«Пожалуй, оставлю это платье ей. Оно ей к лицу, - думала Зинаида, критически осматривая племянницу, которая с рвением соглашалась помочь ей встречать гостей,- Немного переделать по моде и она будет просто неотразима» Святая простота! Она и не подозревала, что вот сейчас, именно сейчас ее тётушка будет про себя делать пометки, касательно потенциальных женихов. Вообще говоря, Надин уже подоброла своей дорогой дочке жениха, но княгине удалось внести смуту в стройные планы графини, да так, что та согласилась искать запасной вариант. Самой же Софочке ничего и не нужно было делать, чтобы обратить на себя внимание. Она была юна и прелестна, как нежная чайная роза, даже не смотря на свой возраст.
Но под чей же звонок Жорж сжег бедный журнал? «Это, безусловно, должен быть человек, которому Белинский не по нраву, - думала женщина, - или тот, кому не терпится кого-нибудь увидеть»
- Как думаешь, кто это? – только и успела спросить она у Софьи, когда вошел князь Неверовский. О! Она даже дважды оказалась права. Отправляя давнему другу приглашение и страстно желая его увидеть, Ида, не отличавшаяся особым благонравием, решила добавить себе пару очков в этой игре, упомянув о княжне Вяземской. «Милая девочка, - думала тогда она, подписывая ей приглашение, - А как забавно ревнует! Однако в ее пользу говорит лишь то, кто ее жених. А Владимира Андреевича грех не ревновать» Идочка, сложись ее жизнь иначе, может и сама бы пала жертвою обаяния Владимира, но госпожа Судьба даровала им дружбу, за что княгиня была ей благодарна.
- Я рада видеть Вас, Владимир Андреевич, в нашем доме, – самым благодушным тоном поприветствовала его княгиня, с истинным удовольствием подавая руку для поцелуя, - Вы представлены? – спросила она, переводя взгляд с Владимира на Софью и обратно, - Это Софья Григорьевна Самойлова, воспитанница нашей милой Надин и ее супруга.
В это же время Жорж, пытался завладеть то журналом торжественно переданному на сохранение доктору (дабы процитировать слова Белинского), то вниманием присутствующих, рассуждая о таком тонком вопросе как то, кого же считать критиком. Вот был у них один молоденький подпрапорщик, которого командир (бывшим не самым хорошим человеком) невзлюбил с первых дней. Но юноша не отчаивался и даже за конюшнями куском извести нацарапал в одной ёмкой фразе характеристику начальству. Вот ведь тоже критика! И правдивая, надо сказать. Ни буквою не покривил душой. Другое дело, что была сия ода топорна и лишена всячекой изящности за которую ратовал уважаемые критик. Всё это верно, однако Жоржу категорически не нравились тон, заданный Белинским в статье. Он даже так и заявил, что из всего сказанного ясно одно – Виссарион Григорьевич почитает себя единственным приличным критиком.
Засмотревшись на возмущающегося брата, с которым был не согласен старший, но выражал это одной фразой, против десяти Юрия, Ида пропустила вопиющее хулиганство. Целовать руку незамужней девушке! Хорошо, что Бутурлины вошли пятью минутами позже. Вот уж был бы пассаж, особенно на глазах у Елены Григорьевны, служившей нынче приманкой для князя Неверовского. Это было дурно играть на чужих слабостях, но княгиня Оболенская уже давно не чувствовала угрызений совести по таким мелочам.
- Владимир Андреевич! – тихо зашипела на него Зинаида без всякой злобы, - Какой Вы однако озорник! – нахмурив бровки Ида качнул головой и запах лилий, к которому она успела притерпеться ударил ей в нос, - На сей раз я сделаю вид, что этого не видела! Но больше, - она погрозила пальчиком, - ни-ни!
- И всё равно я не согласен! – настаивал закусивший удила Юрий, который теперь вряд ли сможет остановиться ранее, чем вытащит брата из его ракушки и втянет в бурную дискуссию. Так было всегда и на это не повлияли ни десять, ни даже пятнадцать прошедших лет. И тут вошедшие Бутурлины вместе с княжной отвлекли внимание Зинаиды. Сонечка верно расценив ситуацию, а может просто, пожелав побыстрее поприветствовать свою подругу, испросила разрешения отойти к ним, чему Ида конечно же не противилась, желая хотя бы на минуточку подольше побеседовать с Владимиром.
- Ах, конечно же! – воскликнула Ида, точно и не было никакого инцидента, а после, лукаво улыбнувшись, тихонько и совершенно по-дружески заметила, принимая из рук князя журнал, - Я уверена, что половина гостей дальше первой страницы критики и не ушли, хоть выпуск и успел покрыться пылью, - княгиня улыбнулась, - У меня для вас есть еще два интересных знакомства на сегодня и один сюрприз, - хитро сощурила глаза Зинаида, - но то позже.
