Верно говорят: маленькие дети спать не дают, а с большими сам не уснёшь. Только Ольге не давал спать собственный супруг. А верней, его пропажа. Григория Петровича не было вечером, в полночь и когда пробило три часа утра, Ольга забылась крепким, но тревожным сном. Под утро, княгиню Вяземскую пробудил храп собственного супруга.
- Гриша… – раздался сонный лепет Ольги Фёдоровны.
Княгиня села и принялась расчесываться. Но быстро бросила – было как-то недосужно это делать сразу спросони. Тогда она поудобней уселась на кровати и наблюдала за спящем Григорием Петровичем. И тут одолела её кручина. Ольга вмиг такого напридумывала и даже ни одного сомненья не было!
Всякая улыбка, которая была доселе на лице, сползла. Брови сдвинулись к переносице. Княгиня была в дурном расположенье духа.  Так и сидела, сверля сердитым взглядом спящего князя. Даже не стала ни кого из слуг кликать и одеваться не хотела.
«Вот где его черти носили?! Всю ночь, там, гляди, под утро вернулся, а тогда крепко спала и не слышала, как возвращался. И чего мне ничего не сказал? Пропал и всё тут! А мне что делай? Искать? Бегать по всему Двугорскому? А если бы случилось чего…. Но у уж  ладно – случись чего – Гриша знает что делать, а тут точно нечто иное… Иначе стал бы он молчать? Не сказал, значит, есть о чём умалчивать! Только, только я не его покойная Екатерина Алексеевна. Будто не могу догадаться, чем он там занимался! И ещё спит спокойно! Как только не совестно! Жена из-за него полночи не спала! »
- Просыпайтесь, Григорий Петрович! -  потребовала княгиня, решив, что супруг должен непременно проснуться сию минуту и объясниться перед ней. Но не тут-то было. Гриша спал богатырским сном и храпел во всю. Так что его тихий голосочек Ольги никак и не потревожил.
- Гриша… – уж настойчивей повторила Вяземская и принялась тормошить мужа за ногу. Не помогло. Тот продолжает спать будто ничего и не было. Только Ольга принялась настойчивей будить супруга, но он только повернулся на другой бок, спиной к жене и засопел снова.
«Вот, зараза….» – мысленно выругалась Ольга Фёдоровна, хотя не престало женщине её статуса так выражаться. Может оттого позволила себе ругательство она лишь мысленно.
Злость взяла княгиню. Женщина поднялась на ноги. Босая прошла к столу, где горой лежали книги, привезённые из Петербурга и выбрала самую большую книгу, что нашла у себя, русско-французский словарь.
- Гриша, просыпайся…. – протянула Ольга, словно дала последний шанс мужу проснуться по-хорошему. Но тому хоть бы хны.
«Ну всё…» – Ольга выдохнула и, вернувшись к кровати, со всего размаху зарядила книгой по ягодицам Григория Петровича. Зная о том, что спину лучше не трогать, а колено у мужа больное она нарочно выбрала именно эту часть тела. Подумала, что как не бить по ней – ничего не приключиться.
- Да, просыпайся же ты! Слышишь? Проснись и давай рассказывай, где воландался всю ночь! Думаешь, не знаю, что тебя до утра не было? Думал, спокойно спать буду? Какой леший тебя толкнул к этой Денисовне?! Целу ночь, слышь, у тебя с ней были шолты-болты. А ну, просыпайся и говори всё как на духу: был ли ты с Антониной Денисовной иль нет!

Верно, Григорий Петрович вернулся в комнату далеко заполночь, скорее под утро. Разговор с Петром и Денисом выдался уж очень душевным и прерывать его не хотелось. Когда уже в доме стало темно и все свечи погасли, Григорий Петрович на ощупь искал дверь в свою комнату. Зайдя в нужную дверь, он в нерешительности замер на пороге – а не ошибся ли он. Прежде чем ложиться в кровать, он перебрал на столе книги. Были они все на французском. Кое-где встречались изображения внутренностей человека.
«Точно. Комната моя!» – князь заснул крепким богатырским сном. Когда Григорий Петрович сильно уставал или немного перебирал с выпивкой, то обязательно храпел. И спал так крепко, что почти ничего не могло его разбудить.
Откуда было ему знать, что Ольгу кручина возьмёт с утра и она удумает чего-нибудь худого? Только получив шлепок книгой по ягодицам, князь громко засопел приоткрыл глаза и подумал, что приснилось. Собирался спать дальше.
Но не судьба ему было сегодня забыться богатырским сном. Весь сон как рукой сняло князю, когда он оказался на полу. Непонимающе озираясь по сторонам, он увидел лицо Ольги, нависшее над ним. Она в одной ночной рубашке, с взлохмаченными волосами и выражением  гнева на своём лице напоминала ему омолодившуюся Бабу-Ягу.
– Да что же случилось, душа моя? – непонимающе пролепетал князь, не уворачиваясь от ударов жены.
Из её слов, вернее проклятий он понял где собака зарыта. Да смех его взял.
– Ой не могу!... Ой не могу!... – хохотал Григорий Петрович, катаясь по полу. Встать ему мешала Ольга, которая уселась сверху и продолжала его бить руками, - Ну Ольга… Ну выдумщица!... Ой повеселила!.... Расскажи кому, никто не поверит!
Да так он смеялся, что до самых слёз.
– Ладно, повеселились и будет. Уж вставать пора, - выдохнул князь после долго смеха, приподнимаясь с пола на локтях. Вот только Ольга всё ещё не хотела никак униматься. А потом и вовсе разбила об его голову кувшин с водой для бритья, который принесла служанка, когда он ещё спал.
Тут-то князю стало совсем не смешно. Он сжал жене кисти и прижал их к её животу. Потом попытался поднять её над землёй, но не было сил долго держать. Княгиня вырвалась и умчалась в будуар, а князь, мокрый и кровоточащей раной на голове вышел из спальни, хлопнув дверью. Он бродил по дому в халате, мокрый чтобы придти в себя. Уж больно его одолевало желание врезать любимой хороший подзатыльник, чтобы одумалась.
Немного позже он всё же вернулся в комнату с новым кувшином, обрился и оделся как полагается, но с Ольгой не разговаривал. Да и она как в рот воды набрала.

