«Вам памятно, как пели о бранях первых времен: тогда пускались десять соколов на стадо лебедей;  Чей сокол долетал, того и песнь прежде пелась: старому ли Ярославу, храброму ли Мстиславу, сразившему Редедю перед полками касожскими, красному ли Роману Святославичу…»  То было много лет назад, когда отцы могучих дубов едва подставляли древнему Солнцу свои нежные и молодые листочки и запуская свои корни глубоко в землю. Но наша песнь о годах более древних. Тогда все было по-другому и Солнце было богом… Но начнем же, братия, повесть сию, от речки Смородины до нынешнего Алатырь-камня и много-много дальше…
Сумерки уже давно сгустились над гостеприимным домом Бутурлиных, а по бархатному небу рассыпались алмазы, так, будто их случайно рассыпал великан. Мириады самоцветов украшали белоснежные шубки обитателей парка и такой же белоснежный пуховый платок, расшитый сребром укрывал дом, чье множество огней так и манили к себе путников. И путников этих было не мало! И каковы же были гости! Каждый, словно явился сюда из далеких времен, когда  сражались богатыри у речки Смородины, охраняя землю русскую от Чуда-Юда многоглавого, да от Идолища Поганого. Но был в те времена остров, что звали Буяном. Остров полный чудес. Остров, где находился Алатырь-Камень, что охранялся змей да птицей. И имя им было Гагана да Гарафена. И нельзя было найти камень, что всем камням отец, не выслушав ее вопросов, да не испытав на себе взгляда птицы с медными когтями и железным клювом.
…Приближалось время маскарада и дом все больше и больше походил на небольшой дворец, куда слетелись невиданные гости из дальних стран. Вокруг все искрилось, слышались веселые голоса и музыка лилась по всему дому.
- Я в этом платье похожа на очень большое дерево, - шепнула Дарья подруге.
- О чем ты говоришь, Дашенька? Ты как всегда прелестна. Готова поспорить, что графиня Апраксина сейчас кусает локти. Именно поэтому мы ее еще и не видели, - так же ответила ей Антонина. Княгиня Урусова изящно развернула веер и кокетливо стрельнула взглядом в подходившего к ним супруга, одетого Микулой Селяниновичем.
- Куда путь держишь богатырь? – Гарафена снова кокетливо улыбнулась супругу, которого не могла не узнать, ибо костюм выбирала ему собственноручно, - а ты ответь сперва на мой вопрос!
Микула поклонился и тяжело вздохнув посмотрел на свою супругу так, словно его каждый день дома или в столовой встречали именно так.  Антонина Денисовна с интересом наблюдала за супружеской парой, вырастившей двоих сыновей и красавицу дочь и не смотря на годы и напасти, достававшиеся их семье, в такой же равной степени как и другим, сохраняли практически юношеский задор.
- Слушай меня, богатырь, внимательно. «Во всяком обществе Они имеют власть, Их слуги бдят, Чтоб чтимы они были, Коль приняты» Богатырь задумался, а мудрый змей бросал на него насмешливые взгляды
- Думай богатырь, думай, - таинственным голосом произнесла Антонина Денисовна, исполнявшая роль птицы Гаганы.
- Короли? – неуверенно ответила маска.
- Ты не прав путник, тем же загадочным тоном отвечала птица.  Антонина вытянула вперед корзинку и добавила, - теперь, богатырь, ты сможешь пройти, лишь оставить здесь одну вещь. Микула снова тяжело вздохнул, брякнув себе под нос «Ну Дарья!» принялся доставать из кармана часы.
- Федор! – Обратился змей к слуге, что стоял позади них. Федор, как только часы оказались в корзине открыл тяжелую дверь, пропуская Микулу в бальный зал.

Маскарад! А, зрелище-то, какое будет! Предвкушая вечер безудержного веселья и танцев, младшенькая из сестер Елагиных кинулась в приготовления к нему, совершенно потеряв счет времени, и самозабвенно, как то умеют только девушки, на пару с сестрой, подготавливала свой вечерний наряд. Полина собиралась нарядиться Зеваной, богиней зверей и охоты. Почему именно она?  Рыжеволосая Елагина, наверное, и сама точно не знала, почему остановила свой выбор на этой прекрасной деве. Просто в какой-то момент ей захотелось выбрать образ совсем не похожий на тот, в каком привыкли видеть ее в повседневной жизни. Кто, по сути, была княжна Елагина? Кокетливая, рыжеволосая бестия, которая любила одаривать своих поклонников своей многомиллионной улыбкой и так игриво хлопать ресницами, чтобы окончательно вскружить первым голову? Так вот сегодня ей захотелось чего-то нового. Совсем не похожего на себя. Так почему бы не побыть на один вечер девой-воительницей, охотницей? В таком образе никто ни за что не догадается, что за ним скрывается само очарование княжна Паулин. А впрочем, может и догадается… Разве что граф Карницкий. Он-то всегда и везде узнает свою милейшую подругу. Слишком хорошо он ее знал, чтобы маска и наряд ли могли обмануть его.
Но хватит прелюдий! Этого вечера Полина ждала достаточно долго, чтобы тянуть с появлением на нем. К счастью, ее рвение одобряла и старшая сестра, которой тоже не терпелось прибыть на маскарад. Что же касается князя Сергея, то тот прямо перед самим вечером начал жаловаться на ломоту в спине, а посему предпочел никуда не выходить и, скрипя сердцем, отправил дочерей на маскарад одних. Он, было, хотел не пустить и их, но девушки так запротестовали, что у князя тут же больно кольнуло над правым веском, а это обещало бы  превратиться в нестерпимую головную боль, если бы он не внял просьбам дочерей. И вот, Полина и Виктория, обе красиво и нарядно одетые, отправились на долгожданный вечер.
Как ни старалась сестры Елагины, прибыли они не одни из первых, а потому стоило им только войти в залу, как водоворот танцев, веселья и шампанского захлестнул их. У входа они, как и все, встретились с Гаганой и Гарафеной, которые задали княжнам по вопросу. Полине достался следующих:
-  Он дружбы залог, Он ничтожный пустяк, Он выражение внимания, А иногда лишь приличия знак. Что это, красна девица? – спросили хором насмотарщицы. Полина  с минуты думала, закусив губу.
- Быть может, подарок?
Она оказалась права. Им с Викторией пожелали доброго вечера и пропустили в залу. Чуть погодя, они даже потеряли друг друга в толпе. Впрочем, Полина не была уверена, что случайно, ведь Виктория давно поглядывала в конец залы и кокетливо махала кому-то ручкой. Она бы не удивилась, если бы увидела сейчас сестру среди танцующих.
Однако  рыжеволосая Елагина не последовала примеру сестру и не стала прямо с порога флиртовать с офицерами. Да и не хотелось ей этого чего-то…  То ли затянутый слишком туго корсет так действовал, то ли в зале было слишком душно и пыльно, но Полине внезапно стало дурно. Виктории не было рядом, не было рядом и отца, поэтому Полине пришлось  вернуться к выходу и взяться там за стул для равновесия. Именно тогда какой-то незнакомец наступил ей на ногу.
- Прошу прощения, прекрасная дева, что напугал вас. Не откажите хозяину леса в танце…- начал было он, как внезапно заметил, как бледна Полина
- Что с вами? Вам помочь? Может лучше выйти на свежий воздух?- тут же проговорил он, подавая княжне руку. Полина была рада этому, хоть и незнакомому человеку. Раз уж родной сестре было не до нее, а помощь ей была сейчас очень нужна, то почему бы не принять ее от такого вежливого и внимательного молодого человека.
- Да, пожалуйста… Отведите меня куда-нибудь, где поменьше людей… Здесь так душно, я задыхаюсь… а танец…- попыталась она ему улыбнуться,- я просто обязана отдать его Вам. Он Ваш, даже не сомневайтесь…- Полина не хотела даже в такой ситуации выглядить беспомощной. Ей бы хотелось ответить что-то в духе воительницы Зеваны, но самочувствие, как она не пыталась, все же этого не позволяло. Она надеялась, что «хозяин леса» ей это простит.

