Запись в дневнике от 2 сентября 1832 г.
Как же это ужасно! Неужели я теперь все время должна жить под одной крышей с этим чудовищем? Не прошло и недели, как ma soeur*, вместе с супругом отбыли из столицы, (и я вновь переселилась под крышу отчего дома) как мне хочется выть от тоски и безысходности. Malheureux ma maman!** Я поражаюсь ее выносливости и самопожертвованию! Ни за что никогда я не смогла бы терпеть такого человека рядом с собой. У меня сердце разрывает от вида того, как ты чахнешь на глазах. Нет! Я ни за что не выйду замуж. Уж лучше быть старой девой, но свободной старой девой, чем несчастной замужней женщиной, которая не может сказать и слова поперек без опаски.

Запись в дневнике от 10 сентября 1832 г.
Наконец-то я смогла сбежать из дома на несколько часов, спасибо Эстер, которая предложила пойти на спектакль. Говорят, он ныне в моде. (Sainte Marie! Как я отстала от светской жизни без mon Caroline!) Но по мне так, он весьма посредственен. Типичная mystère. Хотя, признаться, большую часть действа меня интересовало нечто иное, вернее некто иной… Молодой мужчина, он буквально не сводил с меня глаз. (Bienheureuse Vierge Marie! Что за взгляд!) Кто бы это мог быть? Эстер пошутила, что он может стать соперником Гильермо. C'est un imbécile.***

Запись в дневнике от 14 сентября 1832 г.
Скоро  Don Pedro будет давать свой традиционный осенний обед. Франциско меня заинтриговал известием о том, что у него для меня какой-то сюрприз. Интересно, что бы это может быть?
Стоял необычайно жаркий, для этого месяца, день. Хозяин дома, очень удачно решил перенести обед на террасу, находившуюся в тени деревьев одного из лучших садов города. И сейчас в благодатной прохладе, в легких плетеных креслах восседали домочадцы дона де Ласи Пинто и его гости. Разговоры, ведущиеся между умудренными годами мужами, вряд ли могло заинтересовать подрастающее поколение и посему приглашенные, сами собой, разделились на две категории: одни обсуждали положение в стране и спорили о том, кто же будет следующим свергнутым монархом и каковы шансы Изабеллы на престол. Других же интересовали иные материи. Но, ни те, ни другие не интересовали юных дам.
- Эми, - шепнула Эстер, стреляя взглядом в сторону двери. На губах юной баронессы, только что изображающей глубочайшую заинтересованность в вопросе о работе хлопчатобумажной фабрики сеньора Дуарте, дабы не быть вовлеченной в очередной разговор Гильермо, который порядком успел уже ей надоесть своими, как отмечала Эмилия, жалкими поползновениями.
- Прошу меня простить, - улыбнулась испанка, поднимаясь из плетеного кресла, - я не надолго покину вас. Виконт, не забудьте, Вы обещали мне рассказать о вашем новом приобретении, - вновь улыбнулась испанка.
- Всенепременно, сеньорита, - низким грудным голосом произнес Раблес, - My Pear**** просто восхитительна. Вам непременно ее нужно увидеть. Никогда еще не видел такой чудесной кобылы.  Я приглашаю вас на следующей неделе… Эмилия одним движением свернула веер в левой руке.
- Извините, виконт, мы не можем, - раздался позади чуть хрипловатый голос хмурого испанца, коим был барон Монтеррей. Баронесса бросила взгляд на отца, а затем на мать, ища поддержки, но та грустно улыбнувшись, поспешила отвернуться. Девушка извиняющись улыбнулась и поспешила покинуть их унылый кружок и последовала за юной графиней Пинто, которая так же спешила сбежать от своего поклонника.
Едва девушки вошли в дом, как Эстер залилась таким заразительным смехом, что даже Эмилия, чье настроение, как ей казалось, было безнадежно испорчено, залилась смехом, когда увидела, как ее подруга, буквально в лицах изображает прибывших молодых людей.
- А давай спрячемся от них в другой части сада? – весело воскликнула графиня, хватая подругу за руку, и чуть потянув в сторону выхода.