Вот такое утро выдалось у князя в доме Бутурлиных. А сейчас он сидел в гостиной с остальными гостями и перебарывал боль в любимом колене, как обычно, и спине благодаря Ольги. Где бродила его жена – он не ведал потому, что они не разговаривали.
На вопрос Антонины Денисовны он ответил вяло:
– Рад бы, рад бы, да накануне простудил спину.  Теперь-то мне и не до жмурок, - не мог же он сказать, что у него болит спина потому, что его избила его жена? Ещё и на голове красовалась шишка из-за разбитого кувшина.

Татьяна скромно устроилась в сторонке, в кресле у окна, и задумчиво переводила взгляд с веселой компании на заснеженные деревья в парке усадьбы. Она не жалела, что не отправилась на охоту. Татьяна умела сидеть в седле, но не настолько хорошо, и, хоть и любила конные прогулки, каталась исключительно шагом. В окно лился мягкий зимний свет, на ветках, сбивая белую опушку и поднимая снежные фонтаны, с гвалтом и чириканьем веселились воробьи. В комнате царил смех, непринужденная болтовня, играла приятная музыка, и Татьяна чувствовала себя так гармонично, как иной раз не чувствовала дома.
Раностайка Татьяна уже успела совершить небольшую прогулку вокруг дома, разглядывая архитектуру и парк. Свежий воздух и тишина не проснувшейся усадьбы - она встала здесь, как и дома, не только раньше всех господ, но и раньше иной прислуги - подействовали на нее бодряще. Она еще раз посмотрела в окно. Сегодня сухой мороз так приятно щиплет щеки, снег взлетает от каждого прикосновения, такой он рассыпчатый и хрусткий. Она мягко улыбнулась, думая о сестре. Вот засоня! Ну что за привычка валяться в постели до полудня? Как говорила няня, кто рано встает, тому Бог подает. Пропустила такую прогулку по не рассветавшим еще дорожкам, а теперь проспит такое чудесное утро в замечательной компании. Но будить Ирину - дело бесполезное. Это Таня знала еще с детства, когда пыталась растолкать сестрицу и показать ей, как всходит красное солнце на горизонте, как просыпается зимняя Москва... Но в ответ получала удар подушкой!
Татьяна снова улыбнулась, и тут до нее донесся голос хозяйки дома, заставивший очнуться.
Жмурки? Татьяна встрепенулась и даже приподнялась в кресле. Замечательная игра! Внезапно захотелось изменить свой всегдашней молчаливости.
- Антонина Денисовна, можно, я покажу правила?
И смутилась своего неожиданного порыва. Что с ней сегодня? Такое приятное желание сделать что-нибудь приятное для хозяйки дома и гостей!

Отредактировано Татьяна Строганова (2013-08-31 09:54:23)

Княжна Ольга отложила книгу с очередным популярным романом и подошла к окну. На улице светило яркое зимнее солнце. Морозный день был чудесен, он как нельзя лучше подходил для охоты. Большинство гостей Бутурлиных решили поучаствовать в этой традиционной забаве дворянства, но Оленька решительно отказалась. Она не понимала прелести подобного веселья. По ее мнению, это было проявлением чудовищной жестокости. Впрочем, она никогда не стремилась кого-то отговорить от охоты. Каждый вправе сам выбирать, как ему проводить время.
Маленькие снежинки кружили перед глазами княжны, блестя в свете солнечных лучей, создавая ощущение сказки и волшебства. Она всегда была особой довольно романтичной и восторженной. В ней было столько искреннего тепла и юношеского задора, что она не раз вызывала улыбку на самых серьезных и сдержанных лицах. Вот и сейчас, в тишине комнаты, она поддалась собственным фантазиям и мечтам, где она легко расправляется с недоброжелателями, покушающимися на ее спокойствие или спокойствие дорогих ее сердцу людей и встречает самую настоящую любовь - благородного блестящего офицера, олицетворение чести и достоинства, неотразимого темноволосого красавца с бездонными голубыми глазами.
"Ах, если бы это стало реальностью ..."- Сердце девушки забилось чаще, и чтобы успокоить его, Ольга прижала руки к груди.
Мечтательная нежная улыбка блуждала на ее прекрасном лице. Она отошла от окна и медленно закружилась по комнате. Что она представляла себе в этот момент, знала лишь она. Княжна никого не пускала в страну своих грёз, считая это слишком личным и даже тайным.
Ольга продолжала кружиться, нисколько не заботясь о том, что у нее может закружиться голова. Длинные светлый локон выбился из красивой прически и развевался в воздухе. Серо-голубые глаза лукаво поблескивали, лишь в малой степени приоткрывая завесу над размышлениями княжны. Ее отличала быстрая смена настроения: она могла находиться в хмуром расположении духа по абсолютно пустяковой причине, а уже через минуту - смеяться так задорно, что невозможно было не рассмеяться в ответ. Конечно, в серьезных делах она не позволяла себе подобных вольностей. Как, например, при исполнении обязанностей фрейлины при Великой княгине, она была в высшей степени ответственна и благоразумна, за что ее и ценила Мария Николаевна. Так, сочетая в себе несочетаемое, она была совершенно особенной и ни на кого не похожей.
Вот и теперь, позабыв в миг о своих девичьих мечтах, она решила отыскать свою матушку, крестную, дядюшку и других, кто отказался участвовать в охоте, и уговорить их поиграть с ней в жмурки. Поправив перед большим зеркалом в золоченой раме прическу и слегка приподняв пышные юбки, Ольга поспешила в гостиную. Там было, как всегда оживленно. Подобно весеннему ветерку, ворвалась юная княжна в гостиную, чем тут же привлекла всеобщее внимание. Весело поприветствовав собравшуюся компанию, она с радостью отметила про себя, что кому-то уже пришла в голову идея поиграть в жмурки. А узнав, что пришла не к кому иному, а ее дорогой и любимой маменьке, она подбежала к ней и нежно обняла за плечи:
- Матушка! Вы такая умница! Вы словно читаете мои мысли!- Звонко чмокнув Дарью Петровну в щечку, Оленька перевела взгляд на Григория Петровича.- Дядюшка, вы обязательно должны присоединиться к нам!
Конечно же, от барышни не скрылось, что князь Вяземский сегодня несколько более задумчив и молчалив, но она считала бестактным пытаться выяснить, что же его так огорчило. Поэтому она просто попыталась его немножко развеселить. В это мгновение в гостиную вошел молодой человек, незнакомый княжне. От одного взгляда Ольга почувствовала расположение к нему: от него веяло теплотой и доброжелательностью.