Отредактировано Полина Елагина (2013-09-17 21:40:31)

Тимошка был прав: с этими чертовыми усами и колющейся мочалкой, носящей гордое имя «борода» его бы не узнал и родной батюшка. А вот насчет дядюшки он не был уверен. Этот шельмец был хитер как лис. Костя даже не сомневался, что Павлу хватит наглости заявиться на этот бал. Леший-Константин осматривал зал, гадая кем же сегодня предстанет Сумароков-старший и не заметил, как задел даму, к которой, собственно, и направлялся. Эта ситуация молнеиносно меняла обороты и Сумароков молился, чтобы она не стала напоминать ему избитый французский роман, которые ему любила пересказывать пачками незабываемая графинечка. Так самая, что обещала убить себя, если он ее бросит и та самая, что с легкостью нашла ему замену.  Как ему позже рассказали, его последователь был не настолько расторопен и был застигнут ревнивым мужем в окне, за тяжелой портьерой не пропускающей ни единого солнечного луча.
- Да, пожалуйста… Отведите меня куда-нибудь, где поменьше людей… Здесь так душно, я задыхаюсь… а танец… я просто обязана отдать его Вам. Он Ваш, даже не сомневайтесь…- слабым голоском отозвалась девушка. Голос был странно знаком ему, но он не мог какой из знакомых ему дам он принадлежит, да и не пытался этого делать, полагая затею безнадежной.
- Одну минуту, прекрасная незнакомка, - Константин улыбнулся, вновь забыв на что походит его улыбка под этой мочалкой. Легко подхватив девушку за талию, чтобы та не упала, граф, подражая каждому такту зазвучавшей музыки, направился к выходу, - потерпите немного, - шепнул он ей на ушко, чуть склонившись. 
Уже почти у выхода, Костя заметил, с каким интересом наблюдает за ним Анна и на губах Константина заиграла ухмылка, надежно скрытая под усами и бородой. В том, что к завтрашнему утру о ней даме поползут слухи интересного толка, он почти не сомневался.
- Здесь совсем рядом есть просторная гостиная, - снова склонившись к своей спутнице, шепнул он и вновь поймал на их перронах заинтересованные взгляды, - вам там будет удобно. Но может мне лучше передать вас на руки подругам или близким, чтобы избежать нежелательных толков? Еще один элемент ловушки. Ни капли искренности в словах, при честном и встревоженном лице. Игра. Весь мир театр, а нынче маскарад. 
- Простите, - извинился он перед мужчиной, которого случайно задел возле двери и поспешно вышел. У входа в Бальную залу уже никого не было. Все вопросы были заданы, гремел первый танец, а почтенные Гагана и Гарафена хлопотали в розовом зале, в том самом, откуда они с Зеваной только что вышли.
- Вот сюда, - указывал он путь своей спутнице, сворачивая налево. Пройдя Круглый зал, где свершались трапезы, Константин и незнакомка оказались в Малой гостиной. Сумароков бережно усадил девушку на диван.
- Сейчас я дам вам воды и вам станет легче, - отходя от нее сказал Константин, улыбнувшись той жуткой улыбкой, что улыбался весь вечер.  Граф что-то еще говорил, наливая из графина воды, про танцы, про вечер, про маски, пытаясь занять свою собеседницу непринужденным светским разговором. Она же ему не отвечала. Он обернулся и понял, что его дама находится в обмороке. Отставив стакан в сторону, Костя подошел к девушке и склонившись над ней, встревожено спросил:
- Сударыня, вы меня слышите?
Для него не были новостью обмороки на балах, куда восторженные барышни прибывали уже настроив себя так, что малейшее волнение приводило к обмороку. К слову сказать, корсеты (о которых Костя знал не понаслышке) затянутые до предела были не последними в списке причин обмороков молодых барышень. И все же Константин каждый раз пытался изобразить из себя встревоженного ухажера, беспокоящегося о своей даме. Ведь кто знает, когда она очнется? А перед ней должен быть заботливый рыцарь. На меньшее они не согласны. Особенно это было кстати на маскарадах ,где он всегда оставался не узнанным и позволял себе больше вольностей, чем на обычных балах.

