Позже, гораздо позже она скажет что не помнит как взяла этот злосчастный ключ, не помнит как закрывала им дверь комнаты супруга, она даже не помнила своего безумного смеха и пожеланий «всяких всяческих».   Испанка помнила только последние моменты: ее комната в огне, в руках у нее пустой пузырек от успокоительного, она лежит на кровати и смотрит в потолок. «Зачем я это сделала? Я ведь не одна...»- последняя мысль перед тем, как в ту ночь женщина потеряла сознание. Когда она придет в себя, вокруг нее все изменится, но на одну маленькую жизнь уже никогда не станет больше.

Отредактировано Эмилия Исабель Монтеррей (2012-12-18 21:33:01)