Фрейлинский коридор, который располагался на третьем этаже Зимнего дворца, был наполнен звонким гулом. Кажется, он никогда не пустовал. Многие наивные глупцы считали, что фрейлины, как лица особо приближенные к августейшей семье, могут замолвить словечко императрице, а там, глядишь, и до самого императора дело дойдет. Поэтому средь их комнат всегда сновали молодые и не особо мужчины, ища ту, что одарит своим расположением. Но чаще всего они становились «жертвами» не молоденьких фрейлин, а почтенных дам. Они переходили «по наследству» от одной императрицы к другой и доживали свой век в ставшем для них родным фрейлинском коридоре, хотя уже давно и не входили в штат дам, прислуживающих государыне, но из уважения к долгим и преданным годам службы при дворе никто не смел попросить их покинуть дворец.

Преодолев все ступеньки, наследник оказался в этом самом коридоре и тут же поймал на себе заинтересованный взгляд старой фрейлины, которая, наверняка, помнила будущего императора непоседливым мальчишкой. Александр попытался улыбнуться и даже слегка кивнул этой даме и тут же поспешил дальше, чтобы ненароком и самому не стать «жертвой» воспоминаний той, про которую, судя по внешнему виду, можно было бы поверить, что она лично знавала и саму великую прабабку цесаревича.

Затем на пути встретилось несколько молоденьких фрейлин Александры Федоровны. Грациозные реверансы и кокетливые взгляды, брошенные на него из-под ресниц, мало заинтересовали цесаревича. Он неожиданно вспомнил одну занимательную мысль, что фрейлины во дворце, вынужденные по несколько раз в день преодолевать многочисленные лестницы, которые встречались между покоями членов царской семьи и фрейлинским коридором, каждый раз занимают себя тем, что пересчитывают ступеньки. Да, подобная глупость и мелочь неожиданно показалась цесаревичу очень любопытной, и он решил непременно поинтересоваться у Елены, а считает ли ступеньки она?

Но вот перед ним уже была дверь, ведущая в комнату мадемуазель Вяземской, и мысли о ступеньках как-то сами собой улетучились из его головы. Оказавшись внутри, цесаревич приметил, что маленькой по размерам комнатке обставленной сравнительно скромно очень далеко до кричащих своей роскошью покоев Императрицы или Великой княгини. Впрочем, то ли от умелой хозяйской руки служанки, то ли из-за необыкновенно красивых глаз девушки, что стояла посреди комнаты, здесь было весьма уютно.

Поприветствовав Елену, Александр почувствовал, что между ними вновь начинает витать эта неловкость, которую испытывала и княжна, когда просила цесаревича исполнить их старую задумку, и сам Великий князь, который наслаждаясь тем, что он вновь счастлив со своей милой Мари, немного подзабыл о том, в какую авантюру успел ввязаться. Эта неловкость начинала душить изнутри. И надеясь избавиться от этого гадкого чувства, цесаревич решил внести в царящую атмосферу немного задора.

-Знаете Элен, - он сделал несколько шагов по комнате и, развернувшись, улыбнулся и прямо посмотрел в глаза княжны. – Мне кажется, если Владимир просто увидит меня здесь, то он не поверит нам. Ну, посмотрите на нас, - для пущего эффекта он драматично развел руками. – Разве так выглядят уединившиеся влюбленные?

С долей удивления во взгляде Саша посмотрел на фрейлину. Неужели столь очаровательная девушка еще ни разу не испытала, пусть даже не то чувство, которое мы называем настоящей любовью, но хотя бы влюбленности, чтобы знать, как это бывает? Когда сердце трепещет только при взгляде на объект самых искренних и светлых чувств, и хочется, чтобы все вокруг исчезли, и вы остались лишь вдвоем, наедине, чтобы не таиться и не скрывать от любопытствующих взглядов своих самых пылких намерений.
В это верилось с трудом, слишком красива была княжна. За ней должны были увиваться толпы поклонников, цесаревич и сам бы мог быть в их числе, если бы не называл себя ее другом, если бы не отдал свое сердце молоденькой немке. Но неужели так вышло, что ни один из них не задел струн ее души? Впрочем, задай он этот вопрос,  и им бы вновь пришлось забыть о легкости и непринужденности. А именно это он желал получать каждый раз, когда проводил время в ее компании. Фрейлина Вяземская относилась к такому редкому числу людей в жизни старшего сына Императора, с которыми не надо было играть в человека, чей высокий титул обязывает вести себя так, как Саша ненавидел вести себя более всего. Не зря современники отмечали, что любые попытки цесаревича сострить на лице выражение серьезное и надменное выглядело нелепо и неестественно. Рядом с Еленой он был свободен от этого. И поэтому  разговор о том, как же ведут себя влюбленные, Александр решил заменить более интересным времяпрепровождением. Которое старые консерваторы или сам Николай Павлович, если бы не дай Бог ему посчастливилось стать свидетелем этой сцены, непременно с ужасом воспринял как недопустимое для будущего государя, который уже давно не мальчишка и не может позволять себе подобное ребячество.   