Когда княжна Елагина, воспитанная в лучших традициях дворянской семьи и этикета, принимала любезно протянутую руку помощи от какого-то незнакомца, которого она знать не знала, она почему-то не задумалась о том факте, что окружающие могут понять все не совсем правильно и тут же напридумывать небылиц. Во всяком случае, в этом можно было не сомневаться, если среди гостей была графиня Карницкая, первая сплетница  Петербурга. Не сказать, чтобы Полина, всегда презиравшая сплетни и тех, кто их разносит, питала какие-то иллюзии относительно того, как поймут ее поспешный уход из залы под руку с мужчиной. Она понимала, чего ей будет стоить  это все потом, но затуманенный мозг, духота и плохое самочувствие диктовали ей, что сейчас не время об этом думать, ибо без своего провожатого Полина бы точно лишилась чувств посреди залы, а этого ей, всегда славившейся отменным здоровьем, никак не хотелось. В конце концов, этот любезный незнакомец оказался единственным, кому, казалось, было дело о ней и о ее плохом самочувствии, ведь даже родная сестра, сейчас кружившаяся в танце, не обращала на нее внимания. Ему она была искренне благодарна, а сестре она обещалась  устроить взбучку, как только они останутся вдвоем. Что же до общественного мнения… У Полины  больно кольнуло над правым виском и она тут же оставила его на милость судьбе. Авось, пронесет?
Рыжеволосая княжна почти не помнила, как ей удалось покинуть залу и, к счастью, не словила тех недвусмысленных взглядов, которые бросали в ее сторону окружающие. Она лишь чувствовала чью-то надежную руку рядом и мысленно настраивала себя на то, что она не имеет права упасть сейчас  в обморок. Благодаря колоссальным усилиям воли, она смогла пересечь бальную залу и вместе с незнакомцем пройти к входу в нее. Там ее благодетель предложил ей стул и даже взялся развлечь ее непринужденным разговором, а затем отправился за стаканом воды. Стоило ему только обернутся, как Полина не выдержала и лишилась чувств.
- Сударыня, вы меня слышите?- было последнее, что она услышала. После княжна провалилась в нечто, похожее на сон. Что же будем дальше? На все воля провидения.

Отредактировано Полина Елагина (2013-10-09 20:21:25)

Гагана и Гарафена. Как же Михаил был заставлен в расплох такими прекрасными костюмами, под которыми оказались хазяйка дома и ее подруга, сбившими тут же с толку юного графа, пришедшего вслед за незнакомкой в мрачном платье и в не менее сумрачной маске с вороньими перьями. Он бы назвал ее вороном, но... ворон - мужское существо мужское, а назвать сестру Анну (да, да, это именно она и есть) вороной грозило полетом ближайшего предмета в голову брата, который бы она смогла поднять одной рукой. Но пронесло. Михаил, окрестив графиню Карницкую "мадемуазель Бессмертная", остановился перед Масками, поправив немедленно вновь съехавшую шапку с подобием ушей. Конечно же, он тоже был в немысленном костюме, как и остальные приглашенные. Мех на костюме, узнаваемом при ближнем рассмотрении как костюм морского офицера, меховые рукавицы, словно лапки мягкого животного. за пояс же вместо холодного оружия была всунута свирель. Ну тут и так стало бы понятно, кто предстал перед встречающими. Догадались?
- Доброго вечера, красавицы,- промурлыкал он, вальяжно поклонившись и в то же время не опустив своего взгляда, прикованного к Анне, подошедшей к, как понял граф, Лешему, только вот несравненная Гарафена дала понять, что надо уже и самому вступить в права веселья, начавшегося уже там, в зале. И она задала загадку.
- Мужественная, живая, летящая, Тайная или административная, На земле по ней узнают моряка.
- Похоже, что они еще не знают, с кем имеют дело,- подумал Карницкий, ухмыляясь в ненастоящие усы (тоже из меха, из-за чего он постоянно чувствовал, что сейчас чихнет). Но почему-то вот так сразу он не стал отвечать двум стражам карнавала, что правильны ответ будет "походка", а просто приподняв бровь, словно удывлен такому вопросу, осторожно ответил.
- Неужели звезда, неср-р-р-равненная?- конечно же, это было не так, и поэтому Каринцкий с легкостью расстался со своей свирелью и зашел в зал. Он хотел найти сестру. И причем почему-то сразу же и наверняка, чтобы узнать с интересом, свойственным ему, брату, верному сарказмом и шутками. Ее ухажер? Ну за другом же так не побежишь, хотя кто знает, ведь...
- Полина?- он взглянул куда-то в другую часть зала, словно уловил рыжину волос. Показалось, наверное. И уловил свою сестру, убегающую подальше от какого-то странного мужчины. И эти ее немые знаки взглядом и кистью перед собой. Я его знаю? Михаил задался вопросом тут же, пройдя чуть дальше и чуть не столкнувшись с тем, кто был всего минуту назад собеседником Анны. Почему-то сразу же захотелось сделать вид, что незнаком с ним так хорошо, поэтом лишь удостоив графа лепнинского кивком, ретировался следом за Смертью.
- Анна, только не говори, что этот Лепниниский тоже здесь. Это он? И как у тебя хватило смелости пробыть с ним рядом столько времени,- вопрос, перемешаннй с ухмылочкой, ведь Анна ненавидела этого человека, как не крути. А уж раговаривать. Он сам не мог позволить себе такого самообладание. Но вот юный граф заметил, что сестра его совсем не слушает.- Анна, ты меня слушаешь или уже мыслишь о своей очередной жертве, до которой тебе еще не добраться? Пожалей бедняжек, милая.
Он мягко пиобнял "лапами" за талию девушку и, коснувшись подбородком ее плеча, посмотрел туда же. Пальцы непроизвольно сжались с силой, позволив вскрикнуть Смерть так, как никогда в жизни. Он наверное даже смог умудриться оставить ей синяки на коже в тех местах. Но он уже сделала два шага в сторону, чтобы повнимательней рассмотреть затаившихся в отдельной зале Масок. Мужчину он не мог признать, как бы не старался, но вот Её. Даже если бы она была в нищенском отрепье и с немыслимыми вкраплениями в волосах, Михаил узнал бы её. Paulin. Как же так? Но ведь... Но кто... Да как он...? Мысли явно путались, ибо он не смог сформулировать ничего в своей голове, а лишь смог поддаться минутному порыву обозлиться. На этого весьма наглого Лешего, который сейчас вот так уверенно пытался вызволить его Полину из бессознательного состояния. На Полину, которая вот так просто свалилась в обморок и теперь была в руках этого...
- Ну уж нет,- рыкнул Михаил и в два счета оказался рядом с теми двумя, чтобы сомкнуть пальцы с силой на плече склоненного мужчины.- Сударь, Вы совсем не знаете правил приличия в обращении с дамой? Может мне преподать Вам пару уроков?
Да, он начинал закипать от ярости. Да, он был готов на любые  уроки. Да, он готов был вызвать на дуэль этого наглеца. Лишь потому, что он не позволили бы никому вот так вести себя с этой девушкой.