- Давай! – ответила Эмилия, увлекаемая своей непоседливой подругой.
- А еще кто-нибудь ожидается сегодня? – между прочим, спросила Эмилия.
- Этот клоун Франциско, наверное, опять приглашен, - ответила Эстер, на чьих губах заиграла презрительная усмешка.
- Оставь, Эстер! – возразила баронесса, - уж он то будет лучше всех тех, кто находится на террасе. С ним по крайней мере не скучно. Ухмыльнувшись, словно говоря «Ну, ну», ее подруга принялась вновь корчить рожицы, на сей раз, изображая Франца. Не удержавшись Эмилия вновь залилась смехом, и первой выбежав на просторное белое крыльцо, стала сбегать по лестнице. Яркое солнце тут же ударило в глаза, на какое-то мгновение буквально ослепив девушку. Эмилия не заметила, как натолкнулась на что-то, вернее, как она поймет секундами позднее, кого-то. Не ожидая этого девушка, оступившись, потеряла равновесие.
___________
*ma soeur – моя сестра
**Malheureux ma maman! – Бедная мамочка!
*** C'est un imbécile.- вот дурочка.
**** My Pearl. – Моя Жемчужина

Девушка не успела понять, что случилось, как почувствовала себя, в чьих то надежных  руках. «Какой позор», - подумала Эмили, как только поняла, что ей уже не устоять на ногах, и что самое ужасное, ее триумфальное падение видит Франциск. Девушка могла снести все что угодно, но только не околопоэтические сравнения ее с грациозной гагарой парящей над безбрежным океаном, к примеру. Нет, этого она не могла вынести. Даже шуточки Эстер, по мнению которой Эмилия явно упала нарочно в руки привлекательного незнакомца, были ничто по сравнению с бедствием, носящим имя «чувство юмора Франца». Он был хорошим парнем, но не редко выводил Монтеррей из себя и только ее напоминания себе о том, что она, dieu, леди спасали его от неминуемой расплаты за свое острословие в ее адрес. Эмилия быстро вскинула вверх голову, намереваясь сказать пару острот в адрес Франциска, но ее слова так и застыли у нее на устах. Юная испанка, совершенно неожиданно для себя встретилась взглядом с незнакомцем.
«Признаться честно, я почему-то очень испугалась в тот момент, - записала вечером она в свой дневник, - вместо насмешливого взгляда графа Авуэля, я увидела внимательный и, в то же время, несколько растерянный, как мне показалось, взгляд Эдуарда, так звали незнакомца. В тот момент я смогла лишь выдавить из себя неуверенное «Спасибо»»
-  Однако, не далее как две недели назад не я знакомилась с обитателями пруда, - скучающим  тоном ответила Эмилия, уже оправившаяся от шока и стоящая на том же месте, куда ее «поставил» спаситель, поглядывая насмешливым взглядом на друга, имевшим неосторожность пару недель назад, во время прогулки, упасть в воду из лодки самым комичным образом. 
-Ну вот как все на самом деле хорошо получилось - он потёр руки,- мне ничего не стоило устроить ваше знакомство!
Услышав эти слова, Эмилия удивленно вскинула бровь и пристально посмотрела на Франца, догадываясь внутренним чутьем, но все же не понимая до конца, что здесь происходит. Что же до Эстер, то девушка с вниманием наблюдала за сценой, то и дело подавляя смешки.
«Этуаг’т Шег’еметиеф.. ну и имя…» - с досадой подумала Эмилия, - «пожалуй, лучше обращаться по титулу, иначе я рискую сломать язык»
- Très beau graphique, - присела в реверансе испанка, - on parle en espagnol? *
-Рад нашему знакомству, - произнёс он на отличном испанском, чем не мало удивил девушку.