Сергей выскочил из собственной комнаты так, будто ему в туфли насыпали горящих углей. Сравнение с грешником, подгоняемым заливисто улюлюкающими чертями, тоже годилось, но все черти нынче отправились в лес. Именно это обстоятельство заставляло князя Ромодановского перепрыгивать через ступеньку в надежде найти хоть кого-нибудь из охотников, что ещё не покинули дом. Рассчитывать на что-то подобное было глупо, ибо Васька-камердинер, честно пытавшийся разбудить хозяина не один десяток раз, но неизменно слышавший в ответ недовольное "Позже", отрапортовал, что господа охотники уже уехали. Огорчённый и сонный князь едва выдержал привычный ритуал бритья и, позволив напялить на себя то, что первым попалось под руку слуге, помчался вниз.
В доме действительно остались только те, кто желал этого, и сам он, не поехавший на охоту сразу по нескольким причинам. Во-первых, наличие у графа Бутурлина при себе ружья, что сразу же исключало любую возможность разговора с Китти. Во-вторых, Сергей совсем не хотел затеряться в толпе многочисленных поклонников княжны Вяземской. Не столько из-за уязвляемого одним её присутствием самолюбия, сколько из-за того, что не чувствовал тяги видеть её вновь и вновь. Она оставалась прекраснейшей из женщин, которых ему только доводилось видеть, но того магнетического обаяния, той безграничной власти над ним, что смущала её и пугала его, восхитительная Элен Вяземская не имела уже довольно давно, чтобы почём зря напоминать о себе. В-третьих, вероятность того, что он ухитрится свалиться в снег, выставит себя идиотом, заболеет и пропустит самый важный в своей жизни маскарад, была чрезвычайно велика: вчера он замёрз в карете, простужался в последний раз ещё осенью, что предвещало мелкие неприятности со здоровьем в самое ближайшее время, а вознаграждение в виде одной-двух потрёпанных шкурок было недостаточным для столь большого риска. В-четвёртых (и это, пожалуй, было самым главным), Сергей не хотел, чтобы все узнали о том, сколь хорошим стрелком он является на самом деле. Любимец света, возбуждённо говорящий о живописи и не пропускающий ни одной театральной премьеры, ни одного мало-мальски интересного домашнего концерта, князь Ромодановский в глазах окружающих был совершенно беззащитен, что не раз спасало его от сомнительной славы быть вызванным на дуэль. Даже Денис Алексеевич просто свернул ему нос набок, правда, Сергей сам относился к Китти исключительно как к младшей сестре, но Бутурлин всё же просто свернул нос, а не стал бросаться обвинениями и перчатками. А князь отвёл душу позже, по возвращении домой приладив на лицо холодный компресс и расстреляв десяток-другой патронов в остатки карточной колоды, лежавшей в ящике стола специально для этой цели. Но подсадить в седло Китти, перекинуться шутками с сёстрами Елагиными, молвить пару-тройку ласковых и ободряющих слов Катаржине и пожелать всем охотникам ни пуха ни пера, а после вернуться обратно в дом, с улыбкой на лице после дружного многоголосого "К чёрту!" Ромодановский считал своим священным долгом. Исполнить который, к сожалению, не удалось.
От этого обстоятельства нервное оживление последних минут стало превращаться в раздражение и уныние. Поддаться им - испортить впечатления от прекрасного "вчера" и сделать невозможным замечательное "сегодня", а последнего Сергей хотел меньше всего. Дурное расположение духа позволительно в одиночестве, скрашиваемом лишь кларетом, но никак не в присутствии такого количества людей. Гостеприимство Антонины Денисовны, о котором он был наслышан от матушки, нынче предстало перед ним во всей своей красе. Князь Ромодановский не сомневался, что хозяин дома возражал против его присутствия, но вдовствующая графиня настояла на своём: сыну её институтской подруги, доброму другу Китти и чрезвычайно приятному молодому человеку в Двугорском было самое место. Стоило оправдать эти надежды, и "чрезвычайно приятный молодой человек" направился в гостиную. Его появление произвело фурор - по крайней мере, он на это надеялся, взглянув на неизвестную барышню, улыбавшуюся из-за плеча пожилой женщины (маменьки, должно быть). Но романтическая дымка слетела в тот же миг, как Таня Строганова изменилась в лице, не получив желаемую роль ведущего, и виной этому было именно его появление. Нехорошо вышло, совершенно отвратительно... Сергей открыл было рот, чтобы отказаться, но не произнёс ни слова. Стоять с раскрытым ртом, задумчивым видом и бегающими глазами было нелепо, раздался смешок, кто-то из дам прикрыл рот рукой, и князь отмер.
- Если это доставит удовольствие дамам, - важно изрёк он и с поклоном подошёл к Антонине Денисовне. - Не откажите в любезности...
К той минуте, когда внесли колокольчики, князь Ромодановский стоял с завязанными глазами, опираясь на спинку дивана. Старшая графиня Бутурлина и дама, оказавшаяся княгиней Урусовой, хихикали, как маленькие девочки, из чего Сергей сделал вывод, что вид имел удивительно смешной. Впрочем, он бы сам с удовольствием посмотрел на того, кто сумел бы хорошо выглядеть в том, во что обрядил его камердинер, да ещё и с душистым женским шарфом на глазах, концы которого свешивались на грудь. Милейшая Роза Станиславовна, как могла, ободряла его, но Сергей горел решимостью поквитаться как за испытанное унижение (кое, конечно же, им не являлось), так и за неудобство, доставленное мадемуазель Строгановой. С любимицей брата он не был достаточно хорошо знаком, но вполне доверял мнению Кости. Надо бы к нему заехать после всего, что-то слишком долго он чахнет в компании дядюшки...
- Как честный человек, обязан предупредить, что у меня хороший слух, - успел произнести князь прежде, чем его, препровождённого в центр гостиной, пару раз повернули вокруг своей оси. Мир вдруг оказался очень большим и подвижным, и никогда не страдавший от приступов головокружения Сергей испытал чувство, противоположное восторгу первооткрывателя. Глубоко вздохнув и пошире расставив руки, он наугад шагнул влево. Удача тут же отозвалась звоном колокольчиков, и охота началась. По правде говоря, не большой любитель подвижных игр в детстве, сейчас князь нарочно растягивал удовольствие. Нисколько не преувеличенный музыкальный слух и ловкость позволяли закончить первый тур игры в самом его начале, но это было всё равно что соревноваться в игре на фортепиано с трёхлетним ребёнком. Но Сергею было интересно слушать улыбки и взволнованное дыхание, кончиками пальцев чувствовать чужой азарт, похожий ля-бемоль мажор, и находить его в себе - изумрудную зелень и киноварь. Коснулся рукой лёгкого подола платья - девичьего, шёлкового, и как только не мёрзнут в такой мороз? - кто-то тоненько ахнул, но князь Ромодановский нарочно дал прелестнице сбежать, чтобы тут же по-рысьи внезапно и резко сомкнуть пальцы на чьём-то запястье. Рука была тонкой, очень холёной, и возлежала в его ладони неподвижно, словно бы выточенная из каррарского мрамора, и невозможно было представить, что ещё пару мгновений назад её хозяйка весело бегала по гостиной, уворачиваясь от водящего и других игроков. Осторожно, чтобы не оскорбить даму, Сергей дотронулся до локтя, плеч, мельком отмечая, сколь приятно было прикосновение, подцепил украшение на шее. Изучил его кончиками пальцев, досадуя, что с возрастом Антонина Денисовна и Дарья Петровна не только не растеряли присущей женщинам хитрости, но и приумножили её: пока он стоял у дивана с завязанными глазами, войти в гостиную и присоединиться к игре мог кто угодно. "Жертва" терпеливо ждала, не проявляя беспокойства, и догадка, осенившая князя, была подобна удару молнии. Coup de foudre, как выражаются романисты, вот только брать на себя роль громоотвода, случись что, совсем не хотелось.
- C'est vois, Алина Николаевна?