С одной стороны, Константину было плевать на то, что о нем подумают другие, а еще больше ему было плевать на то, какие слухи пойдут по Петербурге об этой не осторожной даме. Он и так уже растоптал ее репутацию в дорожную пыль. Но это был маскарад и у нее был шанс.. Нет. Шанса не было, так подумал он, вспомнив взгляд Анны. И все же при виде беспомощной дамы, впавшей в бессознательное состояние, его совесть, разбуженным хорьком ощетинилась в его душе. Костя аккуратно коснулся ее плеча и снова спросил ее, но ответа не было. Она была бледна как луна, что светила  сейчас на небосводе.
- Да что же вы все обморочные то какие? – пробурчал Сумароков себе под нос. Нюхательных солей у него, конечно же, не было. Откуда им взяться у него? Самым верным сейчас было бы ослабить корсет, но граф, чья решительность и наглость была кусаема его совестью, не решился уничтожить остатки репутации этой дамы. «Открыть окно и позвать на помощь» - подумал он. Сумароков коснулся пальцем подбородка Зеваны и приподнял ее бескровное личико. Как раз в этот момент на его плечо стиснула чья-то рука.
- Ну уж нет,- гневно процедил он. Голос его ему странно кого-то напоминал. Кого-то очень знакомого, - Сударь, Вы совсем не знаете правил приличия в обращении с дамой? Может мне преподать Вам пару уроков? Константин, сбросил его руку с плеча и встал, обернувшись к вошедшему лицом, подумав о том, что этому субъекту не мешало бы подучить правилам общения в приличном обществе.
- Приберегите их для себя, сударь, - с едкими интонациями в голосе ответил Константин. Борода и усы делали его голос ниже, чем он был на самом деле. Вполне закономерное развитие событий. Оскорбленный муж или брат, плюющийся огнем и требующий сатисфакции. Он это уже проходил. 
- Ежели вы желаете об этом поговорить, то я к вашим услугам, но вначале необходимо послать за помощью для этой дамы, - Костя кивнул на лежащую на диване даму, - Странно, что об этом подумали не вы, человек знающий о правилах приличия в общении с дамой все. Или помощь даме туда не входит? – голос его звучал насмешливо, - И, кстати, с кем я имею честь разговаривать?

Отредактировано Константин Сумароков (2013-09-27 22:44:20)

Никто и не заметил, как он пробрался в тесную каморку, служившую для хранения всяческих ненужных вещей, потому никогда не закрывавшуюся. Там он переоделся, преобразившись до неузнаваемости. Густая борода и огромная шляпа скрывали большую часть лица, оставляя открытыми лишь светившиеся задором глаза. По пути в бальную залу он встретил некоторых гостей, впрочем, пока не торопился угадывать в них своих знакомых. По мере приближения к центру праздника атмосфера становилась все более оживленной. Повсюду слышался смех, звуки голосов, музыка. Граф уже хотел пройти в зал, как на входе его остановили. Он непонимающе воззрился на двух дам, изображающих мифических персонажей. Ни одну из них он сразу не узнал, но учтиво поклонился, сохраняя, тем не менее, налет дряхлости, как того требовал выбранный им образ. Дамы, тем временем, переглянулись и заговорщицки рассмеялись:
- Ах, как много гостей! И конца им нету. И не только молодежи не усидеть. Что привело тебя сюда, старец? Разве пристало тебе, умудренному жизнью долгой, тратить время на такие развлечения? Или скучно стало нынче в лесу?
- По той причине и явился,- поддерживая заданный тон, отвечал Алексей, беспрестанно покряхтывая и выразительно опираясь на большую палку - свой посох.- Стариной захотелось тряхнуть да поглядеть, как веселится тепереча честной народ ...
- Коли так, изволь показать нам свою мудрость. Ответь вот: Суровая обитель, Там слышатся молитвы, И там укрылись люди от радостей мирских. Что это? Вопрос этот не должен показаться тебе слишком трудным.
- Монастырь,- не задумываясь, выпалил старичок-боровичок и громко рассмеялся.- Али не прав я?
- Твоя правда, старик!- С досадой в голосе отвечала Гагана.- Проходи и веселись.
Граф вновь поклонился и, может быть, чересчур резво устремился в самую гущу праздника. Тут и там танцевали пары, в воздухе вился разноцветный серпантин, а от яркости и разнообразия костюмов рябило в глазах. Кто только не потрепал бедного Боровичка за его богатую седую бороду! Беззлобно отмахиваясь от навязчивых масок, он отошел в сторону и прислонился к колонне, наблюдая за происходящим. Своего друга - хозяина дома она пока не видел. Кого здесь только не было! И сказочная Метелица, увлеченная в стремительный танец, и Леший, и прекрасная Зевана, покровительница зверей, и даже жуткая по своей сути, но, тем не менее, завораживающе-прекрасная La Mort. Но что это за прелесть? Что за блеск и сияние солнечного дня возникли перед его взором и ослепили его? Прекрасная, грациозная незнакомка в чудесном ярко-рыжем наряде кружилась в самом центре зала, меняя партнеров и каждого из них одаривая мягкой улыбкой. Длинные светлые локоны развевались в танце, блестя в свете многочисленных свечей. И вся она была олицетворением молодости, юношеского задора и прелести. Алексей едва не выронил из рук свой посох. Несколько придя в себя, он решил непременно пригласить Лисичку на танец и к концу праздника разгадать, кто скрывается под этой маской и заручиться обещанием новой встречи.
Когда представилась возможность, он приблизился к незнакомке и, поймав ее ручку, коснулся ее губами:
- Поистине Вы прекраснее всех на этом празднике! Вы покорили сердце Старичка-Боровичка, милая Лисица!
Лукавая улыбка была сокрыта бородой, но восхищение выдавали его глаза, искрившиеся светом.