- У вас превосходный язык, - бархатным голосом произнесла испанка, обращаясь к Эдуарду и совершенно не обращая внимания на разглагольствования друга и смешки подруги, стоящей позади русского графа, рядом с Францем, и бросающей на нее неоднозначные взгляды. «Как хорошо, что Этуаг’т ее не видит. Что бы он о нас подумал? Невоспитанные дикарки! Эстер, ты невозможна!» После очередного выразительного взгляда Эмилии, графиня Пинто хитро улыбнувшись сказала:
- В доме очень душно и мы с Эмилией как раз хотели погулять в саду в тени деревьев. Франциск, не будете ли вы и ваш друг (видимо его имя ей так же далось с трудом) так любезны, составить нам компанию?
- У нас, конечно, были другие планы… - затянул было Франц, хитро поглядывая на Шереметева, - но так и быть, мы согласны! – с нарочито-обреченным видом закончил он и браво предложил руку графине, которую та незамедлительно приняла и подмигнув Эмилии (возмущенной до глубины души!) последовала за Францем. Разговор не клеился, и испанка не знала почему. Был у этого человека какой-то странный взгляд, который убеждал ее, что любое ее суждение будет воспринято как блажь. Он ей абсолютно не нравился. Было в нем что-то хмурое и мрачное, что отталкивало и что-то таинственное, что притягивало ее внимание. (Прочитавшей недавно. вместе с Эстер, роман популярной писательницы, Эмилии вместе с подругой везде мерещились тайны)
- Как вам наша погода? – весело спросила Эмилия, - я слышала от Mademoisellee Lefebvre, что в России всегда холодно.
_________________
- Очень приятно граф, вы разговариваете по-испански? (фр.)

«…Что за человек! Ты не представляешь, mon cher, какой он. Только не говори, что я просто влюбилась, нет этого не может быть, я никогда не позволю себе влюбится, ты же знаешь. Он даже не красавец героического вида, о коих мы столько читали в романах mrs. Frances Burney, он скорее похож на героя романов Ann Radcliffe. Кажется, в нем столько же благородства, сколько и таинственности. Я даже уверена, что у него есть какая-то тайна…»
_________________
«… Милая, я очень прошу тебя рассказать как вы поживаете. Мне интересно решительно все. От архитектуры до природы, от людей, окружающих вас, до одежды которую они носят. Расскажи мне, правда ли закаты и рассветы, там, где вы живете, настолько прекрасны, как о них говорят? Умоляю, описывай все и не теряй ни одной краски. Видимо мне не суждено увидеть вашу красоту воочию, но уверяю, моей фантазии и твоего живого языка, с лихвой хватит, чтобы я смогла представить и даже сделать несколько зарисовок. Padre опять отказал, в ответ на мою просьбу, посетить вместе с матушкой вас у моря. Ей бы так пошла смена обстановки! А этот человек вновь экономит на всем, кроме себя. Я никогда не поверю, что он когда-то любил мою мать. Она невыносимо бледна и слаба. (Она храбрится, но я ведь знаю, каково ей) Мне очень стыдно, что я забиваю твою головку своими печалями, но кроме тебя, я ни с кем не могу поделиться своими опасениями. Ты не можешь попросить свою матушку пригласить погостить ее? А не то этот человек ее когда-нибудь убьет. (Ты же знаешь, что для него Лари(та самая псина) дороже нас с матушкой)..»
Из писем Эмилии Монтеррей Керолайн Монтес.
Эстер и Франц предательски покидали ее один на один с этим незнакомцем, который внушал ей неподдельный страх и в то же время разжигал в ней интерес. Позже она скажет: «я бы не посмела задавать ему вопросы против его желания, но нахмуренные брови и его резкость ободрили меня»
- Сеньор Шег’еметиефъ! – воскликнула Эмилия, старательно выговаривая эту мудреную фамилию и нарочито надувая губки, словно обиделась, - как вы можете смеяться над бедной девушкой!
- По мне слишком жарко, к своему сожалению не очень люблю солнце - он небрежно пожал плечами, вызвав тем самым у девушки назойливую мысль при случае «нечаянно» охладить дорогого гостя водой из кувшина.
- Вас неверно информировали - он негромко рассмеялся.
- Я вас еще не простила! – все так же обижено произнесла девушка, резко отвернувшись от Эдуарда и стараясь не засмеяться.