Отредактировано Сергей Ромодановский (2013-09-16 05:29:07)

Лизавета с утра уже успела и с братом и с сестрою прокатиться и с Настей встретиться. Так что была довольно-таки бодра и весела, сидя с книжкой в комнате у себя. Задремала немного, так что  проснулась от лая собак, ржания лошадей и людских голосов.
- И все же как жаль, что я не поеду на охоту, - глядя в окно, произнесла Лизавета. Позавтракать решила на кухне, проскользнув туда незаметно. Авдотья хитро прищурилась
- Представляете, барышня, ночью то кто-то почти все пирожки съел. Надеюсь, они хоть понравились, - было ясно, что кухарка догадывается, чьих это рук или точнее ртов дело.
- Очень вкусные, Авдотьюшка. У тебя же самые лучшие пирожки, - весело ответила Лизавета. Она любила иногда вот так есть на кухне, где царила атмосфера непринужденности, а еще было особо уютно как-то. Они проговорили с Авдотьей долго, та рассказала, что и урожай был хорош, и что Прошка из их селения влюбился в девку с земель Сумароковых и бегает к ней таком, про то что лесник их захворал, а ведьма местная на ноги поставила и еще много чего. Лизавета рассказывала как обычно о Смольном.
- Спасибо, Авдотьюшка, все было очень вкусно, - с улыбкой выскользнула из кухни, направилась в гостиную, где уже собирались гости, и была маман с ее душевной подругой Дарьей Петровной
- Доброго утра, - произнесла она и направилась к матери, что сразу подозвала. Признаться, Лизавета хотела ускользнуть вскорости и прогуляться, однако маман решила, что ее дочери нужно сыграть.
- Как скажете, маменька, - играть совсем не хотелось. Спасение пришло в лице Дарьи Петровны.
- Что Вы, Дарья Петровна, разве можно обижаться, - засияла от того, что не придется ей сейчас без настроения играть. Игру в жмурки Лизавета любила. Они с братом, сестрой и детьми Вяземских частенько играли в нее в детстве. Молодая графиня Строгонова выразила желание показать правила. Однако честь первому водить выпала князю  Ромодановскому, с которым она познакомилась накануне вечером за ужином. Князь явно не ожидавший такого поворота даже показалось чуть замер на пороге практически. После князю завязали глаза, а всем играющим вручили колокольчики. Лизонька определенно повеселела. Она старалась двигаться медленно и как можно более бесшумно. Иногда прикрывала рукой рот, чтобы не рассмеяться, уж очень все забавно выглядели.

Отредактировано Елизавета Бутурлина (2013-11-03 09:45:18)