Пожалуй, в этом доме не было никого, кто пребывал бы в таком же смятении чувств и мыслей, как Сергей. Чем ближе был долгожданный маскарад, тем менее терпелив и усидчив становился князь Ромодановский. За какие-то несколько часов превратившись в бледную тень самого себя, бесцельно слоняющуюся по дому и парку, он никак не мог остановиться, заставить подлый внутренний голос замолчать и был вынужден слушать бесконечное и злобное: а если?.. В том, что "если" никак не может случиться, его уверяли все посвящённые в детали того маленького спектакля, который он был намерен разыграть сегодня, но, чёрт побери, Ксаверий, конечно, умён и проницателен, но не настолько, чтобы знать сестру лучше самой Катаржины. Сергею не сиделось на месте, словно какая-то неведомая сила всё время гнала его вперёд, не давая ни мгновения отдыха, и сейчас, меряя шагами коридор и досадуя на собственную поспешность, он ждал назначенной минуты, чтобы постучать в двери точно в срок и ни секундой позже. Каблуки щегольских сапог стучали, голенища поскрипывали и добавляли князю неуверенности в себе. Он уже успел спуститься и разгадать загадку княгини Урусовой (право слово, спрашивать у него о лаврах - "На них нечасто почивают. Они символ славы. И со времён богов античных Ими победителей венчают" - было несерьёзно: всё-таки, Сергей рисовал эти ветки всю жизнь), побродил по залу, старательно уворачиваясь от расшалившихся масок, вдоволь насмотрелся на костюмы и наконец поднялся наверх, чтобы выждать положенное время. Занимать себя разгадыванием лиц, скрывавшихся под той или иной маской, вскоре стало скучно, и князь Ромодановский, в сотый раз поправив неудобную шапку, постучал. Открывшая дверь горничная от неожиданности пискнула, но тут же убежала докладывать графиням Браницким о его визите, оставив гостя в чуть лучшем настроении, чем мгновение назад. Как бы то ни было, женское восхищение всегда льстит мужскому самолюбию, и наоборот, поэтому Сергей немного успокоился и прекратил попытки отодрать ленты от маски, которую держал в руках. И правильно сделал, потому что с появлением в дверях Катаржины едва ли бы смог сохранить самообладание и оставить маску в целости и сохранности.
Добрейшая Роза Станиславовна была чрезвычайно любезна и сама сообщила, в каком костюме будет её дочь на маскараде у Бутурлиных. В первый раз Сергей посмеялся, оценив прекрасное чувство юмора юной графини, но сейчас искренне недоумевал, как мог столь легкомысленно отнестись к решению Каты. Екатерина Владиславовна Браницкая была Лихом, и у него на мгновение перехватило дыхание. Оставалось только надеяться, что выражение лица изменилось не слишком, но достаточно: не обидеть испугом, которого не было и быть не могло, а доставить радость восхищением и удивлением. Почтительно раскланявшись со старшей графиней, князь Ромодановский свёл обеих дам по лестнице, бережно касаясь мягкой ладошки Лиха и едва удерживаясь от того, чтобы вцепиться в крепкую, ободряюще сжимавшую его пальцы руку Василисы Премудрой. Завидев свою любимую жертву, княгиня Урусова ахнула:
- Это кого же ты привёл, добрый молодец?
- Не пустим, пока не пообещаешь глаз с Лиха не спускать, - присоединилась к ней Антонина Денисовна. - Ну, что молчишь?
- Обещаю, - выдавил Сергей, покраснев так, что вновь надетая маска сделалась совсем незаметной. По счастью, графинь Браницких отвлекли загадками, и он немедленно взял себя в руки настолько, что даже вознамерился подсказать Катаржине ответ, но Дарья Петровна погрозила пальцем. Пришлось отойти чуть в сторону и ждать, делая вид, что князю Ромодановскому почти скучно, но стучащие по обшлагу кафтана пальцы выдавали нетерпение и нервное напряжение. Мелодия была смутно знакома - что-то не слишком модное, не успевшее приесться и очень приятное, - но смолк финальный аккорд, и вновь стал слышен шум, сопровождающий всякое веселье. Вновь заполучив своих дам, Сергей торжественно ввёл их в залу, оберегая Катаржину от попыток посторонних немедленно похитить его драгоценное чудовище. Роза Станиславовна, неубедительно жалуясь на свой почтенный возраст, тут же устроилась у стены, разложив юбки и кокетливо теребя косу. Князь Ромодановский, для вида попробовав уговорить её, обратился к младшей Браницкой.
- Екатерина Владиславовна, это никуда не годится! Я сейчас умру от разочарования и испорчу всем праздник. Может, Вы будете столь добры и избавите наших друзей от этой досадной неприятности? Осмелюсь предложить Вам тур вальса и... - Сергей склонился к уху девушки. - И соглашайтесь же скорее!