– Так, словно они только что... -  Александр обошел княжну и оказался рядом с ее кроватью, на которой мирно лежало несколько подушек. Он таинственно улыбнулся и стал развязать перевязь, чтобы затем бросить ее на пол. После, проворные пальцы стали медленно расстегивать пуговицы на камзоле.
-Я хочу сказать, что, когда князь зайдет в комнату и увидит, что здесь нахожусь я, у него даже и мысли не должно возникнуть, что мы с Вами просто вели светский разговор о погоде или предстоящем приеме иностранных послов.
С камзолом было покончено, и он также оказался на полу. А наследник опустился на кровать княжны и крепко сжал в пальцах одну из мягких белоснежных подушек.
-Вы понимаете, о чем я? Владимир должен решить, что мы с Вами… придавались страсти! – после этих слов подушка полетела в сторону Элен, а сам Александр, рассмеявшись, удобнее устроился на кровати и, хитро сощурившись, посмотрел на княжну.

Движения Элен были полны изящества и грации, она была воплощением женственности и красоты, и только слепец не стал бы с восхищением любоваться тем, что открылось взгляду пусть и всего на несколько жалких мгновений. Изящные маленькие женские ножки. На губах цесаревича промелькнула томная улыбка, но тут же отошла в тень, уступив место веселой и задорной. В него прилетела подушка, которую только что он сам запустил в молодую фрейлину.
-Княжна, - деланно возмутился наследник, выпрямляясь и вновь сжимая в руках подушку, которой сегодня угрожала печальная участь – остаться выпотрошенный двумя «страстными любовниками». – И как Вы только посмели, в меня, Вашего будущего государя!?
За словами последовал и «ответный удар». А дальше «в бой» отправились и остальные подушки, разделяя Судьбу первой.* Сущее ребячество. Словно в комнате находились не взрослый мужчина, который уже и сам стал отцом и Всевышней благословил его в скором времени и второй раз испытать это счастье, и не молодая фрейлина, которая являть собой должна образец элегантности и утонченности, а двое маленьких детей, сбежавших от проницательных взглядов надоедливых нянек и при первой же возможности устроивших очередную шалость. 

Но, воистину, это было чудесно! Легко, просто, весело – так, словно ему снова не больше десяти лет и, если кто прознает об этом, то ему всего лишь придется честно написать обо всем в своем специальном дневнике, который прочтет отец и, сурово сдвинув брови, прикажет лишить своего старшего сына сладкого за обедом. Если бы и в этот раз озорство имело шанс закончиться такими же малыми жертвами…
-Все, Вы победили меня, - со смехом выдохнул Александр, который, честно говоря, действительно почувствовал как от этой борьбы у него сбилось дыхание. И откинув подушку, он непринужденно вытянулся на кровати и лукаво посмотрел на Лену.
-Знаете, как-то я также дурачился с Мэри**, а в комнату зашел генерал Мердер, я потом весь день ходил сам не свой, боялся, что он расскажет все Его Величеству. Но должен отдать Вам должное, - приподнявшись на локтях, Александр опасно приблизился к личику фрейлины и на миг умолк, словно забыв, что хотел сказать. Кому бы ни принадлежало твое сердце, но близость красивой женщины – это всегда волнительно, и любой мужчина пусть хоть и на ничего незначащее мгновение, но попадет в плен ее очарования, не смея сопротивляться этому.
-Вы, - еще чуть-чуть ближе и его губы оказались у самого ушка девушки, а ее шеи коснулось его теплое дыхание. Но продолжить не дали, прервал тот, ради которого и устраивали этот спектакль.