- В России всегда по разному, зимой - много снега и холода, летом - так же жарко как у вас. А осень и весна радуют непостоянством. Вы не выезжали из своей страны?
Испанка обернулась и кокетливо улыбнувшись, ответила:
- Я никогда не была за пределами Испании, - Эмилия свернула правой рукой открытый веер в левой руке, - но если вы мне расскажете о вашей удивительной стране (и каково это жить среди снега?), - девушка продолжала держать веер у левого локтя, - то я, может быть, и прощу вас… - она бросила лукавый взгляд на собеседника и, встретившись с ним взглядом, тут же потупила взор, чуть покраснев.
Немного поодаль от них, на скамье сидели Франц и Эстер, о чем-то оживленно болтая и то и дело, поглядывая в их сторону.
- Вы давно знакомы с Франциском? – не отрывая взгляда от смеющейся парочки, спросила задумчиво Эмилия, не дав русскому графу начать своего повествования (или же не услышав начала истории?) о далекой родине.

Она его решительно не понимала. Русский граф то смеялся, то становился безразличен точно камень к ветру. Ей казалось, что он, то подыгрывает ей, то откровенно издевается. О! как это можно было вынести? Но испанке приходилось с этим мириться, ведь эту кашу заварила она. Однако об этом предмете Эмили не пришлось долго размышлять. Очень скоро, она во все глаза с интересом смотрела на графа.
- …Но, раз вы никогда не видели снега, думаю стоит уделить большее внимание этому феномену. .. – Эмилия отрицательно закачала головой, подтверждая слова Шереметева.
То, что рассказывал этот, почти незнакомый, человек звучало невероятно и многие слова были непонятны испанке, но она боялась переспрашивать, боясь показаться очень глупой девчонкой. «Санки… Кон’ки… Все это знакомо, но я решительно не могу понять, как на этом можно передвигаться» - заключила про себя испанка, продолжая внимательно слушать собеседника и все живее и живее представлять картины, которые он ей описывал. «По-видимому, это сказка, а не страна. Так не бывает. Вот бы посмотреть на это чудо хоть глазком» - размечталась юная испанка, практически потерявшая, что само по себе было невероятно, дар речи и между ними повисло неловкое молчание и висело оно до тех пор, пока русский гость, очнувшись от раздумий, не начал рассказывать о своем знакомстве с Францом. Девушка уже хотела было что-то съязвить, глядя на то, как он и Эстер похихикивают, оглядываясь на них, но вопрос Шереметева застигнул Монтеррей врасплох.
- Может теперь вы расскажете мне немного о себе, о своей семье?
«Святая Дева Мария! Ну что я ему скажу? Что мой отец решает судьбы мира вместе со своими дружками за бутылкой- другой (третьей, четвертой…) изо дня в день? Что моя мать, некогда одна из красивейших женщин Мадрида, уже боится показываться ему на глаза, а на людях, переступив через себя, вынуждена играть роль образцовой жены? Что из-за него у нее уже несколько раз были нервные срывы, грозящие сумасшествием?» - все эти мысли промелькнули у нее в голове буквально за секунды, не успев омрачить ее чело грустью.
- Ну что обо мне рассказывать? У нас обычная семья. Мы с матерью любим живопись. У сеньора де Ласи Пинто в гостиной висит несколько ее акварелей, подаренных сеньоре Беатрис. А père, в качестве дела «для души» избрал виноградарство, - Эмилия посмотрела через плечо графа и обомлела. На пороге стоял ее отец с весьма хмурым выражением лица, которое не обещало девушке приятного вечера, - а вот и он! – Эмилия произнесла это весело настолько, насколько смогла. Появление отца всегда вызывало в ней внутренней содрогание. Девушка приложила раскрытый веер к груди и так же весело добавила, - хотите я Вас представлю? Да и пора Вам поприветствовать хозяев этого радушного дома, а не то сеньор Педро обвинит меня в том, что я отбиваю у него гостей, - рассмеялась девушка, после чего вопросительно посмотрела на собеседника, ожидая ответа.