Просторная библиотека с огромными стеллажами, доверху заполненными старинными книгами, ярко освещалась золотистыми лучами, проникающими в комнату через огромные окна. Ожидая юную принцессу, Александр Николаевич с улыбкой прошел мимо шкафов, задумчиво рассматривая книги. Затем подошел к окну. Из него открывался вид на небольшой сад. Деревья уже покрылись зеленью, с улицы доносилось звонкое пение вернувшихся с юга птиц.
Югенгейм напоминал наследнику российского престола Царское Село. Самое родное и дорогое сердцу место для будущего государя. Детский остров и маленький домик для игр с младшими сестрами. Загородный замок близ Дармштадта был наполнен таким же уютом и спокойствием, как летняя резиденция императорской семьи в России.
Увидев впервые это красочное место, цесаревич решил, что его будущая невеста была непременно счастлива здесь. Да и ее большие голубые глаза всегда так искрились в его присутствии, что Великому князю казалось, что этот милый ангел просто не мог горевать или печалиться. Рядом с ней и ему становилось легко. С самого первого дня знакомства он смотрел на нее только с восхищением и радостной улыбкой. Маленькая принцесса своей добротой и непосредственностью смогла навсегда избавить Александра от боли и тоски по бывшей возлюбленной. Да и не было уже той любви. С появлением в его жизни Мари воспоминания поблекли, уступив место одному-единственному желанию: навсегда связать свою судьбу с Гессен-Дармштадской принцессой.
Граф Орлов передавал нерадостные для наследника новости из Санкт-Петербурга: родители цесаревича были не в восторге от его выбора. Но Александр не собирался вновь уступать. Если в первые дни знакомства с Марией он писал отцу лишь с просьбой вернуться после окончания путешествия в Дармштадт к принцессе, то сейчас разрешение Императора ему уже было неважно. Сердце наследника уже принадлежало Марии, и он знал, что уже просто не сможет навсегда оставить ее.
Дверь тихо скрипнула, в комнате послышалось легкое шуршание платья, и Александр развернулся. На пороге появилась принцесса, которую Саша встретил ласковой улыбкой.
-Я уже успел начать скучать по Вас, Мари, - шутливо сказал цесаревич, протянув руку девушке, тем самым, прося ее подойти к нему ближе. – Здесь очень красиво. Ваш замок мне напомнил о моем доме. Вам бы там обязательно понравилось.

Эта встреча была угодна Провиденью. Словно их свела сама Судьба. Словно сам Всевышний связал их жизни крепкой нитью. И стоит однажды этой нити разорваться: жизнь иссякнет, оставит сначала ее, а потом – и его. Отношения Марии и Александра станут примером того, как двое становятся одним целом. Для нее во всем мире не будет существовать никого, кроме возлюбленного. А он сможет черпать силы и вдохновение только в той, которая однажды из никому неизвестной маленькой немецкой принцессы станет супругой наследника великой державы.  А когда он посмеет забыть свои клятвы, то счастье и удача оставят его, в душе поселится мрак… Но рано еще говорить об этом. Мария и Александр были еще только в самом начале своего пути, и будущее предвещало только безоблачное счастье рядом друг с другом. Цесаревич смотрел на младшую дочь Великого герцога с немым восхищением, и из его уст вырвались, можно сказать, пророческие слова:
-Ваш брат прекрасный человек, но разве я могу в полной мере чувствовать себя счастливым, если рядом нет Вас? – нежно сжимая в своей ладони ее хрупкие пальчики, Александр склонил голову набок и лукаво посмотрел на принцессу. Она спросила о Петербурге, и наследник подумал о том, что чего бы ему этого не стоило, но однажды она сама увидит этот город, и даже более того, этот город станет ее домом.   
-О, он прекрасен. Он такой же величественный и необъятный, как и вся Россия, - восторженно отвечая, Саша подвел Марию к креслу и помог ей сесть. Сам встал рядом, не отпуская при этом ее ручки. На него поднялись ее глаза: удивительные голубые глаза, источающие такой свет, который, казалось, никогда ранее ни у кого во взгляде он еще не видел. Взгляд этот запал в душу, оставил в ней навсегда свой отпечаток. Не смея отвести от нее свои глаза, Саша опустился перед ней на колено и прижал ее ручку к своей груди, туда, где под тяжелым мундиром бешено стучало влюбленное сердце.
-Я… - удивительно, но впервые этот галантный ухажер, в которого так часто влюблялись юные фрейлины Государыни, не знал, как правильно описать то, что творилось внутри него. И все же он был вынужден опустить голову и глубоко вдохнуть, мысленно приказывая себе немедленно собраться. Когда он вновь поднял на принцессу свои глаза, на лице уже не было и следа недавней растерянности, вновь засияла ласковая улыбка, а глаза источали радость. – Как бы я Вам ни описал сейчас Санкт-Петербург, Вы не сможете представить его во всей красе, пока сами все не увидите. И я очень надеюсь, что однажды это случится. Вы бы этого хотели?