Анна, молча, издалека наблюдала за братом и Константином. Бедная Полина лежала на диване без чувств. Фрейлина медленно приближалась к ним,  не отрывая взгляда от Михаила, она пыталась уловить каждое слово и одновременно сдерживать ту бурю эмоций, которые вырывалась из неё.  Девушка встала за спиной у брата и пристально смотрела в глаза Константина, как бы вопрошая его  « Как ты мог?».
Их спор прерывался, на ухаживание за Елагиной. Анна села на диван рядом с Полиной, достала платочек и стала вытирать ей лоб и обмахивать ей лицо. Карницкой не хватило сил приподнять её, чтобы помочь выйти на воздух, поэтому решила подождать, когда мужчины перестанут бушевать.
- Даже если я окажусь самим цесаревичем, Вы что же, измените свой положительный ответ на мой вызов на дуэль? Тогда я буду считать, что Вы еще и трус, сударь. Поэтому советую не размениваться по мелочам, Вы разговариваете с дворянином, который сейчас вызывает Вас на дуэль и требует ответа на счет встречи наших секундантов. Время и место, сударь.
- Что ты такое говоришь? Какая дуэль, Михаил? – Анна была в ужасе, - Михаил, сейчас же прекрати это безумие!
Фрейлина вскочила с дивана и схватила за руку брата. К глазам стали подкатывать слезы, которые она с трудом сдерживала. Она с мольбой посмотрела на графа Сумарокова, прося отказа от дуэли, но в его глазах она прочитала- согласие. Сердце Анны словно остановилось. Она снова бухнулась на диван и стала протирать лоб Елагиной. Сейчас она ничего не понимала, она знала, что должна помочь девушке. Она до последнего момента верила, что все еще образумиться и все будет хорошо. Нет, она не сомневалась в умении своего брата стрелять , но Анна не знала, как стреляет Константин и какие у него шансы. Она боялась за обоих, и за брата, и за друга. Страшно видеть, когда два дорогих человека ссорятся и одному из них может грозить смерть. Она прекрасно понимала, что дружба с Константином закончилась и это было тяжелым испытанием.

Отредактировано Анна Карницкая (2013-10-08 01:18:33)

Княжна всей душой отдалась танцу, музыке, царившему вокруг веселью. Она старалась не думать о предстоящем замужестве, решив не омрачать праздник грустными мыслями. Не то, чтобы граф Бутурлин был ей неприятен, вовсе нет! Но они с раннего детства знали друг друга, были дружны, относились друг к другу как брат и сестра. Теперь же им предстояло соединится в одну семью, стать супругами. Это никак не укладывалось в голове. Самым ужасным теперь было то, что между ней и Денисом возникла какая-то скованность, стеснительность. Не было прежнего добродушной простоты и легкости. Это не могло не печалить ее.
Слегка тряхнув головой, отчего ее длинные золотистые локоны взметнулись в воздух, Ольга приняла приглашение на танец и вновь закружилась в вихре. Когда она остановилась, чтобы перевести дыхание и успокоить бешеный ритм сердца, которое едва не выпрыгивало из груди, то почувствовала, как кто-то мягко коснулся ее руки, а затем запечатлел на ней легкий поцелуй. Обернувшись, она увидела несколько сгорбленного старика в огромной коричневой шляпе, крестьянской рубахе, штанах и лаптях. Лицо его полностью было сокрыто густой седой бородой, и лишь глаза выдавали своим живым блеском, что под маскарадным образом скрывается молодой человек.
- Поистине Вы прекраснее всех на этом празднике! Вы покорили сердце Старичка-Боровичка, милая Лисица!
Голос незнакомца прерывался характерными покряхтываниями, но это не могло скрыть его природную бархатистость.
Ольга обольстительно улыбнулась и присела в смешливом реверансе.
- Благодарю Вас, дорогой Боровичок. Услышать подобную похвалу от Вас вдвойне приятно.
Пристальный взгляд смутил княжну, но она постаралась скрыть это за задорной улыбкой.

- Ну вот и всё, и на лице личина. Теперь пусть мне, что знают, говорят: Я ряженный, пусть маска и краснеет, - процитировал князь Шекспира, покидая свою комнату. Праздник уже должен был начаться и он, следуя старой привычке не спешил быть из числа первых гостей, предпочитая затеряться в шумной толпе сразу же как войдет в бальную залу.
Около дверей его ожидали Гарафена и Гагана. Хозяева дома оберегали двери той светлицы, где уже началась пышная игра богини Мельпомены, по прихоти облачивших князей и графов в костюмы леших и разбойников, а прекрасных дам обрядила пестрящие шелка и сверкающие драгоценности.
Маска князя Владимира не принадлежала к числу персонажей из славянских мифов и русских сказок, хотя могла сойти за того самого ученого кота, который ходит по цепи кругом, развлекая слушателей то песней, то сказкой. Сегодня он мог бы исполнить балладу о том как под покровом масок рождается и умирает страсть, хищник становится жертвой, а жертва властителем мира.
Разгадав загадку князя впустили в залу, где в легком шуршании накрахмаленных юбок кружили самые невероятные персонажи былин и сказок. Пышное убранство зала померкло перед пестротой и яркостью маскарадных костюмов. Эфемерный сладкий обман легким облаком витал над танцующими, и князь Неверовский с благодарностью ощутил как этот покров лег и на его плечи. Мужчина улыбнулся, однако его улыбки не было видно под маской кота.
Мягко переступая ногами, или в нашем случае, лапами, Кот двигался вдоль залы, присматриваясь к личинам, скрывающим истинное лицо их владельцев. Володе казалось, что некоторых гостей ему удалось угадать, хотя сам он надеялся остаться не узнанным. Ведь если тебя разгадали с первых же минут, тогда к чему нужно столько приготовлений и мук, которые доставляют маска, мешающая свободному обзору, и мягкий бархат пошитого костюма, который дразнит свободой и легкостью, превращая своего хозяина в раба Мельпомены. С каждой прожитой минутой Владимир чувствовал как стирается его собственное Я, и вместо офицерской выправки в его теле все больше угадывается кошачьей пластики.
"Еще несколько мгновений и я не сдержавшись начну мурлыкать от удовольствия", - подумал Владимир, наблюдая за грациозными, плавными движениями дамы, облаченную в белоснежный атлас, нежно расшитый серебром. Мужчине потребовалось только несколько мгновений чтобы угадать даму, скрывающуюся под этой маской, но вот её кавалер остался не узнанным. Только по его торопливым суетливым движениям Владимир понял, что перед ним не тот самый незнакомый господин которого он видел рядом с Александрой на лестнице. Наблюдая за тем как Морской царь путается в ногах, едва поспевая за ритмом танца, и тем самым доставляя своей сказочной прекрасной партнерше некоторые неудобства, истинный кот непременно бы принялся когтями впиваться в обивку кресла. Князю же оставалось только иронично улыбаться в адрес не узнанного господина, решившего количеством драгоценных камней на своем костюме превзойти самую смелую кокетку этого вечера.
Когда пара закончила свой танец и двинулась к столику с огромной чашей пунша, Кот последовал за ними оставаясь на некотором расстоянии. Владимир все же должен был убедиться, что глаза его не обманули и перед ним действительно  графиня Александра Кирилловна Воронцова-Дашкова. С тем чтобы услышать голос госпожи Метелицы и вместе с этим оставаться на безопасном расстоянии было невозможно, поэтому князь примкнул парочке молодых девушек, с жаром раздающих комплименты в адрес друг друга. Не произнося ни слова, Кот, благо сегодняшний образ благоволил этому, неожиданно возник перед девушками и театрально выждав, как в сейчас бы мыс сказали Мхатовскую, паузу, поочередно поцеловал руки сперва одной, а затем и другой барышне. Девицы, видимо олицетворявшие собой богинь красоты и плодородия, о чем свидетельствовали их прически, убранные виноградными лозами и другими экзотическими фруктами, переглянулись и засмущавшись такого внимания стыдливо спрятали взгляд. А галантный Кот, продолжая играть свой пластический этюд, выкинул новый фортель, раскланявшись в французском реверансе. Но все эти уловки нужны были только для того чтобы услышать как графиня Воронцова учтиво благодарит своего кавалера за прекрасный танец и отказывается принять следующий ввиду того, что он обещан другому господину.
Владимир, теперь уже не сомневающийся в своих догадках ревностно отнесся к последним словам Метелицы, что однако не помешало ему подойти к его Саше. Продолжая исполнять удачно сыгранную роль, Владимир все так же без слов по кошачьи возник рядом с дивной красавицей и галантно протянул ей лапу.