Дама в руках Сергея, оказавшаяся баронессой Монтеррей, отозвалась испуганным щебетом, которого от этой неизменно спокойной женщины он никак не ожидал. Из сбивчивой речи Эмилии стало ясно, что некая маркиза де ла Шенье - ах да, та самая девочка, воспитанница Шереметева - покинула дом (хотя ей этого не дозволяли, судя по тону баронессы) и отправилась знакомиться с окрестностями. Честно говоря, князь не находил в этом ничего странного: Двугорское было замечательным местом, а иные люди в семнадцать лет ведут себя куда глупее, чем отправляются на прогулку в неурочное время. Но когда коварная женщина приподняла повязку, являя ему своё искажённое испугом, дышащее отчаянием, но оставшееся столь же красивым лицо, с которого было бы замечательно писать Андромеду, Сергей даже на миг проникся сочувствием: а вдруг?.. И всё же...
- Прошу прощения, - Ромодановский виновато улыбнулся присутствующим и, сняв шарф, передал его несколько растерянной хозяйке. - Антонина Денисовна, боюсь, мне уже не до игры...
- Конечно, Серёжа, - забывшись, хозяйка Двугорского обратилась к нему, как к маленькому мальчику, давным-давно кланявшемуся подруге матери со всевозможным тщанием.
- Сударыня, успокойтесь и расскажите всё с самого начала, - он отвёл Эмилию к окну, но, вместо того, чтобы слушать испанку, начал говорить сам, постоянно делая паузы, чтобы дождаться кивка или возгласа, подтверждающих правоту его слов. - Ваша... подруга маркиза уехала на охоту и никого об этом не предупредила, но вы оказались достаточно внимательны, чтобы это заметить, так?.. Вы боитесь, что она заплутает? Нет? Что в горячке азарта её примут за зверя? Баронесса, вот уж глупости! Что она, безоружная, столкнётся с животными?..
По правде говоря, Сергей искренне считал, что женщинам на охоте делать нечего. Убеждение это происходило от того, что женщины, смеющиеся, разрумянившиеся, в ладно сидящих на точёных фигурках амазонках, прикрывающие соблазнительные рты спрятанными в перчатки руками, восторженно ахающие и ласкающие коней руками, а мужчин - взглядами, притягивали к себе слишком много внимания тогда, когда отвлекаться не стоило. А когда прекрасные дамы начинали мёрзнуть, нетерпеливо ёрзать в сёдлах, говорить во весь голос о всякой ерунде, злиться, канючить и требовать внимания, самым разумным было немедленно разрядить ружьё и повернуть домой, что никак не могло способствовать хорошему расположению духа. Нынче в Двугорском оказалось слишком много мнящих себя прекрасными наездницами и храбрыми охотницами женщин, и Сергей не мог не посочувствовать Бутурлину, обязанному как-то унимать эту ораву. Князю Ромодановскому определённо куда больше нравилось то общество, которое собралось в гостиной и с жадным, тревожным вниманием прислушивалось к его разговору с испанкой. Сейчас, однако, он постоянно ловил себя на мысли, что опасения баронессы могут оказаться не беспочвенны. Маркиза де ле Шенье - кто она? Девочка одних с Катаржиной лет, маленькая француженка, ничего не знающая, ничего не умеющая, вдруг из прихоти оказавшаяся в совершенно чужом и враждебном ей мире - а что ещё есть зимний лес для той, что всю жизнь видела аккуратно подстриженные деревья в регулярном парке? Снег, выстрелы, загнанные звери, почуявшие кровь - и неважно, чужую или себе подобных, - не знающая седока лошадь, чрезмерное самолюбие и просто дурость - да, пожалуй, у Эмилии были достаточно убедительные поводы для того, чтобы сходить с ума от волнения. И всё-таки, князь колебался. Другие назвали бы это трусостью, но эти размышления с трусостью не имели ничего общего. Срываться вот так, выбегать из гостиной сломя голову и выезжать из поместья в чрезвычайной спешке было опасной глупостью, способной причинить беглянке куда больше вреда, чем несколько минут промедления. Девочка может быть глупой, ей можно, но быть дураком ему - непростительно, хоть бы и влажно заблестевшие глаза баронессы Монтеррей стали причиной второго Потопа.
- Вам нехорошо? - Сергей встревожился, заметив резкую бледность лица собеседницы. - Пожалуй, вам стоит присесть... Эмилия, какая лошадь была у маркизы? И во что была одета ваша подруга?.. Антонина Денисовна, вы позволите мне наведаться в конюшню?
Князь Ромодановский, так некстати вновь сделавшийся центром всеобщего внимания, чувствовал себя идиотом. Влюблённым идиотом, если быть точным, ведь именно возможность повстречать Катаржину была решающим аргументом в пользу того, чтобы рискнуть здоровьем и покинуть тёплый дом. Шанс был столь мал, что казался призрачным, а искать её специально, забыв о возложенной на плечи обязанности, Сергею не позволила бы совесть. А пока ему оставалось только слушать пояснения испанки, ахи гостей и шумное, как у чахоточного больного, дыхание графа Шереметева, на чьём обычно непроницаемом лице явственно проступила растерянность.

Отредактировано Сергей Ромодановский (2013-10-30 19:25:52)

Ласковый, шутливый тон, с которым вела с ней беседу Александра Кирилловна, не давал больше поводов Катаржине сомневаться в том, что она ни чем не обидела графиню. С тихим восторгом внутри себя, Ката наблюдала за тем, сколько женственности и очарования в каждом её жесте, взгляде, улыбке, повороте головы. Встречая графиню, ей порой приходилось невольно задумываться над загадкой её обаяния. Или же это просто маска, роль, блистательно играемая день ото дня талантливой артисткой? Действительно, графиня Ворнцова-Дашкова была яркой звездой на небосклоне петербургского света и трудно было оспорить сей факт. Да и никто, а уж Катаржина тем более, не пытались сделать этого. А Александра Кирилловна, тем временем, продолжала радостно щебетать, словно птичка малиновка, пока они спускались в гостиную, и Ката с удовольствием поддерживала их приятную, совершенно необременительную беседу.
В гостиной царило необычайное оживление, сначала ошибочно принятое Катаржиной за всеобщее веселье. Их появление, словно не заметили, не считая лишь несколько взволнованных взглядов, быстро скользнувших по их точёным фигуркам. Гостиная гудела, как растревоженный улей. «Неужели стряслась какая-то беда?» -  всеобщее напряжение, разряженное в воздухе, мгновенно передалось Катаржине. Графиня Браницкая покрутила головой в поисках матери, краешком синего глаза заметив князя Ромодановского, сидевшего у окна, вместе с какой-то красивой, черноволосой, очень бледной незнакомой дамой Кате. Извинившись перед графиней Воронцовой, Ката отошла к Розе Станиславовне. Та, едва завидев её, кажется, выдохнула с большим облегчением.
- Милая, слава Богу, ты здесь! Я уже успела испугаться за тебя! Представляешь, юная воспитанница графа Шереметева, которую он по понятным причинам не отпустил на охоту вместе с остальными, убежала в лес тайком! – возмущение на лице в графине Браницкой-старшей смешивалось с искренним волнением за судьбу девушки.
Так вот в чём дело! Ката вздохнула и с жалостью взглянула на Эдуарда Николаевича Шереметева, стоявшего в стороне с потерянным и странно безучастным видом. «Какой легкомысленный поступок! Как, наверное, переживает за неё граф! Я бы никогда так не отважилась на такое! Впрочем, какая же эта отвага?» - завела с самой собой монолог Катаржина. Ей было страшно представить, какие опасности могут поджидать маленькую маркизу в лесу. В этот же момент она пыталась воскресить в памяти её облик. Роза Станиславовна, давеча, за ужином, рассказывала о подопечной графа Шереметева, тем временем, как она сама несколько хвастливо, на взгляд Катаржины, вспоминала вместе с соседями Рождественский бал, устроенный ею. Тон юной маркизы и её горделивый, слегка высокомерный вид, с коим она даже обращалась к старшим, не понравились молодой графине Браницкой. Но мысленно она себя поругала за то, что взялась судить о человеке по первому, сиюминутному впечатлению. Сейчас же корить себя она была не намерена, потому что выходило так, что первое впечатление о маркизе де ле Шенье, как об особе весьма заносчивой и инфантильной крепло с каждой минутой.
- Какой ужас!  Давно ли хватились мадемуазель де ле Шенье? Быть может удастся ещё догнать её?
- Ах, я сама не поняла. Баронесса появилась в гостиной за несколько минут до вашего с графиней прихода.
- Баронесса? – тихо переспросила Катаржина.
- Да, баронесса Монтеррей, наша испанская гостья. Она появилась в Петербурге осенью и уже успела свести множество светских знакомств. Мадемуазель де ле Шенье её подруга и она очень обеспокоена её пропажей. И даже обратилась за помощью к Сергею Александровичу…
Графиня Браницкая-старшая продолжала ещё снабжать дочь какой-то информацией о таинственной баронессе из жаркой Испании, но Ката слушала Розу Станиславовну вполуха.  Её медленно начал охватывать уже настоящий ужас. «Боже! Сергей Александрович собирается в одиночку отправляться в лес!» – в том, что он не сможет отказать баронессе в просьбе, она не сомневалась нисколько. Ката резко побледнела и начала нервно теребить подол платья, устремив всё внимание к окну, где расположились князь и баронесса. Человек, которого она любит всем сердцем не может пострадать из-за глупого номера, выкинутого какой-то иностранкой, думавшей о себе невесть что! Она не может отпустить его в неизвестность и спокойно оставаться в доме. Богатое воображение уже начало рисовать ей живописные картинки всех ужасов зимнего леса. Решение было простым – она отправится вместе с князем. Тревожно взглянув на лицо Розы Станиславовны, а Ката догадывалась, что она совсем не одобрит её действий и будет всеми силами пытаться удержать рядом с собой, она резко поднялась со стула, на который сама не заметила, как успела опуститься, и направилась к окну. На её красивом лице застыло сосредоточенное напряжённое выражение, а маленькая фигурка в этот момент выглядела очень внушительно. Совершив этот демарш, сопровождаемый безмолвными взглядами, бросаемыми на неё из разных углов гостиной, графиня Браницкая остановилась у плеча князя Ромодановского.
- Прошу прощения, - она взглянула на баронессу и всеми силами постаралась скрыть явное волнение, предательски выдаваемое дрожащим голосом. Совсем необязательно было знать всем о её чувствах к князю, - Сергей Александрович, мне представляется отправляться вам в одиночку на поиски маркизы де ле Шенье столь же неразумным, как и ей сбегать из дома, - Ката обвела взглядом гостиную, словно ища поддержку своим словам, - Зимний лес полон непредсказуемых и опасных вещей, охотников, с заряженными ружьями, которые уже неизбежно создаваемым шумом успели вытрясти из нор всех их обитателей, - графиня Браницкая нарисовала всем присутствующим такую картину, от которой у неё самой задрожали колени. Уже не заботясь о том, что о ней будет думать испанская баронесса и прочие, она  с нежностью заглянула в карие глаза Сергея Александровича и едва удержалась от того, чтобы не коснуться его плеча.
- Я отправляюсь  с вами, князь. И помогу вам найти маркизу. Умоляю, не пытайтесь меня отговорить! – это было произнесено столь решительным и твёрдым тоном, какого Катаржина не ожидала от себя сама.