Девичьи щечки залились румянцем, и рука наследника, сжимающая тонкие холодные пальчики принцессы, дрогнула. Неожиданно для самого себя он вдруг смутился своему порыву. Это было совсем ново для наследника. Но разве можно вести себя с ней также как он вел себя с княжной Трубецкой, легкой нравом и особо не переживающей о своей чести, или как с Олей Калиновской, безрассудно отдающейся своим чувствам? Нет, маленькая немецкая принцесса была совсем иной. И место в сердце молодого Александра она заняла совсем иное. Прикосновение к ней было подобно прикосновению к божеству, а любовь к ней, зарождающаяся и крепнувшая с каждой минутой, была настолько чистой и светлой и в то же время безумно сильной, что он уже сейчас чувствовал в себе готовность поклясться Марии, что будет всю жизнь боготворить лишь ее одну. И это пугало Великого князя.
Саша был влюбчивым или, как говорил посол Пруссии, постоянно влюблен, но чувство, появившееся в сердце в тот момент, когда он увидел Мари, было ему совсем незнакомым. И как тут не испугаться новых ощущений? Он отпустил ее ручку и быстро поднялся с колен, стараясь не смотреть на принцессу.
-Я счастлив слышать такой ответ, - произнес Александр, нервно сжав свои пальцы и глубоко вдохнув. Что подумала о такой странной перемене Мария, оставалось только догадываться. Александр прошелся по библиотеке и подошел к книжным стеллажам. Сбивчивые и невнятные мысли посещали голову престолонаследника, и он не нашел ничего лучшего, чем заговорить с будущей невестой о книгах.
-В Югенгейме обширная библиотека, - чуть ли не торжественным тоном заключил Саша и повернулся к принцессе. Счастливая улыбка пришла сама на лицо русского наследника, и ничего нельзя было поделать с его взглядом, который не прятал искренних чувств, испытываемых Александром к Марии. – Вы наверняка очень любите читать? Мое путешествие порой становится таким скучным и тусклым, что я бы сам с удовольствием лучше бы погрузился в чтение, чем слушал бы рассказы о тех местах, которые мы проезжаем.

-А я путешествую только в книгах, перелистывая их страницы, - грустный вздох девушки на миг отразился печалью во взгляде цесаревича. Александр знал про слухи, которые окружали рождение дочери Людвига Гессенского, знал он и про то, что из-за этих слухов ее не особо жалует при дворе. Старый герцог предпочитал, чтобы двое младших детей жили вдали от двора и от него, очевидно, чтобы своим присутствием ему не напоминали о тех увесистых рогах, которыми наградила его покойная супруга. Но русский наследник даже не задумывался над тем, что это может делать жизнь маленькой Мари донельзя тоскливой, скучной и одинокой. Ему даже стало стыдно за свою невнимательность к той, которую он хотел сделать своею невестой, а потом и женой.
-У Вас все еще впереди, - приободряющим тоном ответил Саша. – Обещаю, совсем скоро Вы обязательно примите участие в настоящем путешествии!
В этом был весь Александр: перед тем как подумать и убедиться, что слова его не окажутся пустым сотрясанием воздуха, он со страстью в голосе давал обещания, мысленно представляя, как уже исполняет их!
Тем временем принцесса удивилась:
- Но разве может быть настоящее путешествие  серым и унылым?
«Если тебе постоянно напоминают о цели путешествия, в голове все еще звучат инструкции отца, а свита посмеивается из-за того, что ты все никак не найдешь себе подходящую невесту – то да, определенно может!»
Едкие мысли цесаревича никак не отразились на его спокойном улыбчивом лице, и уже тем более он даже не думал произносить их вслух. Ведь, кажется, он уже нашел что искал.
-Мне бы нравилось путешествовать больше, если бы никто не знал, кем я являюсь, - впрочем, не повторяя своих мыслей, говорил он все равно правду. – Направляясь к очередному месту, где нас будут встречать, я уже знаю, что мне придется выстоять там долгую церемонию с приветствиями, а потом отсидеть скучный прием –«старательно улыбаясь этим расфуфыренным куклам, что мечтают стать русской императрицей» - и поэтому уже в дороге я начинаю тосковать и мечтаю забыться.
Александр пожал плечами, мягко рассмеявшись.
-Признаюсь Вам, Гессен-Дармштадт стал первым местом, где мне не хочется взвыть волком от тоски. Но, к сожалению, мне скоро придется продолжить свой путь, - цесаревич изучающе посмотрел на принцессу, боясь, что расстроил ее, поэтому тут же продолжил. – Хотя, если Вам хоть немного жалко бедного русского принца, Вы можете помочь мне скрасить оставшиеся дни моей поездки по Европе. Вы не дадите мне одну из книг из Вашей библиотеки? Она скрасит мне унылые часы в дороге, а также будет напоминать о Вас, – он протянул руку и нежно коснулся пальцами ее ладошки. – А еще у меня будет повод вернуться и вновь увидеть Вас. Он лукавил, ибо повод вернуться у него уже и так был, осталось дождаться позволения Императора.