Павел Павлович Сумароков
Госпожа Метелица была чудо как прекрасно. Морской царь, коим сейчас являлся Павел, глаз не мог от нее отвесть. «Кто же эта красавица? Уж не сама ли Аделаида Прокофьевна?» - подумал граф.
- Позволяю, - пропела она и Морской Царь не замедлил увлечь за собою в танец. К счастью для графа, чья поясница давала о себе знать, первым танцем был полонез, «степенный танец старцев», как называл его Павел в шутку. Крякая и расточая комплименты, граф Сумароков, с рвением, которому позавидовали бы и молодые, повторял фигуры, задаваемые первой парой. Музыканты, к огромному сожалению Сумарокова, играли великолепно. Музыка, льющаяся из под каждого смычка, подхватывала каждую пару и несла по волнам танца. Особливо шустрые молодые люди, по обыкновению, с хлопками отбивали дам у шедших впереди.
- Прекрасная Метелица, вы только посмотрите, - указал Морской Царь, на пары в начале колонны, - этот франт уморит нашу почтенную Гагану своими антраша, а вместе с нею и добрую половину танцующих, - он улыбнулся и добавил, услышав шепот и хихикание позади, - они тоже так думают, - он крякнул, старательно выполняя фигуру. Он был рад, что маска удачно скрывает все его гримасы, которые появлялись на его лице от каждого па. Но Павел был бы не Павлом, если бы сознался, что уже стар для таких увеселений, - вот увидите, фантов не будет. Повторив фигуры и чуть было не лишившись дамы, граф вновь рассыпался в комплиментах Метелице. По его словам, не было в зале дамы превосходящую ее в грации.
- Я сделаю вас Царицей Морскою, о прекрасная, только скажите мне первую букву вашего имени! – воодушевленно произнес он под конец танца, перед тем, как отвести свою даму к столику с огромной чашей пунша. Граф поклонился и в спину вновь вступило. Он охнул и с кряхтением все же разогнулся, строя под маскою гримасы. Его партнерша, все же признал граф, все же заставила его запыхаться, будучи легкой и быстрой, словно летний ветерок.
- Благодарю за честь! – наконец выдавил он с улыбкой и кивнул, не рискнув еще раз поклониться, - позвольте откланяться, королева моего морского сердца, - улыбнулся он, когда к ним подошел кот представительного вида.
Граф Сумароков, не зря поспешил покинуть свою даму, которой он только что пел дифирамбы. Граф Сумароков, который как известно, никогда ничего просто так не делает еще в начале танца, заметил забавную сцену с участием четырех персонажей. «Это пахнет поединком» - подумал граф, выскальзывая из бального зала в главный холл первого этажа. «Кто знает все и остается незамеченным? Слуги. Уж эти сплетники знают что произошло – подумал он, - и за звонкую монету все расскажут»

Отредактировано Venatus Magister (2013-10-19 16:23:05)