Игра закончилась, так и не начавшись. В любой другой ситуации Оленька непременно бы нахмурилась и абсолютно искренне расстроилась как ребенок, лишившийся забавы, но сейчас все было иначе. Баронесса поначалу была испугана и растеряна, но очень скоро поборола захлестнувшие ее чувства. Княжна заметила в ее прекрасных глазах решительный настрой. Юная фрейлина была наслышана об этой загадочной женщине, о ее красоте и остром уме, а также и о том, что вся ее жизнь окутана тайнами. Это пробуждало в душе девушки еще больший интерес к ней. Сергей Александрович (именно так обратилась к молодому человеку баронесса) намеревался отправиться на поиски пропавшей маркизы, что подняло его в глазах Ольги и вовсе на недосягаемую высоту. Вскоре в гостиной появилась и Ката Браницкая вместе с графиней Воронцовой-Дашковой. Александра Кирилловна была признанной светской львицей, чьей расположения и дружбы добивались многие. У княжны Урусовой с ней были добрые отношения, графиня всегда была с ней приветлива и помогла освоиться в высшем обществе. Известие о пропаже маркизы де ле Шенье потрясло ее, и она бессильно опустилась на банкетку. Ольга, все это время находившаяся подле матушки, поспешила к ней.
- Александра Кирилловна,- девушка легонько коснулась руки графини, встревоженный взгляд застыл на ее побледневшем лице,- вам нехорошо? Может быть, попросить принести вам воды?
Голос девушки был наполнен искренностью и сочувствием. Слова Катаржины донеслись до ее слуха и заставили на несколько мгновений перевести свое внимание на мадемуазель Браницкую.
"Господи, Ката, слышишь ли ты себя? Неужели ты не понимаешь, что твое предложение не менее безумно, чем поступок маркизы."
Ольга Дмитриевна решила не вмешиваться в разговор, потому как баронесса Эмилия озвучила ее собственные мысли, пусть и в несколько резкой форме. Княжна обернулась к графине Воронцовой-Дашковой и ободряюще улыбнулась:
- Не волнуйтесь. Я уверена, что с маркизой ничего не случиться. Пусть она и очень молода, кстати говоря, как и я, но отличается храбростью, если решилась на такое. Конечно, разумным сей поступок не назовешь, но все мы подвержены своим чувствам, в большей или меньшей степени.