На том он и покинул ее, а Зинаида Львовна пообещала, что, конечно же, уделит ему свое драгоценное внимание и не даст скучать среди белиноманов. И затем вереница дорогих гостей потянулась. К счастью, первыми прибывали либо те, кого Ида особенно была рада видеть, либо те, кому она дарила учтивые улыбки без какого-либо труда. Вот и знакомство с четой Бутурлиных, между которыми, судя по их взглядам, друг на друга, что-то происходило, вышло очень теплым, совсем не свойственным для Зинаиды Львовны так, что даже Евгений Арсеньевич казалось с удивлением косился на нее с портрета. Эта необычная теплота перепала и на долю княжны Вяземской, прибывшей с Бутурлиными. «Забавная она», - в очередной раз подумала княгиня, чьё расположение духа из картонно-светского стало благодушным и гостеприимным. Вероятно, всё дело было в графине, совсем еще юной девочке, так напоминающей ей Софью. Светлые волосы, добрая и мечтательная улыбка… «Так, так, - подумала княгиня, подметив некую особенность, и решив сделать Ольге что-то приятное, - у Вас, графиня, есть для нас даже больший сюрприз, чем у меня для Вас»
- Ольга Дмитриевна, если вас будут смущать мои лилии, вы только скажите, - только и успела шепнуть она графине, перед появлением следующего гостя. Как бы не хотелось Иде выполнить просьбу Надин, женщина все таки отпустила от себя девушку, чтобы та занимала гостей. Представить гостям она еще ее успеет.
- Дмитрий Григорьевич! – улыбнулась Зинаида казаку, который был сюда приглашен не то по ее доброй воле, не то в пику ханжам столицы, - Рада, что вы посетили наш дом и не будете скучать. И как ваше самочувствие? Надеюсь, наша изменчивая погода вам не сильно докучает?
- Дмитро! – рядом неожиданно и в своей обычно манере возник Юрий, слишком заинтересованно и подозрительно, косившийся на двадцать шестой выпуск Отечественных Записок. Но радость от встречи старого знакомого пересилила инстинкты заядлого спорщика, которому не хватало главного аргумента и Жорж плюнув (как часто он делал) на все условности, по-простому обнял казака показывая, что в их доме рады всем и они помнят старых друзей. После этого отошли от княгини, все же отдавшей брату журнал и взявшей с него честное слово, что «Отечественные записки» доживут хотя бы до середины вечера. Изначально она сказала, что до конца, но Юрий как истинный сын своего отца сторговался на половину и ушел, давая ей возможность принять следующих гостей.
- Скоро уже на службу? – поинтересовался у Дмитро Юрий Ржевский, краем уха слушая, как его брат в своей обычной спокойной манере рассуждает об образовании и науке в современном обществе и явно наслаждается, что нашел себе достойного слушателя и такого же почитателя Белинского.
- Катаржина Владиславовна! – вторила своей закадычной подруге Зинаида Львовна, чье благодушие разбилось на мельчайшие осколки, едва в гостиную впорхнула эта птичка. И о как же ухмылялся Евгений Арсеньевич с портрета! Каким довольным положением казался! «Как же много ангелов для одного вечера, - зло подумала Ида, которую тошнило от приторности и святости княгини Ромодановской, - Как же мне хочется ощипать одного и набить подушку!» Ката дышала ванилью и фиалками и кажется, была абсолютно счастлива. «Какая примерная дочь! – с сарказмом думала княгиня, весело улыбаясь подружке и жарко обнимая ее, - траур не кончился, а она светится счастьем и дышит фиалками!» Ее ненастоящий траур и то длился дольше. «Неужели Катаржиночка так не любила своего папеньку?»
- Милая Катаржина, - обнимая ее, тихо сказала княгиня Оболенская голосом в котором слышалась неподдельная скорбь, однако ее взгляд, насмешливый и колкий, был направлен на супруга Каты, стоявшего чуть поодаль, - мы не менее рады принимать вас здесь. И я понимаю как вам тяжело и не прошу вас веселиться после вашей утраты. Мы вас пригласили, - «Для того, чтобы пришел ваш муж, любезная вы моя княгинюшка. А вы что подумали?», - чтобы вы могли хоть как-то отвлечься от тяжелых дум. «Но я вижу, вы прекрасно справляетесь и без меня», - припечатала в мыслях княгиня, думая о том, что такое настроение всецело заслуга хорошего мужа, который не дает ей киснуть в трауре.
- А что Сергей Александрович? – спросила ее Ида, еще до того, как князь успел приблизиться к ним, но уже выпустив юную княгиню из дружеских объятий, который каждый раз вводили Зинаиду Львовну в грешные мысли, о таком легком, но, увы, не изящном устранении соперниц, - как нынче его настроение? – осведомилась женщина, которой хотелось испепелить их обоих, но второго она вначале бы наказала, - Я хотела его просить играть. Приглашен граф Шувалов, и я надеюсь, вместе они покажут нам нечто незабываемое, - почти той же тональности, что и княгиня щебетала Зинаида Львовна и подмигнула подружке.
Когда Сергей (Её Сергей и ничей больше!) коснулся ее руки, то по всему ее телу пробежало тепло. Она могла делать какую угодно мину в первые мгновения его прикосновений, но тело выдавало ее. И его впрочем, тоже. «Играть изволите? – глаза княгини по-кошачьи сузились, а пальчики, над которыми все еще был склонен Сергей, легонько хлопнули его по подбородку, давая понять, что ее милость на том закончилась.
- Вы очень добры, ко мне, Сергей Александрович, - она смотрела на него с прищуром, и ее взгляд резко контрастировал с тем милым тоном, которым все это было произнесено.
Дмитрий Ржевский сидит на том же месте и с кем-то обсуждает проблемы об образовании и науке в современном обществе. Явно наслаждается временным отсутствием брата.
Юрий Ржевский разговаривает с Дмитро Стругом.
Ида Оболенская беседует с четой Ромодановских на том же месте, где и встречает гостей.
Отредактировано Ида Оболенская (2015-10-27 23:16:16)
С вечера Владимир получил от своего старого друга, Зинаиды Львовны, надушенную записку нежного цвета утренней зари с коротким посланием: "Vous trouverez chez moi la belle Hélène, qu'on ne se lasse jamais de voir".*