Отредактировано Александр Романов (2013-08-29 11:24:06)

-Благодарю, Ваше Высочество, я сохраню эту книгу в память об этом прекрасном времени.
Александр, взяв книгу, покрутил ее в руках, внимательно рассматривая. Старая, заметно потрепанная, сейчас она стала представлять собой особенную ценность только потому, что принадлежала ей, а теперь навсегда останется с ним, как частичка ее души, как знак, что эта частичка, а может и вовсе вся ее душа? принадлежит лишь ему.
-Сто красавиц светлооких
Председали на турнире.
Все — цветочки полевые;
А моя одна как роза.
Наследник, по памяти зачитывая строчки, которые заставлял его в свое время учить Жуковский, плененный слогом немецкого поэта, поднял глаза на принцессу, лукаво прищурившись.
-На неё глядел я смело,
Как орёл глядит на солнце.
Как от щёк моих горячих
Разгоралося забрало!
Как…как…
Глаза пришлось на мгновение прикрыть, мысленно выругаться, а затем рассмеяться.
-Ах, какой позор, будь здесь Василий Андреевич, он бы стал за меня краснеть. В свое оправдание могу сказать лишь то, что я помню, чем все закончилось: рыцарь выиграл турнир и завоевал сердце своей возлюбленной. И я очень надеюсь, что мне повезет так же, как ему, и моя возлюбленная ответит мне взаимностью. Как Вы считаете, я могу на это рассчитывать? - взгляд пронзительных голубых глаз остановился на личике юной Максимилиане, не оставляя сомнений, кто та таинственная возлюбленная, на взаимность которой надеется русский наследник.

Отредактировано Александр Романов (2013-10-06 20:49:29)

Наверное, именно такой и должна быть настоящая любовь. Не разрывать душу в клочья от желания кричать о своей страсти, но согревать своим теплом и быть понятной без слов для тех, кого Всевышний благословил испытать это мало с чем сравнимое чувство. Немецкая принцесса смутилась прямоте русского гостя и поспешила отвернуться от него, но того мгновения, когда их глаза встретились после заданного вопроса, хватило, чтобы Александр понял все. Вслух же произносить это было вовсе не обязательно. Любящее сердце и без слов уверовало в то, что его будут ждать.
-Наверное, я должен бы сейчас в ярчайших красках описать Вам талант непревзойденного Александра Пушкина. Или, быть может, одного из тех поэтов, чьи стихи заставляли меня учить в детстве. Но я позволю себе назвать моим любимым автором моего друга и наставника - Василия Андреевича Жуковского.
Цесаревич позволил ей увести нить разговора, зная, что все ответы, пусть и такие очевидные, он получит лишь тогда, когда у него будет разрешение взять в жены младшую дочь Великого герцога Гессен-Дармштадтского. Пока же не стоило тревожить юное сердце, не имея возможности поклясться в том, что он вернется за ней. 
Мария старательно делала вид, что увидела нечто очень интересное на верхних полках. И Саша воспользовался этим: обойдя девушку, он встал за ее спиной и наклонился к маленькому девичьему ушку.
-К вам часто мчит привычное желанье -
И слез любви нет сил остановить!
Несчастие - об вас воспоминанье!
Но более несчастье - вас забыть!
От теплого его дыхания затрепетал завитый темный локон, спускавшийся по точеной шейке принцессы. Рука непроизвольно потянулась, чтобы коснуться нежной молочной кожи. Но он вовремя замер, не позволив себе сей вольности. Вместо этого сделал шаг назад и вновь заговорил:
-Более ни у кого не встречал столь проникновенных стихов, как у Жуковского.

Отредактировано Александр Романов (2013-10-09 21:04:29)