Шумное веселье при игре в жмурки удостоилось лишь равнодушного взгляда князя Елагина, которого собственные мысли интересовали куда больше, происходящего в гостиной. Дело молодежи - беззаботно придаваться веселью и шалостям, седина же в волосах и морщины на лице служат символом того, что думы твои будут куда серьезнее и более ответственны, чем любое увеселение. По этой причине князь пожелал остаться в доме, а не отправиться со всеми остальными гостями в лес охотиться. Он еще не приписывал себя к старикам, которым здоровье не позволяет подобного времяпрепровождения, но и желания особого не было. А вот дочерей отпустил, но что-то не давало покоя. «Может, не стоило?» - раз за разом задавал себе этот вопрос князь, проводя по подбородку пальцами, и тут же учтиво отвечал улыбкой хозяйке дома, которая обращалась к нему то ли с каким-то вопросом, то ли просто со светской фразой, да, в общем, какая разница. Ведь было о чем подумать и кроме дочерей. Например, о той женщине, которая сегодня утром вела уединенную беседу с наследником престола. Елагин слышал мало, но довольно, чтобы сделать определенные выводы, и задаться еще одним вопросом: не оттого ли Виктория так упорно умалчивает о своих отношениях с цесаревичем, что в жизни ее любовника появилась еще одна женщина?
«А вот и она!» - мысли об испанке словно материализовались: в комнате появилась баронесса Монтеррей, бледная и взволнованная. За ней зашел в гостиную и граф Шереметев, который выглядел не лучше своей спутницы. Оказывается, сбежала его подопечная, юная французская маркиза.
Слушая, как Эмилия рассказывает князю Ромодановскому всю историю про Жаннет, Сергей Максимович мысленно удивился тому, откуда берется такое безрассудство в столь юных головках. Отправиться в лес зимой одной, когда там идет охота. Да уж совсем что ли думать разучилась эта девица? И граф тоже хорош – не уследить! Ведь наверняка знает, какой нрав у его воспитанницы.
А дальше началось самое интересное, что князь даже приподнялся в своем кресле, чтобы не пропустить ничего. Все тут же стали обсуждать поступок французской маркизы и вызываться отправляться на ее поиски. Причем ладно мужчины: Шереметев отправился первым, но ему и положено, Сергей Александрович, конечно, не посмел отказать даме, что тоже, в общем-то, так и должно быть. Но вот куда засобирались дамы? Испанке скорее нужны были нюхательные соли, а не конь. А маленькой графине Браницкой делать в лесу точно также нечего, как и той девице, что сбежала. Но Елагин был уверен, что Екатерине Владиславовне и не дадут совершить сей безрассудный поступок. В конце концов, князь Ромодановский весьма неглупый, чтобы понимать, что ей там делать совершенно нечего, да и старшая графиня Браницкая тоже здесь, чтобы вразумить свою дочь. А вот еще и Григорий Вяземский встрял, очень кстати высказав все то, что вполне совпадало с мыслями Елагина, разве что он был более изящен в своих выражениях.
Но испанская баронесса, кажется, не слышала никого. Она уже была у двери, дав всем прекрасно понять, что отправляется вместе с князем. Благо Сергей Максимович сидел, собственно, не особо далеко от этой самой двери. И его, словно молния, пронзила интересная мысль, которая зацепившись за край сознания, еще не полностью раскрылась, но князь точно знал одно: именно он должен остановить Эмилию.
-Мадам, мадам, прошу Вас, остановитесь, - моментально встав с кресла и догнав Эмилию у самой двери, князь Елагин аккуратно взял ее за руку, чуть выше локотка, и слега сжал ее, чтобы остановить женщину. Они были представлены друг другу совсем недавно и, наверное, степень их знакомства не позволяла князю такого поведения. Но он заметно старше, умудрен опытом, а значит, имеет полной моральное право увещевать молодых особ и говорить как есть правильно. – Поверьте, у Вас нет повода волноваться за маркизу де ле Шенье, если на ее поиски отправится князь Ромодановский. Будьте уверены, он и граф Шереметев найдут ее и доставят в дом в целости и невредимости. Но вот Вы совсем бледны, и очень взволнованы. Вам нельзя отправляться в таком состоянии в лес, иначе мужчины станут заниматься не поисками Вашей подруги, а Вами, если, не дай Бог, Вы лишитесь чувств от волнения. Вам лучше остаться и подождать возвращения маркизы в доме.
И князь слегка потянул Эмилию за руку, призывая вернуться в гостиную.

Отредактировано Сергей Елагин (2013-11-24 19:35:22)

«Какие же они..» – баронесса не находила подходящего  слова, которым бы могла охарактеризовать этих людей, которых она просила о помощи, но которые продолжали плясать вокруг да около, ахая и охая, но ничего не делая. За Эдуарда, умчавшегося в не менее жутком состоянии, чем сейчас находилась она, Эмилия тоже беспокоилась. Но если она могла показывать свою обеспокоенность за судьбу девочки, то тут она была вынуждена запрятать свои чувства туда, где их никто не смог бы найти. Испанка и так чуть было не сболтнула лишнего. Плотно сжав губы и нахмурившись, женщина устремилась к двери, уже ничего не видя  и почти ничего не слыша. «Господь наш великий услышал меня, - подумала она, когда князь Ромодановский со своей свитой, состоящей из брата и сестры Браницких, вышел прочь.
– Да вы что, бабы, одурели все?! Белены объелись?!  Куда вы все наперебой в лес суётесь?!.. Чтобы мы потом и вас спасали? – раздался за ее спиной громовой голос Григория Петровича Вяземского. «Учив. Ничего не скажешь» - подумала она, сделав еще один решительный шаг к двери, но натолкнулась на князя Елагина, чуть было не упав. Он взял ее за локоток, не давая ей убежать.
- Князь! – Эмилия подняла на мужчину взгляд полный негодования и дернула локоток, - пустите!
– Поверьте, у Вас нет повода волноваться за маркизу де ле Шенье, если на ее поиски отправится князь Ромодановский. Будьте уверены, он, и граф Шереметев найдут ее и доставят в дом в целости и невредимости. Но вот Вы совсем бледны, и очень взволнованы. Вам нельзя отправляться в таком состоянии в лес, иначе мужчины станут заниматься не поисками Вашей подруги, а Вами, если, не дай Бог, Вы лишитесь чувств от волнения. Вам лучше остаться и подождать возвращения маркизы в доме.
- Князь! Как вы не понимаете? Я не могу сидеть просто так сложа руки. Я слишком привязалась к этому ангелочку и неведение сводит меня с ума!   Она слышала все, что говорила графиня своим бархатистым голосом. «Настоящая хозяйка. Сохраняет невозмутимость даже в такой ситуации! А княгиня какова? Все шутит да смеется. И не скажешь, что она сестра этого угрюмого и злого русского князя!»
- Баронесса, Сергей Максимович прав. Вы бледны. Присядьте и выпейте воды. Вам станет легче. А хотите я попрошу приготовить отвар? – обратилась графиня к ней, перед тем, как покинуть их. Она была спокойна и уверяла, что беспокоиться не о чем, но сердце у испанки было не на месте.
- Благодарю, графиня. Не стоит, - улыбнулась в ответ Эмилия, сделав над собой усилие. Она была вынуждена сдаться и опуститься в кресло.
- А пока давайте сыграем в шарады? – щебетала Дарья Петровна. Все понимали, что сейчас не до игр, но Эмилия отдавала должное этой женщине, пытающейся отвлечь их маленький перепуганный курятник.
Баронесса сидела похожая на каменное изваяние – бледное и холодное. Она аккуратно сложила руки на коленях  и опустив печальный взор, рассматривала узор на полу.
- Знаете, Сергей Максимович, я знакома с маркизой всего пару месяцев, но успела полюбить ее как сестру. Она такая добрая и чуткая, что напоминает мне ангела, - негромко сказала она князю Елагину тихим голосом, словно просто говорила вслух, а не обращалась к нему. "Ангел, - подумала баронесса, - мятежный ангел"