Саша едва удерживала на лице очаровательную улыбку, всякую минуту грозившую превратиться в звонкий смех. Её кавалер оказался удивительно смешон в своём стремлении перещеголять молодых мужчин, и даже степенный танец давался ему с трудом. И, судя по всему, они не были знакомы, иначе Морской Царь знал бы, что просить о танце графиню Воронцову-Дашкову, ту, чья прелесть, по утверждению Мещерского, возрастала с каждой нотой легкомысленной польки или лихой мазурки, есть испытание не для дурных танцоров. Муж, например, никогда не танцевал с ней, предоставляя иным кавалерам развлекать жену, а Александра среди всех особенно любила младшего Вяземского – пожалуй, он был единственным, кто мог заставить её чувствовать себя робкой ученицей в руках талантливого учителя. Алёша Орлов тоже был хорош, и Сандро, не переставая смеяться и удивляться, учивший её фламенко, и ещё кое-кто из дерзавших увековечить своё имя в её бальной книжке хотя бы на один вечер… А этот презабавно ухмыляющийся незнакомец, что тяжело дышал и рвался вперёд, словно старая полковая лошадь при звуке горна, был старателен и стар, но – увы! – не более.
Когда её, нисколько не запыхавшуюся, препроводили к одному из буфетных столиков, улещивая и умоляя назвать имя, графиня только покачала головой. Нет уж, не сейчас, сударь, не в этот раз… Но и кавалеру вдруг стало не до неё: Саша всё же верно угадала больную спину, которая вдруг напомнила незнакомцу о себе.
– Сердечно благодарю, – сопроводив слова кивком, женщина дождалась, пока незадачливый ухажёр бочком-бочком двинется прочь и прыснула, закрывая рот рукой. Бедняга! Какое испытание, какой позор! Но рядом уже стояла иная маска, которой, кажется, был обещан танец ещё в первые мгновения, стоило только войти в зал. По крайней мере, Александра Кирилловна надеялась, что это та самая маска: здесь оказалось несколько господ в тёмных костюмах, и перепутать их в легкомысленной круговерти праздника было самым простым и естественным делом. Изящество, с которым Кот протянул ей руку, сразу же выдали в нём дорогого друга, который, конечно, не страдал излишней театральностью манер, но подшутить над ней любил и умел. Оставив веер, до того на шёлковой ленте висевший на запястье, на ближайшем свободном стуле для тех, кого утомили танцы, графиня ласково пожала пальцы графа Карницкого в чёрной перчатке, искусно расписанной под кошачью лапу.
– Ну, Миша, как ваши дела? Что матушка с батюшкой, не передумали ли ещё… – её партнёр повернулся лицом к свету, и на Сашу насмешливо взглянули серые глаза. – Простите, я приняла вас за друго… Вы?!
Метнуться прочь испуганной пташкой ей не позволили, и Александра, чьё лицо залил яркий румянец, полыхающий даже сквозь невесомую белую пудру, покорно последовала за князем Неверовским. Не узнавать его входило в привычку, и это отнюдь не радовало её, особенно теперь, когда от принятого решения – безоговорочно разумного и правильного – всё ещё болела душа. Саша слишком рано обрадовалась тому, что счастливо избегала общества Владимира Андреевича все эти дни, потеряла осторожность и теперь вынуждена танцевать с ним, ибо вырвать руку и спешно выбежать из зала, мешая остальным, она не смогла бы и в куда более пикантной ситуации, чем обыкновенный танец двух масок на глазах многочисленных гостей.
– Что вы делаете, князь? – Тёмные глаза Александры смотрели на редкость недружелюбно и холодно. – Вы, кажется, перепутали меня с Еленой Григорьевной?
Острый блеск драгоценного браслета на запястье выдавал нервную дрожь, дыхание сделалось прерывистым, и тонкая, до этой минуты нежная и невесомая ткань платья царапала часто вздымающуюся грудь. Да, говорить подобные вещи было тяжело, сколько бы графине Воронцовой-Дашковой ни доводилось отваживать от себя нежеланных почитателей или объявлять о разрыве. Перед глазами мгновенно встало лицо Столыпина, но женщина поспешила задавить в себе жалость: перед ней был не влюблённый без памяти Монго, не несчастный Алексей Аркадьевич, накликавший беду со словами любви и восхищения, а Владимир Андреевич. Не Володя, в которого была влюблена Сашенька, но князь Неверовский, жених слишком дорогой её сердцу Элен, чтобы можно было поступиться нежной дружбой ради интриги заведомо слишком мучительной и не стоящей нескольких мгновений обманчиво счастливого забытья.

Отредактировано Александра Воронцова (2013-10-21 15:23:15)

Маски, обман, мираж, видение и грёзы... Маскарад безудержным вихрем призрачной фантазии закружил в зале, все смешалось. Явное стало туманным, сказка стала былью, а Кот, носивший вовсе не кошачье имя Владимир, вдруг сделался Мишей. С какой нежностью и лаской произнесла она это простое русское имя, без всяких модных выговоров на различный манер, которые так претили душе Владимира Андреевича.
"Много ли мужчин удостоилось услышать из ваших уст такие теплые слова, способные согреть даже в стужу? Многие ли мужчины удостаивались вашей сердечной заботы?" - ревностно думал князь, принимая ручку графини, завидуя неизвестному Михаилу, которому непременно досталась бы мягкая улыбка друга, а не холодный блеск, маленькой бусинкой затаенный в глазах графини Воронцовой.
"Что это? Наказание за то, что не разоблачил себя? Дал Вам обмануться?" - Владимир почувствовал как нервно дрогнула рука девушки, словно она встрепенулась и если бы не его цепкая кошачья хватка, то пугливая пташка улетела бы в небо, весело насвистывая песенку, оставив незадачливого хищника одного с пучком перьев. Но не успел Владимир углубиться в свои думы, как правда сама обнажилась, брезгливо выставив наружу всю подноготную. Одно только имя княжны Вяземской разрушило все замки. Владимир Андреевич безошибочно угадал упрек в словах графини и увидел стужу в её чертах, которые не могла скрыть маска.
- Нет, я не перепутал, - твердо объявил князь. - Я Вас сразу угадал, почти с первого мига. Мало кто в этом зале мог бы похвастаться тем вкусом и такой легкостью с которой Вы с безупречной гармонией выбираете себе туалет. Нет, Вас невозможно перепутать, но Елена Григорьевна... Её маска остается для меня загадкой и я надеюсь, что именно Вы сможете указать мне её. Ведь пока я переберу всех красавиц в этом зале может пройти много времени и что ещё хуже, я могу опоздать.
Владимир, который собирался говорить совсем другое и сам удивился своим словам, но был бесконечно благодарен Александре, которая несмотря на теперешнюю перемену и холодность по прежнему оставалась его другом. Конечно же он должен был быть рядом с Еленой Григорьевной. задаривать её комплиментами. ревностно охранять от других мужчин, беречь её достоинство и честь. Но как бесчестен он был по отношению к своему другу Александре, как чудовищно поступал по отношению к своей будущей супруге. И даже если раньше в словах и поступках князя Неверовского сквозили ветреность и вольность, то сейчас он обязан был соблюдать другие правила.
- Так Вы согласитесь мне помочь? Я буду вам бесконечно признателен.