*с Элен согласовано
** имеется в виду сестра наследника, Мария Николаевна

Отредактировано Александр Романов (2014-05-03 21:16:13)

Владимиру казалось, что в эти самые секунды мир перестал существовать, сузился до пределов светлой, уютной, наполненной самыми приятными запахами, комнаты княжны Вяземской. Казалось, что всё существо и бытие жизни сосредоточилось в этих крохотных квадратных метрах, где решались и ломались судьбы трёх человек. Короткий, почти мимолетный взгляд на княжну Вяземскую был глубокой ошибкой, которую совершил князь, потому что увидев её бледное как на смертном одре личико, и глаза, наполненные не просто страхом, а ужасом, заставили Владимира дрогнуть.
"За кого Вы так испугались? Неужели же за жизнь наследника?" - именно эта ревнивая мысль вырвала князя из пут сомнений, которые было наполнили его сердце смятением и нерешительностью. - "Можете дрожать, княжна, как одинокий осиновый листок на ветру. Обещаю, что сегодня ночью Вы не сомкнете своих прекрасных глаз". - Владимир усмехнулся и с дерзким вызовом посмотрел на Александра, с завидным достоинством хладнокровного человека принявшего вызов и спокойно покинувшего покои любимой фрейлины. Князь чувствовал, что должен поступить точно так же, откланяться и оставить княжну Вяземскую одну, но неведомая сила сковала всё тело Владимира, и он не мог не только ни двинуться, но даже вздохнуть. Сильные чувства боролись внутри его, казалось бы иссушенного, сердца, и Владимир стоял все так же неподвижно, сверля как ему казалось, Елену своим взглядом, когда на самом деле тот оставался все так же мертвым, холодным и безучастным. И чем больше проходило бесконечно тягучих секунд, тем тяжелее было уйти, а гадкое чувство несправедливости мира всё больше настигало князя, что ему нестерпимо хотелось приблизиться к безмолвно застывшей княжне, впиться сильными руками в её хрупкие плечи и встряхнуть её с такой энергией, чтобы выбить дьявольскую соблазнительную душу из этого хрупкого тельца. Но он не мог позволить себе сделать ни единого жеста в сторону молодой женщины. И даже то, что он уже мог открыто называть её своей невестой, не позволяло ему так грубо требовать от неё ответа за свои поступки и мысли. Владимир твердо знал, что вынужден будет покинуть эти покои без каких-либо объяснений, обреченный сложить свою голову во имя той любви, которая на поверку не стоила ни единого мига, что он посвятил княжне.
Уйти! Это был единственный выход для него, чтобы облегчить страдания, а способ чтобы навечно избавиться от сердечных мук уже прописан самой госпожой Судьбой, которая вложила своё орудие в руки цесаревича. Одна только мысль о скором поединке с престолонаследником напоминала Владимиру о том, что он еще живет, что время беспощадно отмеряет оставшиеся жалкие миллиметры его жизни, в которой он успел так мало совершить: еще не выпито всё вино, еще не испробованы все женщины, ещё и ещё и ещё...
- Мадемуазель, Вы можете не волноваться так сильно иначе Ваше личико подпортится, и Александр предпочтет вам другую. Обещаю, что верну вам его живым, - Владимир усмехнулся кривой улыбочкой, которая свидетельствовала о верхе его нервного напряжения и, уже собираясь уходить, все же осмелился на тот шаг, который не делал ему чести. (Но какая уж тут честь, когда её растоптали сапоги не кого-нибудь, а ноги цесаревича, а затем красиво размазали на шелковых простынях невесты). Владимир приблизился к Елене и грубо, применив мужскую силу, заставил её привстать с кровати, чтобы дотянуться до её губ.
- Простите! - отпуская княжну из объятий произнес князь, - Могу вам клятвенно обещать, что такого более не повторится, - он смеялся ей в лицо...
Секунда, чтобы насладиться красотой молодого девичьего лица и еще секунда, чтобы позволить ей запомнить его лицо...
Князь не помнил как вышел из покоев, как спустился вниз по лестнице и как добрался до дома, он помнил только сладость губ и горечь яда, который уже проник в кровь.