Каким-то чудом, которое свершилось не без помощи графини Бутурлиной и княгини Урусовой, Сергею все же удалось убедить Эмилию не отправляться на поиски сбежавшей маркизы вместе с остальными. И вот испанка уже вновь занимала кресло в гостиной, сложив все еще подрагивающие руки перед собой на коленях. Князь на мгновение забылся, залюбовавшись женщиной. Даже с побледневшим от страха лицом и глазами, наполненными печалью, она оставалась очень красивой, притягивающей к себе взгляды, заставляющей обращать внимание только на себя и совсем не замечать, как княгиня Урусова пытается всех успокоить и заставить не думать о том тревожном, что может случиться с маленькой француженкой в лесу. 
Из оцепенения, внезапно охватившего князя, вывел его ее голос: Знаете, Сергей Максимович, я знакома с маркизой всего пару месяцев, но успела полюбить ее как сестру. Она такая добрая и чуткая, что напоминает мне ангела.
Он мягко улыбнулся и зачем-то протянул свою руку, чтобы пожать руку Эмилии. К чему это участие и проявление не безразличности к тому, что происходит? Не он ли еще несколько минут назад думал о том, что, если испанка и правда стала новой любовницей наследника престола, нужно будет что-то сделать, чтобы она исчезла из жизни цесаревича? Ее состояние ничего не меняло, она по-прежнему могла быть угрозой планам Сергея, но, тем не менее, ему почему-то очень хотелось сейчас помочь ей хоть чем-нибудь. Пусть просто немного успокоиться и поверить в то, что этот ангел, как она называла Жаннет, в скором времени будет уже дома.
-Не переживайте, князь и граф найдут маркизу де ле Шенье и вернуть ее домой в целости и сохранности. Я понимаю, как Вам тяжело. Я отпустил дочерей на охоту. Конечно, это совсем иное, они не сбежали в лес и за ними будет кому присмотреть, если что-то случится. Но я все равно волнуюсь и могу понять, что вы сейчас переживаете. Но главное верить, что все будет хорошо и тогда так все и будет.
Дальнейшее прикосновение к прохладной коже женской руки было бы уже недозволительным и выходило бы за рамки приличий, поэтому князь отстранился и откинулся на спинку своего кресла, заставив себя усилием воли перевести взгляд с красивого лица баронессы на остальных присутствующих в гостиной.

Отредактировано Сергей Елагин (2013-12-14 23:39:24)

Князь говорил мягко, успокаивающе, но, кажется, баронесса совсем не слушала его. Она чего-то ждала, вздрагивая при каждом шорохе и направляя испуганный, тревожный и в тоже время наполненный надеждами взгляд на дверь. Рано было ожидать еще возвращения отправившихся на поиски маркизы мужчин, но Эмилию можно было понять, и Сергей Максимович решил более ничего не говорить, позволяя молодой женщине просто ждать и, возможно, молиться про себя о скорейшем возвращении Жаннет. И дверь действительно в скором времени распахнулась, когда с губ баронессы сорвался тихий ответ на прошлые увещевания Сергея. Но не Жаннет или кто-то кто отправился на ее поиски ворвался в комнату. Это был один из слуг Бутурлиных, который сообщил о том, что графу Шереметеву стало плохо.
Княгиня Урусова не растерялась, чего нельзя было сказать об испанке, и тут же начала отдавать слуге распоряжения. Баронесса же, побледнев пуще прежнего, внезапно потеряла сознание. Князь почувствовал как женская рука, которая оказалась в его ладонях, когда в комнату вбежал слуга, стала холодной, бесчувственной.
-Мадам, мадам! – Сергей Максимович тут же поднялся со своего кресла и склонился над бедняжкой. Надо же как она испугалась из-за этой маленькой безрассудной маркизы, а теперь новость о том, что искать Жаннет отправились еще и без графа Шереметева, и вовсе лишила ее чувств.
Вокруг Эмилии тут же засуетились. Кто-то поднес бокал с водой, кто-то склянку с нюхательными солями. И через несколько мгновений испанская гостья медленно открыла глаза, слабо вдыхая воздух.
-Баронесса, Вам лучше пойти к себе и попытаться успокоиться - с беспокойством, которого сам от себя он не ожидал, проговорил князь и помог Эмилии подняться с кресла. – Я Вас провожу.
«Зачем?.. Это может сделать кто угодно другой»
И в противовес своим мыслями, поддерживая баронессу, Сергей аккуратно повел ее из гостиной в ее комнату. Миновав коридоры и лестницы, он довел Эмилию, с помощью ее слабых указаний, до комнаты, которую выделили испанке для пребывания в гостях в Двугорском.
Как только они оказались в комнате, тут же рядом засуетилась горничная Эмилии, удивленная появлением баронессы и взволнованная ее внешним видом. Князь помог испанке опуститься в кресло и стал осматривать комнату в поисках графина с водой. Увидев его на дальнем столике, он сразу же направился к нему, чтобы налить в бокал воды и поднести его Эмилии.
-Вам стоит немного отдохнуть и прийти в себя. Когда князь с маркизой вернутся Вам обязательно сообщат. И я скажу княгине Урусовой, чтобы доктора попросили заглянуть и к Вам.
После этих слов Елагин оставил баронессу, сочтя неуместным более оставаться в ее комнате. Найдя в доме княгиню Урусову, он, действительно, попросил ее отправить доктора, после того как тот закончит с графом, и к баронессе, а также не забыть известить Эмилию о возвращении маркизы де ле Шанье, когда это произойдет. Сам князь возвращаться в гостиную не стал, вместо этого пошел к себе в комнату ждать, когда вернутся гости, отправившиеся на охоту. Происшествия, которые следовали одно за другим в доме, заставляли все больше волноваться о том, что точно также может что-то произойти и в лесу. И эти мысли заставляли жалеть о том, что он отпустил своих дочерей на охоту. 

С баронессой Монтеррей согласовано

Отредактировано Сергей Елагин (2014-02-06 14:05:49)